Вот почему Миллеру хотелось его прикрыть, дать ему возможность спокойно отсидеться за бумажной работой, попивая кофеек. Помочь сделать вид, будто его не презирают за то, что он вырос в условиях гравитации.
Это желание тоже относилось к неразумным.
— А как твое ерундовое дельце? — спросил Хэвлок.
— Что?
Хэвлок взял со стола папку.
— Дело Джули Мао. Ну, с похищением. Дополнительная работа.
Миллер кивнул и потер глаза. Кто-то у входа на станцию завопил. Кто-то другой рассмеялся.
— А, нет, — сказал Миллер, — я за него и не брался.
Хэвлок ухмыльнулся и протянул папку. Миллер принял ее и открыл. Восемнадцатилетняя девушка улыбнулась ему безупречной улыбкой.
— Не хочется сваливать на тебя всю писанину, — сказал Миллер.
— Это ведь не ты не хочешь допускать меня к этому делу. Таков приказ Шаддид. И в любом случае… это тоже бумажная работа. Убитых нет. Если чувствуешь себя виноватым, можешь угостить меня пивком после дежурства.
Миллер постучал ребром папки по углу стола, подбивая листки.
— Хорошо, — сказал он. — Займусь ерундой. Вернусь к ланчу, разберусь с писаниной, чтобы начальство не слишком бранилось.
— Я буду здесь, — сказал Хэвлок и, когда Миллер уже встал, добавил: — Слушай, не хотел говорить, пока не уверен, но иначе ты услышишь от других…
— Просишь о переводе? — понял Миллер.
— Угу. Поболтал кое с кем из заезжих ребят, подписавших контракт с «Протогеном». Говорят, на Ганимеде нужен новый старший следователь. Я и подумал… — Хэвлок пожал плечами.
— Хорошее место, — сказал Миллер.
— Просто хотелось туда, где можно видеть небо, хоть через купол, — объяснил Хэвлок, и вся показная мужественность полицейского не скрыла тоски в его голосе.
— Хорошее место, — повторил Миллер.
Нора Джульетты Андромеды Мао располагалась на девятом уровне четырнадцатислойного туннеля близ порта. Ветви огромной развилки к концам расширялись на добрых полкилометра, а у слияния едва пропускали стандартную «трубу»: старинное устройство одного из дюжины хранилищ реакторной массы тех времен, когда астероид еще не приобрел искусственной гравитации. Теперь в его стенах пробурили тысячи дешевых нор — по сотне на каждом уровне, все прямые, как пистолетные дула. На улицах-террасах играли ребятишки, орали и хохотали невесть над чем. Снизу кто-то запустил воздушного змея, пользуясь постоянным ровным потоком воздуха: ромб из яркого майлара раскачивался и вздрагивал в мельчайших завихрениях. Миллер сверил адрес на терминале с номером на стене. 5151-1. Дом, милый дом бедной богачки.
Он набрал свой код допуска, и грязно-зеленая дверь, втянув клапаны, впустила его.
Нора косо уходила вверх в тело станции. Три маленькие комнаты: жилая, за ней спальня, едва вмещавшая койку, за ней душевая кабина, туалет и маленькая раковина — все на пол-локтя друг от друга. Стандартная планировка, он видел такие тысячу раз.
Миллер постоял минуту, ни к чему особенно не приглядываясь, слушая успокоительное шипение воздуха в воздуховоде. Он старался не выносить суждений, ожидая, пока в голове само сложится впечатление о жилище и — через него — о жившей здесь девушке.
Слово «спартанское» тут не подходило. «Простое» — да. Единственным украшением была немного абстрактная акварелька с женским лицом в маленькой рамке, что висела над столом, и несколько бумажек величиной с игральную карту — над кроватью. Миллер наклонился, чтобы разобрать мелкий шрифт. Официальное свидетельство, подтверждающее, что Джули — не Джульетта — Мао получила красный пояс в центре джиу-джитсу Цереры. Еще одна — о переходе к коричневому поясу. Их разделяли два года. Крутая, значит, школа. Он тронул пальцем место на стене, оставленное для черного. Карточки безо всяких украшений — ни стилизованных метательных звездочек, ни тренировочных мечей. Просто скромное признание, что Джули Мао добилась того, чего добилась. Одно очко в ее пользу.
В шкафу нашлись две смены одежды: одна из толстого полотна и брезента, другая — из голубого шелка с красным шарфом. Один костюм для работы, другой для развлечений. Меньше, чем у Миллера, а он был не любитель наряжаться.
Вместе с носками и бельем хранилась нарукавная повязка с рассеченным кругом АВП. Неудивительно для девушки, повернувшейся спиной к богатству и привилегиям ради жизни в такой дыре. В двух съемных ящиках холодильника осталась испорченная еда и бутылка местного пива.
Миллер поколебался, но пиво взял. Сел за стол и открыл встроенный домашний терминал. Шаддид оказалась права: код допуска Миллера сгодился в качестве пароля.
На рабочем столе картинка с гоночной шлюпкой. Все хранится под маленькими разборчивыми иконками. Общение, развлечения, работа, личные записи. «Стильное» — вот подходящее слово. Не «спартанское», а «стильное».
Он быстро перебрал профессиональные файлы, так же, как с жильем, позволяя впечатлению сформироваться без усилий. Придет время и для скрупулезной работы, но первое впечатление обычно оказывалось полезнее целой энциклопедии. У нее хранилась подборка учебных записей по управлению различными легкими грузовыми судами. Несколько политических архивов, но ничего настораживающего. Отсканированный сборник поэзии первопоселенцев Пояса.
Он перешел к личной корреспонденции. Джули поддерживала астерский порядок и здесь. Все входящие сообщения разложены в папки. Работа, личное, новости, покупки. Он открыл «Новости». Две или три сотни политических сообщений, дайджесты дискуссионных групп, бюллетени и объявления. Кое-что она просматривала, но без фанатизма. Джули была из тех женщин, которые готовы принести жертву своему делу, но не увлекаются чтением пропаганды. Миллер закрыл файл.
В «Покупках» лежало множество коммерческих предложений. Несколько расписок, несколько объявлений, заказы товаров и услуг. На глаза ему попался запрос в службу свиданий для астеров. Миллер просмотрел переписку. Джули подписалась на «Встречи при низкой g, низком давлении» в феврале прошлого года и отписалась в июне, не воспользовавшись услугами.
Папка «Личное» оказалась разнообразнее. На глазок здесь было шесть или семь десятков подразделов, помеченных именами: «Саша Ллойд-Наварро», «Ирен Майкле» — или метками: «Спарринг», «АВП»…
…«Никтоневиноват».
— О, это может быть интересно, — сказал он пустой норе.
Пятьдесят сообщений за пять лет, все с торговой станции «Мао — Квиковски» в Поясе или с Луны. В отличие от политических новостей все, кроме одного, просмотрены.
Миллер откупорил пиво и задумался над двумя самыми свежими сообщениями. Последнее, еще не вскрытое, пришло от некоего «ЖПМ». Надо думать, от Жюль-Пьера Мао. К предыдущему сохранились три черновика ответов, все не отосланные. Сообщение было от Ариадны. То есть от матери.
