— Вы получили жалобу? — «И от кого же?»
— Со временем учишься интерпретировать некоторые болезненные взгляды. Цетагандийцы сочли бы нетактичным заявлять протест, однако стоит горке неприятных инцидентов подняться повыше, и они не сочтут нетактичным осуществить некоторое возмездие не напрямую и тайком. Вас обоих здесь не будет через десять дней, а я буду. Постарайтесь, пожалуйста, больше не делать мою работу еще сложнее, чем она уже есть, а?
— Слушаюсь, сэр, — ответил Майлз, просветлев. Айвен казался сильно обеспокоенным… Уж не собирается ли он расколоться и излить признания Форобьеву? Очевидно, пока нет: посол вышел за дверь, а Айвен так и не бросился ему в ноги.
— Для телохранителя быть неподалеку — бред. — Заметил Айвен, как только дверь вновь закрылась.
— О, ты начинаешь смотреть на это моими глазами, верно? Однако, если мы вообще пойдем к Иэнаро, я не смогу избежать риска. Мне придется есть, пить и дышать — все это пути нападения, при которых вооруженный охранник не поможет. Так или иначе, самой лучшей защитой мне будет то, что причинение серьезного вреда галактическому посланнику, прибывшему ради похорон августейшей матушки Императора, в чьих угодно глазах является вопиющим оскорблением Цетагандийского императора. Я могу предсказать, что, если и произойдет еще один несчастный случай, то это будет сделано аналогично тонко и не смертельно. «И аналогично будет приводить в бешенство».
— Неужели? А что, одно «смертельно» уже было? — Айвен довольно долго стоял молча. — Ты думаешь… Что эти инциденты, возможно, связаны между собой? — Айвен кивнул головой в сторону надушенных бумаг, которые все еще держал в руке Майлз, потом в сторону ящика комм-пульта. — Должен признать, я не понимаю как.
— А ты думаешь, что все это, возможно, несвязанные между собой совпадения?
— Хм, — нахмурился Айвен, переваривая эту мысль. — Тогда скажи мне, — он опять махнул в сторону ящика, — как ты планируешь избавиться от этого императрицыного вибратора?
Губы Майлза дернулись, подавляя усмешку, на этот дипломатичный, а-ля Айвен, фразеологический оборот.
— Не могу тебе сказать. — «Большей частью потому, что пока сам не знаю». Но хаут Райан Дегтиар как раз сейчас должна над этим усилено думать. Майлз как бы невзначай коснулся пальцем серебряного «Глаза Гора» — знака отличия Имперской Службы Безопасности, приколотого на его черном воротнике. — Тут затронута репутация леди.
Глаза Айвена презрительно сузились на этот откровенный плагиат с его собственной отговорки, которой он пользовался, когда речь шла делах личных.
— Вот так конское дерьмо! Ты выполняешь какое-то тайное поручение Саймона Иллиана?
— Если бы выполнял, я бы не мог тебе об этом сказать, так как же я могу?
— Черт меня побрал, если я знаю. — Айвен удрученно пялился на него еще несколько секунд, потом пожал плечами: — Ладно, это твои похороны.
— Остановите здесь, — велел Майлз водителю автомобиля. Машина плавно свернула к обочине и, вздохнув своими турбинами, опустилась на мостовую. В сгущающихся сумерках Майлз вгляделся в расположение пригородного особняка лорда Иэнаро, сравнивая в уме видимую реальность с картой, что он изучил в барраярском посольстве.
Ограда вокруг поместья — змеящиеся стены живой изгороди и скрадывающий ландшафт — была скорее визуальной и условной преградой, чем эффективной. Это место никогда не планировалось как крепость — только как символ престижа. Некоторые более высокие части хаотичного дома проглядывали сквозь деревья, но даже они, казалось, больше обращали свой взор внутрь, чем наружу.
— Проверим комм-связь, милорды? — Спросил водитель. Майлз с Айвеном вынули устройства из своих карманов и пробежались вместе с ним по кодам. — Очень хорошо, милорды.
— Что у нас с подкреплением? — спросил его Майлз.
— У меня три подразделения, готовы выступить по вызову.
— Надеюсь, у нас есть медик?
— Во флайере, полностью экипирован. Я могу посадить его во двор лорду Иэнаро за сорок пять секунд.
— Этого должно хватить. Я не жду нападения в лоб. Но не удивлюсь, если столкнусь с еще одним маленьким «несчастным случаем» какого-либо рода. Думаю, отсюда мы пойдем пешком. Хочу свыкнуться с этим местом.
— Да, милорд. — Водитель откинул для них колпак и Майлз с Айвеном вышли.
— Так ты вот это называешь благородным запустением? — спросил Айвен, оглядываясь по сторонам, когда они прошли сквозь распахнутые, никем не охраняемые ворота и двинулись по извилистой дороге.
О, да. Стили могут отличаться, но дух упадка аристократии универсален. Слабые признаки пренебрежения были всюду: не отремонтированные повреждения ворот и стен, переросший кустарник, а три четверти самого особняка, как оказалось, покоились во тьме и забвении.
— Форобьев поручил посольскому отделу СБ навести справки о лорде Иэнаро, — сообщил Майлз. — Дед Иэнаро, тот самый провалившийся гем-генерал, оставил ему дом, но не средства на его содержание, истратив свой капитал в годы долгой и, вероятно, желчной старости. Иэнаро владеет поместьем единолично около четырех лет. Он водится с творческой тусовкой из молодых и безработных гем-лордов, и на этом, собственно, история о нем заканчивается. Однако, та штука в вестибюле марилаканского посольства была первой известной скульптурной работой Иэнаро. И на удивление непростой для первой игрушки, ты не находишь?
— Если ты так убежден, что то была ловушка, зачем же ты заносишь ногу, пытаясь наступить в другую?
— Кто не рискует, тот не выигрывает, Айвен.
— И что за выигрыш тебе грезится?
— Истина. Красота. Кто знает? Служба безопасности посольства также ведет проверку тех рабочих, которые фактически собрали ту скульптуру. Надеюсь, это кое-что прояснит.
По крайней мере, хотя бы так он смог задействовать механизмы службы безопасности. Майлз испытывал сильное внутреннее напряжение из-за жезла, который теперь путешествовал с ним, укрывшись во внутреннем кармане кителя. Он целый день тайком таскал с собой Великий Ключ: и во время экскурсии по городу, и во время бесконечного представления цетагандийского театра классического балета днем. Последнее давалось по указу Императора специально, чтобы доставить удовольствие прибывшим на похороны посланникам с других планет. Однако хаут Райан Дегтиар до сих пор не сделала свой ход, не связалась с ним, несмотря на обещание. Если он не получит от своей хаут-леди известей до завтрашнего дня… В какой-то степени, Майлз начинал весьма сильно сожалеть, что в первый же день не посвятил в свое дело подчиненных местной службы безопасности. Но если бы он так поступил, он больше не смог бы руководить решением этой маленькой проблемы. Возможность принимать решения ушла бы из-под его контроля на более высокий уровень. «Лед тонок. Не хочу пока, чтобы по нему ходил кто-то тяжелее меня».
