Глава 4. Неоднозначные решения
Девять лет, четыре месяца и двадцать пять суток спустя Битвы при Явине…
Или сорок четвертый год, четыре месяца и двадцать пять суток после Великой Ресинхронизации.
— Сэр, — обратился капитан Пеллеон к гранд-адмиралу, застегивающему белоснежный китель в салоне шаттла типа «Лямбда» — единственного, который покинул главный ангар «Химеры», спускаясь в атмосферу планеты. — Если сам Император направил на планету Хранителя, то мне непонятно…
— … почему у нас могут возникнуть проблемы? — уточнил я, посмотрев на два отряда штурмовиков, расположившихся дальше в отсеке. Рядом с каждым из них стоит на палубе клетка с йсаламири… И, боже мой, похоже никто не догадывается, что помет необходимо убирать из клеток. Какая ж вонь…
Надо будет обратить на это внимание. А то зверушки полностью загадят все, что так или иначе окажется в зоне поражения их кишечников.
Командир звездного разрушителя утвердительно кивнул, поежившись от неудобств, которые доставляла ему легкая броня, надетая под китель.
— Как и кирасы, в которые мы с вами облачились, йсаламири — не более чем меры предосторожности, капитан, — пояснил я. — Почти шесть лет прошло с того момента, как кто-то бывал здесь. Сомневаюсь, что с Вейландом имелась прямая связь у кого бы то ни было. Так же маловероятно, что он имеет возможность покинуть планету — подобный просчет ставит под угрозу саму тайность сокровищницы Императора Палпатина. Из чего делаем вывод, что Хранитель все это время находился в информационной изоляции. Какими идеями он сейчас движет — не ясно.
— Так может, он нам и вовсе не нужен? — предложил иную точку зрения капитан.
— К сожалению, это не так, — легкая качка преследовала корабль при плавном спуске с орбиты. Вхождение в атмосферу вызвало некоторую турбулентность, но ничего критичного. — После смерти Императора, эффективность и координация наших войск значительно упали. Учитывая сколько людей мы потеряли за это время, пока военачальники грызлись между собой, сухой остаток не вызывает оптимизма.
— Да, — согласился Пеллеон. — Качество новых кадров… не самое высокое.
— Занятный факт, если учесть, что кадеты и курсанты обучаются по тем же программам и теми же наставниками, что и прежде, во времена расцвета Империи, — произнес я. Капитан бросил на меня осторожный взгляд.
— Большинство учебных заведений Империи находятся под контролем противника или перешли на его сторону, — напомнил он. — А те, что остались…
— … не самые лучшие? — с улыбкой произнес я. Пеллеон, подумав, молча кивнул.
— Только Карида и осталась прежней, — произнес он. — Училища в Имперском Пространстве… В общем, я несколько предвзят к уровню компетенции их преподавателей.
— Почему? — поинтересовался я.
— Потому что вижу результат, — вздохнул он, с грустью смотря в иллюминатор, сквозь который мелькали облака, окружающие Вейланд. — Далеко за примером ходить не надо. Лейтенант Тшель…
— И что же с ним не так? — продолжал допытываться я, поняв, что после озвучивания фамилии Пеллеон замялся, следуя положениям Устава и не обсуждая подчиненных. Потому как именно в его обязанности, как командира боевого корабля входило или удовлетвориться тем, что есть, или принять меры к повышению квалификации или замене молодого офицера.
— Сэр, я…
— Можете говорить свободно, капитан, — разрешил я. — Мне интересно ваше мнение.
— Большая часть моих подчиненных — откровенные юнцы, — произнес Пеллеон. — Их уровень знаний, может быть и неплох, но, отсутствие длительной практики в условиях, приближенных к боевым, на борту кораблей классами пониже звездного разрушителя… А сейчас же… Стоит им только закончить учебные курсы и Имперский Правящий Совет уже засовывает их в любое вакантное место. Несмотря на то, что они банально не научены практической работе на местах…
— Отчасти ваше замечание справедливо, капитан, — заметил я. — Но вопрос оценки разумных и их поступков — это всегда комплекс причин, приводящих к тому или иному результату. Нельзя научить чему-то человека, да и другого разумного. Можно лишь научиться. А желание самосовершенствоваться возникает лишь при наличии должной мотивации. Вы совершенно верно отметили — сейчас даже простой выходец из низов, закончивший учебное заведение, может попасть на борт звездного разрушителя. А еще шесть лет назад об этом даже невозможно было подумать. Лучшее, что ждало вчерашнего курсанта — это патрульная лохань где-нибудь во Внешнем Кольце. Если только он не представляет особую ценность для наших вооруженных сил.
— Или не являлся выходцем из знатного рода, — фыркнул Пеллоеон. Сам он поднялся с низов, а потому в свои годы — всего лишь командир звездного разрушителя. Да и то, стал он им лишь по причине гибели предыдущего во время Битвы при Эндоре. И вот уже пять с половиной лет он на должности командира «Химеры». А место старшего помощника, чью должность Гилад занимал до злополучного сражения, в настоящий момент пустовало.
Впрочем, положа руку на сердце, памятуя все, что было прочитано в книгах по Расширенной Вселенной об этом персонаже — Пеллеон как командир не очень-то и хорош. Может поэтому, Траун его и использовал в качестве кого-то вроде начальника штаба?
Впрочем, не сомневаюсь в том, что при нынешних условиях Пеллеон мне даст такую фору, что мне останется лишь пыль глотать и скромно помалкивать в тряпочку.
— Не будем отметать и этот факт, — легко согласился я. Противоречить фактам — тяжело. В Галактической Империи немало офицеров — в основном высокопоставленных — занимали свои места лишь по праву происхождения. Палпатин опирался на промышленников и аристократов, а потому предоставлял им определенные преференции.
— Так что нет у них никаких мотиваций, — вздохнул Пеллеон. — Для нас, имперцев старой закалки, служить — это долг, честь, образ жизни и мышления. Для них — просто работа.
— Отсутствие побед может деморализовать любого, — заметил я. — Ведь вы сами ожидали, что наша встреча с противником в системе Оброа-скай обернется для мятежников поражением.
— Да, — не стал кривить душой Пеллеон. — Но я прекрасно понимаю, что одинокий звездный разрушитель, да еще с неопытным экипажем — это фактически подарок для повстанцев. Однако…
— Хотелось небольшого чуда? — улыбнулся я, глядя в глаза командиру «Химеры».
Пеллеон удрученно закивал головой.
— Победа могла бы поднять боевой дух у наших войск, — заметил он.
— Победа — да, — согласился я. — А вот чудо… Чудес не бывает. Империю не спасут мистические знания и вера в Силу, как это помогает мятежникам. Но, — увидев, как погрустнел Пеллеон, акцентировал я, — это не значит, что мы не можем использовать их фокусы в своих целях.
— Каким образом? — удивился имперец.
— Видите ли, капитан, — произнес я. — Дело в том, что Хранитель Горы Тантисс на Вейланде — чувствительный к Силе разумный.
— Я догадался, — улыбнулся в усы Пеллеон. — Не просто так же мы везем с собой этих ящерок, — он указал на клетки с йсаламири, покоящееся возле ног закованных в белоснежную броню штурмовиков. — Но все же считаю это маловероятным.
— Похвально, что вы не упускаете мелочи из внимания, — заметил я. — Однако секреты горы Тантисс столь значительны, что нет ни одной другой подходящей кандидатуры на этот пост.
— Здесь же был форпост, — напомнил Пеллеон. — Могли бы и расквартировать корпус штурмовиков, обеспеченных по последнему слову техники.
— Как много мы обнаружили с орбиты сканерами «Химеры»? — полюбопытствовал я.
— Ничего, — твердо произнес командир звездного разрушителя.
— А будь на планете хоть какие-нибудь пехотные подразделения — у нас не возникло бы с подобным проблем, — напомнил я. — Любая неэкранированная электроника легко поддается отслеживанию с борта звездного разрушителя. Поэтому, обычными средствами мы ничего не добились. Придется договариваться на месте.
