Ещё он видел, что тарелки, которые полетели во множестве на восток, пролетев совсем немного, круто развернулись и ушли назад, к тем далёким горам, из-за которых и прибыли. Улетели почти все, лишь несколько из них помчались куда-то на северо-запад. Опасности для Общин не было. Надежда на то, что война может не случиться вовсе, крепла в Мелае. Ему невыносимо захотелось сейчас же всё рассказать отчиму, сказать ему, что он, Мелай, жив, что опасность миновала, что войны, наверное, не будет. Досада жгла его от того, что он не может этого сделать. Не в силах. Хотя Инфляй здесь – лежит под походной попоной своего нового коня и не может уснуть, мучимый думами о пасынке и о мраке грядущего для всех них…
Белая пелена растворилась, живые картинки исчезли, и Мелай увидел, что фигура вновь поманила его взгляд. Она подлетела совсем близко к спящим под попонами Язам, среди которых лежал Инфляй и, незримо склонившись над Старейшиной, простёрла над его горестным лицом руку. Инфляй вздрогнул, приподнялся на локтях и, всмотревшись в звёздное небо испуганным взглядом, кивнул ему несколько раз, будто ему на ухо прошептали что-то, что рассеяло его тревогу и печаль. Фигура исчезла. А старый нойон заплакал слезами радости, лёг и тут же уснул с дурацкой своей кривой улыбкой на устах. Мелай открыл глаза.
– …А теперь, братцы, спать всем! – повелел судья. – Ночь, вон какая уже. А штраф и пошлину завтра взыщем.
Он дернулся так сильно, что чуть не вывихнул себе позвоночник. Ему прекрасно запомнилось всё видение – и Фигура и лагерь Язов и уснувший с улыбкой Инфляй. Усталость вдруг навалилась на него тяжеленным валуном. Пытаться понять увиденное Мелай был не в силах. Он прилег под большой березой, укутавшись в подаренный Либрами хороший теплый халат. Через минуту его храп, созвучно с храпом Недалов едва оглашал ясную и теплую степную ночь.
9/Ч
Весь следующий день в поместье кипела работа. Ревизию и инвентаризацию решили, во что б это ни стало, закончить к вечеру. Данные по количеству роботов, запчастей для них (их было больше тысячи), домашней утвари и по всему остальному, тщательно перепроверяли по нескольку раз. Конечно, ревизии можно было бы и не проводить – из поместья вещам просто некуда деться, однако смысл в них всё же был. Во-первых, нужно точно знать – чего не хватает, что нужно починить или отправить с челноком в Мендакс для замены. Во-вторых, всё таки это – ещё один способ занять себя чем-то, чтобы не сойти с ума от скуки. День пролетел быстро. Все трое, усталые но довольные, поужинав раньше обычного, разошлись почивать.
Молодой помещик лежал в своей кровати и, глядя в потолок, как всегда был в плену совершенно ненужных и томительных размышлений. Но сейчас он был уверен, что не уснёт. Да, днём работа завладела им полностью, и он даже ни разу почти и не вспомнил о вчерашних событиях, но теперь была ночь, и Чильтан был объят её чарами. Упавший самолёт никак не выходил из головы. И какие бы картины из памяти не возникали в его голове, какие бы мороки не синтезировались из виденного когда-то и выдуманного, эта проклятая летающая машина всюду совала свой металлический нос. Чильтан твёрдо решил пойти к месту падения. Он даже испугался этой своей решимости, но точно знал – ночью или под утро, когда станет немного светлее, он туда отправится. Приняв эту мысль, он сразу стал спокойнее, расслабился и прикрыл глаза.
Сегодня фантазия поместила его на борт боевого десантного самолёта Службы Мирового Спасения. Он сидел на жесткой лавке, среди вооруженных бойцов в титановых экзоскелетах, и глядел в иллюминатор. Солнце светило ярко и редкие бежевые облака под ним обретали причудливые оттенки. Далеко внизу простирались в степи приземистые, но величественные курганы, а где-то среди них тихо протекала идиллия его родового поместья.
10/М
Тарелки появились внезапно. Ночь едва оставила просторы земли и неба, уступив натиску первых лучей солнца, как смертоносные блюдца со своим тихим и злобным жужжанием обозначились над лагерем. Их было всего шесть. Те самые, что не вернулись назад, а улетели на северо-запад, явно в поисках этого временного лагеря Либров. Они спокойно и хладнокровно зависли над верхушками деревьев, симметрично охватив периметр рощицы.
Проснулись ещё не все. Недалы, не дураки поспать, храпели вовсю. Храбрые воители Либров, в количестве двенадцати человек, прикрываясь своими тяжелыми щитами, ощетинились копьями по окружности вокруг них. Мелай поднялся и, увидев тарелки, тут же спрятался за стволом старой берёзы. Он решил оттуда наблюдать за готовящимся противостоянием. Каждое мгновение он ждал, что тарелки пустят в ход свои огненные иглы, и ему было невдомёк, на что надеялись в этой схватке Либры со своими копьями…
Энхира он заметил под кроной соседней берёзы. Старик совершал судорожные и отчаянные камлания над голубой сферой, которая явно игнорировала все его манипуляции.
Напряжение с каждой секундой утяжеляло воздух. Даже дышать, казалось, становилось всё труднее, но Либры были невозмутимы и продолжали стоять, взирая на тарелки сурово и холодно. Киму Мелай едва узнал, она была в шлеме, а латы у Либров были у всех одинаковые. Она стояла среди остальных, бесстрашно глядя в глаза смерти. А ее друга, Хилла, Мелай не мог узнать среди прочих. Нашёлся кто-то, кто начал будить (не без труда) спящих Недалов, упорно не желающих просыпаться, и не подозревавших о нависшей над ними опасности.
Энхир в сердцах топнул ногой, ругнулся и, спрятав бесполезный медальон под одежду, подал знак командиру Либров. Тот кивнул и, подняв копьё высоко над головой, прокричал что-то страшным голосом. Из высокой травы, буквально из-под ног стоявших овалом Либровских воителей, поднялись внезапно фигуры в зелёном, под цвет местности, тряпье, закрывавшем даже их лица. Человек семь, точнее Мелай посчитать не успел. В руках у них были странные луки, с короткой тетивой и прикладом. Стрелки упирали приклад лука в плечо, а тетива, казалось, сама пускала стрелы. Одну за другой. Только слабый треск исходил от этих странных орудий.
Стрелы роем летели в тарелки, но безуспешно. Те немногие из них, что всё же долетали до какой-либо из них, просто отскакивали от их металлических панцирей как желудь отскочил бы от вековой сосны. Стрелы быстро закончились, и стрелки начали заряжать свои самострельные луки новыми, а войны в тяжёлых латах прикрывали их своими телами. Тщетно. Огненные иглы полетели одновременно из длинных трубок всех тарелок.
Латы и щиты, какими
