Девушка продолжала смотреть на него, но теперь в ее взоре появилось неожиданное облегчение. Выражение лица изменилось. Плечи и грудь один раз дрогнули, будто она подавила смех.
— Ага, — сказала она и подтянула ноги, осторожно вскарабкалась на четвереньки, встала на колени, выпрямилась. Она коснулась раненого виска, ощупала кровь, отняла руку, посмотрела на нее в мигающем оранжевом сиянии. Потом снова поглядела на него.
Он не мог двинуться с места, просто не мог пошевелить ни одним пальцем. Его не парализовало — мышцы сокращались, пытались перемещать тело, но полностью обездвижило. На него будто наложили заклятие неподвижности.
— Взгляни на свои руки, Вепперс, — проговорила девушка, достаточно громко, чтобы он слышал ее сквозь взрывы, а тех становилось все больше. Неверный свет выхватил из мрака ее покрытое грязными разводами лицо и мокрые рваные волосы.
Глазами он еще мог шевелить.
Он посмотрел на свои руки.
Их оплела тонкая паутина серебристых нитей, поблескивавших в свете пожаров.
Где я влез...
— Да-да-да, — сказал мужской голос где-то совсем рядом. — Отличный вечерок для таких развлечений, правда?
Высокий, болезненно худой мужчина в свободном одеянии неброской расцветки прогулочным шагом приблизился к нему. Когда новоприбывший оглянулся через плечо, Вепперс увидел, что это Демейзен. Аватар мгновение глядел на него, потом встал перед девушкой.
— Ты в порядке?
— В жизни не было мне так хорошо. Я думала, ты меня бросил.
— Да. Мне это и нужно было. Тебе подать руку?
— Дай мне отдышаться минуточку.
— С удовольствием. — Он обернулся и посмотрел на Вепперса, скрестив руки на груди. — Это не она сделала, — сообщил он. — Это я.
Вепперс не мог даже разомкнуть губы или пошевелить челюстями. Дышать ему тоже было непросто.
Затем тысячи тоненьких очажков боли вспыхнули по всему его телу, как если бы сотни тоненьких, как волосок, и очень острых нитей стали шинковать каждый сантиметр его плоти, проникая все глубже, разрезая на крохотные кусочки каждую часть его тела.
И тогда из его рта наконец вырвался булькающий, хрипящий стон.
Мужчина снова поглядел на девушку.
— Конечно, ты можешь пожелать и сама прикончить его, — сказал он, оглянувшись на Вепперса с легкой гримасой, — а я бы не стал. Сознание — иногда такая ужасная штука.
Он улыбнулся.
— Так я слышал.
Он передернул плечами.
— Но, разумеется, ты не похожа на меня, — промурлыкал он. — Я бы не стал его щадить.
Девушка посмотрела в глаза Вепперса, следя, как нити татуировки медленно нарезают его на куски.
Он понятия не имел, что на свете существует такая боль, никогда не подозревал, что можно испытать такие муки.
— Кончай его, — ответила она и закашлялась: мимо них пронесло дымное полотнище и несколько угольков. — Быстро.
— Что? — переспросил аватар.
— Быстро, — повторила она. — Не затягивай. Просто...
Аватар заглянул в глаза Вепперса и подбородком показал на девушку.
— Вот видишь? — спросил он. — Она и правда добрая.
Боль, и раньше уже непереносимая, еще усилилась, стала дикой, немыслимой, сконцентрировалась вокруг шеи и в голове.
Сoup de grâce[44] для Вепперса выразился в том, что его голову резко повернули, и на лице, уже залитом кровью, отобразилось почти забавное выражение, когда линии татуировки блеснули, свернулись в спираль, приподнялись и резко осели. Голова будто скомкалась, вжалась в себя, как если бы это был внезапно похудевший высокий цилиндр, и пропала в фонтанчиках крови.
Ледедже пришлось отвернуться. Звук был жутким — как если бы большой горшок с переспелыми, гнилыми фруктами, превратившимися в кашицу, разом опорожнили на землю. Потом раздался глухой стук удара мертвого тела о траву.
Она открыла глаза. Обезглавленное тело несколько раз дернулось на земле из стороны в сторону, кровь фонтанчиками била из искромсанного горла и распоротой шеи.
Ноги девушки стали ватными.
Она завела руки за спину.
— Чистая работа, — тихо сказала она, глядя, как струи огня и арки пламени вылетают и вздымаются из миниатюрных доков и сараев, где стояли раньше модели боевых кораблей. Везде горели и взрывались потешные суда, бухали пороховые снаряды и ракеты.
— Она перескочила с тебя на него, когда ты пыталась задушить мерзавца в кабинете Хюэн, — вежливо объяснил Демейзен, приблизившись к телу. Он один раз пнул его ногой, точно желая убедиться, что труп реален. — У тебя не осталось ничего, кроме замечательного загара.
Она снова закашлялась, оглядела окрестности. Повсюду вокруг них властвовало неприкрытое безумие разрушения.
— Другие корабли, — напомнила она, — скоро прилетят. Нам надо...
— Нет, — Демейзен потянулся и сладко зевнул, — не надо. Не будет никакой второй волны. Ни одного корабля не осталось. — Он нагнулся и вытащил кинжал из ноги обезглавленного трупа, который наконец перестал конвульсивно дергаться. — За исключением последней горстки — я их оставил пацанчикам из Сил обороны Сичульта, чтобы они тоже потешились и почувствовали себя героями.
Он внимательно разглядывал кинжал. Взвесил его в руке, покрутил туда-сюда пару раз.
С диким воющим шумом из одного полуразрушенного, пожираемого пламенем боевого кораблика вырвался пороховой снаряд, за ним последовала едва заметная вспышка света. Рука аватара молниеносно метнулась вверх и отразила снаряд. Он сделал это не глядя, не отрываясь от изучения ножа. Снаряд с жужжащим визгом отлетел в камышовые заросли и взорвался там на мелководье, испустив фейерверк оранжево-белых на черном искр и подняв фонтан брызг.
— Я думал оставить им только один корабль или даже выкурить их всех самому, чисто по приколу, — добавил Демейзен, — а потом притвориться, что непонятка вышла. Но в конце концов я решил поступить иначе: пусть на поверхности планеты останется больше свидетельств атаки. К тому же нельзя исключать, что некоторые Ады не были уничтожены, а перешли в режим гибернации, и личности мучеников по-прежнему заточены там. Надо постараться спасти оттуда тех, кого еще стоит спасать.
Аватар протянул руку, и татуировка, нетронутая, сверкающая, взвилась с трупа Вепперса, по спирали взлетела в воздух и обернулась вокруг его кисти, как нить ртути. Она быстро приняла оттенок кожи аватара и слилась с ней еще до того, как доползла до верха кисти. В полете она напоминала маленький ураган на поле несжатой пшеницы.
— И все это время она была жива? — уточнила Ледедже.
— Угумс. И не просто жива — разумна. Ее интеллект настолько высок, что я ей, бля, даже имя дал, прикинь.
