Annotation
Лучший любовный роман 2019 года по версии «Publishers Weekly», «Kirkus», «Apple» и «Amazon»!
Хлоя Браун – веб-дизайнер и хронически больная домоседка, помешанная на планах и списках. Однако оказавшись на волосок от смерти, она понимает: Вселенная подает ей знак. Пора сделать что-то с собственной жизнью!
Верная себе, Хлоя составляет список. Ее замысел прост: она выполнит все пункты и автоматически станет другим человеком. Дерзкой и интересной, полной энергии и драйва женщиной, для которой не проблема прокатиться на мотоцикле, отправиться путешествовать с одним рюкзаком или подцепить горячего партнера для «ни к чему не обязывающего, но чрезвычайно приятного секса».
Правда, в одночасье сделаться гадкой девочкой совсем не так просто – пусть даже у тебя есть пошаговая инструкция. Но Хлое снова везет: похоже, она нашла себе хорошего учителя плохого поведения…
Упоминающиеся в книге социальные сети «Фейсбук» и «Инстаграм», принадлежащие корпорации Meta, признанной в России экстремистской организацией, запрещены на территории РФ.
Больше жизни, Хлоя Браун!
Предупреждение от автора
Эта история затрагивает процесс исцеления после абьюзивных отношений. Если вы чувствительны к данной теме, пожалуйста, имейте это в виду. Надеюсь, я достаточно осторожно обошлась с этим вопросом, моими персонажами и вами, читатель.
Пролог
Однажды Хлоя Браун умерла.
Почти.
Это, само собой, случилось днем во вторник. Складывалось впечатление, что неприятности всегда случаются по вторникам. Хлоя подозревала, что этот день недели проклят, но до сих пор делилась подозрениями только на определенных интернет-форумах – и с Дани, наиболее странной из двух крайне странных своих младших сестер. Дани тогда сказала Хлое, что та чокнулась и что ей следует проговаривать положительные аффирмации, чтобы избавиться от этой негативной вторничной энергии.
Так что, когда Хлоя услышала крики и визг шин и, посмотрев направо, увидела, что прямо на нее несется блестящий белый «Рендж Ровер», ее первой нелепой мыслью было: «Я умру во вторник, и Дани придется признать, что я была права».
Но в итоге Хлоя таки не умерла. Ее даже не ранило – что принесло ей огромное облегчение, потому что она и так уже провалялась в больницах немало времени. «Рендж Ровер» пролетел мимо и врезался в кофейню. А ведь всего три фута – и лобовое столкновение пьяной водительницы со стеной из кирпича превратилось бы в лобовое столкновение с Хлоей из плоти и крови. Металл смяло, как бумагу. В средних лет женщину на водительском сиденье впечаталась подушка безопасности – только короткие светлые волосы мелькнули. Набежал народ, кто-то закричал, что нужно вызвать скорую.
Хлоя смотрела на это во все глаза, и смотрела, и смотрела.
Мимо сновали люди, время шло, но она почти не замечала этого. Мозг переполняла бесполезная информация, как будто голова превратилась в папку «Корзина». Хлоя размышляла, во сколько кофейне обойдется ремонт. Размышляла, покроет ли это страховка или платить придется водительнице. Размышляла, кто подстригал эту женщину, потому что прическа у нее была шикарная, и стильная укладка более-менее держалась, даже когда ее обладательницу выволокли из машины и уложили на каталку.
В конце концов какой-то мужчина коснулся плеча Хлои и спросил:
– Вы в порядке, дорогая моя?
Она обернулась и увидела врача скорой помощи с добрым морщинистым лицом и в черном тюрбане.
– Кажется, у меня шок, – ответила Хлоя. – Можно мне шоколада? «Грин энд Блекс». Мой любимый – с морской солью, но темный с восьмидесятипятипроцентным содержанием какао, наверное, обладает лучшими лекарственными свойствами.
Врач хмыкнул, накинул ей на плечи одеяло и осведомился:
– Чашечка чая сойдет, ваш-личество?
– Ох, да, будьте добры.
Хлоя поплелась за ним к скорой. Где-то на полпути осознала: ее так трясет, что она едва передвигает ноги. Наученная многолетним опытом жизни в чрезмерно капризном теле, она стиснула зубы и заставила себя шагать дальше.
Добравшись наконец до скорой, она как можно осторожнее села – не хватало еще рухнуть в обморок. Тогда врач начнет задавать вопросы. Потом, возможно, захочет ее обследовать.
А тогдапридется рассказывать ему о своих особенностях и о том, почему беспокоиться не стоит, и они оба проторчат тут целый день. Своим самым «я-очень-даже-здорова-и-все-контролирую» тоном Хлоя поспешила спросить:
– С этой женщиной все будет хорошо?
– С водительницей? С ней все будет в порядке, милая. Не волнуйтесь об этом.
Хлою внезапно отпустило – а она и не замечала, насколько были напряжены ее мускулы.
В конце концов после двух чашек чая и пары вопросов от полиции ей позволили завершить ее вторничную прогулку. Больше на волоске от смерти она не оказывалась – и это было прекрасно, потому что в противном случае она непременно сделала бы что-нибудь неподобающее, например расплакалась бы.
Вернувшись в фамильный дом, она вошла через северное крыло и прокралась на кухню в надежде на укрепляющие дух вкусняшки, но, вместо них, наткнулась на свою бабушку Джиджи, явно ее поджидавшую. Джиджи развернулась, взметнув полами длинного фиолетового халата – того, который Хлоя подарила ей на четвертый (или пятый?) семидесятилетний юбилей несколько месяцев назад.
– Дорогая, – выдохнула Джиджи, цокая по плитке каблучками домашних туфель. – Ты выглядишь так… изможденно. – Из уст Джиджи – одновременно заботливой бабушки и до боли красивой джазовой легенды – это звучало как грубейшая критика. –Гдеты была? Ушла – и пропала, даже на звонки не отвечала. Я довольно-таки взволновалась.
– О боже, мне очень жаль.
Хлоя вышла из дома несколько часов назад, чтобы совершить одну из своих нерегулярных запланированных прогулок, –запланированных, потому что на них настояла ее психотерапевт,нерегулярных, потому что ее хронически больное тело часто просто отказывалось делать некоторое вещи. Обычно она возвращалась в течение получаса – неудивительно, что Джиджи запаниковала.
– Ты же не позвонила родителям, правда?
– Конечно нет. Я решила, что тебе подурнело, но ты быстренько соберешься и велишь какому-нибудь прохожему поймать тебе такси.
Деликатным словом «подурнело» Джиджи описывала те случаи, когда тело Хлои просто переставало функционировать.
– Мне не дурнело. Вообще-то, я весьма неплохо себя чувствую. –Сейчас, по крайней мере.– Просто произошла… небольшая авария.
Джиджи ухитрилась одновременно окаменеть и грациозно усесться за мраморный кухонный островок.
– Ты не пострадала?
– Нет. Какая-то женщина врезалась в стену прямо перед моим носом. Это было очень драматично. Меня угостили чаем в пластиковом стаканчике.
Джиджи воззрилась на Хлою кошачьими глазами, оказывающими на простых смертных гипнотическое воздействие:
– Не желаешь ли принять «Ксанакса», дорогая?
– Ох, мне нельзя. Не знаю, как он будет взаимодействовать с моими таблетками.
– Конечно-конечно. А! Знаю. Я позвоню Джереми и скажу, что у нас критическая ситуация.
Джереми был психотерапевтом Джиджи. Строго говоря, Джиджи ненуждаласьв психотерапии, но Джереми ей нравился, и она верила в силу превентивных мер.
Хлоя моргнула:
– Мне кажется, это лишнее.
– Позволь с тобой не согласиться, – отрезала Джиджи. – Психотерапия никогда не бывает лишней. – Она достала телефон и, набрав номер, продефилировала в другой конец кухни, снова зацокав каблучками по плитке. – Джереми, дорогой!Какты? Как Кассандра? – промурлыкала Джиджи.
Все эти звуки были совершенно обычными. И все же, безо всякого предупреждения, они запустили в голове Хлои некий катастрофический процесс.
«Цок-цок-цок» каблуков бабушки смешалось с «тик-тик-тик» часов на стене. Звуки становились все громче, странным образом делались хаотичнее, пока Хлое не начало казаться, что в ее голове грохочет камнепад. Она зажмурилась – стоп, при чем тут глаза, если проблема в звуках? – и в созданной ею темноте всплыло воспоминание: те взметнувшиеся короткие светлые волосы. То, какими они оставались гладкими и сияющими на фоне черной кожи носилок.
