Каззи был нашим непостоянным клиентом. Его страстью была эпоха, предшествовавшая межзвездным полетам, – фактически он собирал земные артефакты, которых осталось не так уж много. Я улыбнулась в ответ. К моему ужасу, Каззи сказал, что сейчас мы проясним все насчет черного корабля, и поднялся. Ведущий узнал его и обратился к нему по имени.
– Фрэнк, – начал Каззи, – здесь присутствует Чейз Колпат. – (Я съежилась.) – Она пилот сверхсветовых кораблей и, вероятно, поможет нам снять кое-какие вопросы.
– Хорошо. – Фрэнк посмотрел на меня, наклонив голову. Каззи все намекал, что я должна встать: оставалось лишь подчиниться. – Это правда, Чейз? Вы пилот?
– Да, – ответила я. К моему удивлению, раздались аплодисменты.
– Чейз, помогите нам. Есть ли способ установить, в пределах какого пространства может находиться космический корабль в тот или иной момент времени?
– Да, он есть даже для кораблей с квантовыми двигателями, – сказала я. – Но в те времена пределы были очерчены намного жестче. Правительственные и коммерческие корабли каждые четыре часа посылали отчет о своих перемещениях на станцию контроля. Если отчет не поступал, поднимали тревогу. Всегда было известно, где кто находится. Частные корабли – их насчитывалось не так много – также могли при желании посылать отчеты. Одни делали это, другие – нет. Итак, большинство космических судов можно исключить. Что касается остальных, достаточно взглянуть на их порты захода и определить, была ли у них возможность оказаться вблизи «Поляриса». Насколько я понимаю, до Дельты Карпис слишком далеко, и комиссия уверенно исключила возможность появления рядом с «Полярисом» другого корабля.
Публика зашевелилась.
– Я же вам говорил, – сказал кто-то.
На одном из заседаний присутствовал аватар Джесса Тальяферро, директора разведки, организовавшего экспедицию. Выяснилось, что его обрадовала возможность сделать приятное Класснеру и остальным, что все готовилось очень тщательно, что известие о случившемся повергло его в шок.
Рядом со мной стояла пожилая пара, нагруженная покупками из сувенирной лавки – книги, чипы, модель «Поляриса», шарф с эмблемой «Поляриса», фотографии Мэдди и пассажиров. Я поздоровалась, и они улыбнулись в ответ.
– Я помню, когда это случилось, – сказал мужчина, стараясь ничего не уронить. – Мы просто не могли поверить. Никто не мог. Все думали, что это ошибка, что их найдут в трюме или еще где-нибудь.
Официальная часть презентации завершилась. Я пришла, когда мероприятие подходило к концу.
– Несчастный человек, – сказала женщина, имея в виду Тальяферро.
– Похоже, случившееся наложило на него неизгладимый отпечаток, – заметила я.
Женщина была хрупкой, седоволосой, но взгляд ее говорил о немалой силе духа.
– Конечно, – кивнула она. – Если учесть, что с ним случилось потом…
– А что с ним случилось? – спросила я.
Мой вопрос явно удивил обоих.
– Он тоже исчез, – сказала старушка. – Думаю, так и не оправился от потрясения. Года два или три спустя он вышел из здания оперативного центра разведки, и никто его больше не видел.
Ведущий предложил задавать вопросы. Конечно, присутствующие не удержались и стали спрашивать, куда исчез Тальяферро пятьдесят лет назад.
– Был ясный летний день, – сказал аватар. – Все шло как обычно. Я убрал со стола, убрал полностью, что мне несвойственно. Очевидно, я знал, что провожу на работе последний день.
– И что же с вами случилось, доктор Тальяферро? – спросил кто-то в передних рядах.
– Если бы я знал… – Аватар с личностью Тальяферро обладал всеми знаниями, которые смогли загрузить в него системы сбора данных, – всеми, которыми поделился сам Тальяферро. – Но я действительно не имею ни малейшего понятия.
В зале для коллекционеров были книги, посвященные тем событиям, форма экипажа «Поляриса», модели, игры, фотографии капитана и пассажиров. Здесь тоже продавали картину Ормонда: Даннингер, глядящий на сельское кладбище. Несколько продавцов разложили разную одежду с вышитой эмблемой корабля. Меня больше всего заинтересовали четыре книги из личной библиотеки Мэдди, снабженные сертификатом. Я ожидала увидеть труды по навигации и обслуживанию сверхсветовых кораблей, но это оказались сочинения Платона, Тулисофалы, Ловелла и Сима – «Человек и олимпиец». Эта женщина выделялась среди других не только благодаря лицензии пилота и красивой внешности. Не будь цена поистине бешеной, я бы купила эти книги.
У меня сложилось ощущение, что для участников конференции история с «Полярисом» – скорее способ бегства от реальности, чем предмет для серьезных раздумий. Реальный корабль не настолько интересовал их, как могло показаться на первый взгляд. Это происшествие позволяло иначе представить себе вселенную – чуть более таинственной, чуть более романтичной и, может быть, куда менее предсказуемой, чем в действительности. Я сделала вывод: никто из них не верил в «чужой дух», но всем хотелось вообразить, хотя бы на несколько часов, что он мог вмешаться.
Весь вечер состоял из сплошных преувеличений – смесь праздника, псевдонаучных рассуждений и мифотворчества. И со жалений.
Пройдет над ним ветер, и нет его…
Псалтирь, 102: 16
Конференция общества «Полярис» дала мне именно то, чего я хотела, – повод отвлечься от рутины и возможность провести прелестный вечер, полный причуд и откровенного бреда. После запланированных мероприятий начались вечеринки, затянувшиеся далеко за полночь. Я вернулась домой перед рассветом, поспала три часа, встала, приняла душ и потащилась в офис. Мне предстояло работать только полдня, и я знала, что до обеда дотяну: только бы не случилось ничего, что требует ясности ума.
Нам продолжали звонить – в основном те, кто не принадлежал к постоянным клиентам: спрашивали, какие вещи с «Поляриса» у нас есть, интересовались ценой, порой делали предложения. Слухи об артефактах уже разлетелись.
Предложенные суммы были очень высокими, даже если учесть утрату экспонатов с выставки. Но когда я сообщила о них Алексу, он лишь рассудительно кивнул.
– Цены станут запредельными еще до того, как все закончится, – сказал Алекс. – Кстати, – он невинно уставился в потолок, не удержавшись от улыбки, – как прошел вчерашний вечер?
– Чудесно.
– В самом деле? И на чем сошлись? Что людей с «Поляриса» похитили привидения?
– Вроде того.
– Рад, что тебе понравилось. – Тут он понял, что я хочу задать ему вопрос. – Спрашивай.
– Ты уверен, что хочешь их оставить? – Я имела в виду китель и бокал. – Мы можем сделать на них хорошие деньги. Гарантированная прибыль за квартал.
– Мы оставим их себе.
– Алекс, сейчас интерес на пике. Да, они еще подорожают, но вряд ли скоро. В ближайшем будущем цена может упасть. Сам знаешь, как это бывает.
– Оставь их. – Он подошел ближе и взглянул на бокал, занимавший почетное место в книжном шкафу.
На следующее утро Си-би-уай сообщила об убийстве маджи. Будто бы его убил собственный сын – ножом, на глазах у охраны.
– Ну и ладно, – заметил Алекс. – Никто не станет по нему горевать.
О том, что маджа мне звонил, я никому не говорила – меня несколько смущали эти светские беседы с чудовищем. Но, узнав о случившемся, я все рассказала Алексу.
– Видимо, ты произвела на него впечатление, – заметил он.
Несмотря ни на что, мне было жаль убитого.
Алекс был хорошим боссом. Я отвечала за повседневную работу, и он предоставлял мне полную свободу, не засыпая указаниями. Бо́льшую часть времени он проводил, принимая клиентов и поставщиков, но всегда старался вытащить меня на неделе из офиса и пригласить на обед.
Через несколько дней после конференции мы отправились в ресторан «На крыше мира у Молли», построенный на вершине горы Маунт-Оскар, самой высокой в окрестностях города. Алекс был вне себя от радости – он только что нашел древнегерманскую угольную печь. Печь стоила целое состояние, а нуждавшийся в деньгах владелец хотел продать ее побыстрее. Обычно мы сводили вместе продавцов и покупателей, но цена была настолько выгодной, что Алекс сам подумывал о покупке.
Целый час мы говорили о печах и европейских древностях. Он поинтересовался моим мнением, и я ответила: конечно покупай, что мы теряем? Решив этот вопрос, мы завели светскую беседу. Обед закончился поздно. Обычно в таких случаях Алекс отвозил меня домой, но в тот вечер мне надо было доделать работу, и мы поехали назад в офис.
Дом, одиноко стоявший на вершине пологого склона, когда-то был сельской гостиницей, приютом для охотников и путешественников, пока его не купил и не перестроил дядя Алекса, Гейб. Бо́льшую часть детства Алекс провел в этом доме – в те времена его почти со всех сторон окружали леса. К северо-западу от дома находится старое кладбище с осыпавшимися могильными камнями и статуями. Мальчишки постарше рассказывали Алексу, что кладбищенские обитатели выходят из могил по ночам.
