— Чёрт, совсем забыл, — выругался Тиресий, наклоняясь и осторожно подсовывая ладонь под Сашин затылок. — Извините, я нечаянно. Давайте-ка, помогу сесть. Крепко вам досталось, но теперь всё позади, можно не беспокоиться.
Он помог подняться на ноги и добраться до лежанки; спросил: «Не прилечь ли вам?» Саша помотал головой, попробовал устроиться сидя, но почувствовал — нет, мутит, голова кружится и тяжело дышать. И всё-таки лёг. Мысли в голове, как песчинки, поднятые смерчем: «Кто он? Почему говорит, что всё кончилось? Чего добивается?»
— Почему позади? — спросил Саша. — Для меня всё только начинается. Что дверь открыта — так это без толку, всё равно за мной сейчас явятся.
— Волкодавы? — спросил Тиресий, пряча в нагрудный карман прибор, напоминающий гравитон. — Нет, их можно больше не опасаться. Вторые сутки пошли уже, как они впали в летаргию.
— Да? — Саше саркастически хмыкнул и стал ощупывать грудь. — А мне показалось, они слишком деятельны для летаргиков. Пять минут назад так мне всыпали… Вы думаете, я сам себя ногами отделал? Странно, что в коридоре нет надзирателя.
— Повторяю, волкодавы впали в спячку больше суток назад. С момента, как вам всыпали, прошло трое суток с минутами. Трое суток назад за вами прислали надзирателя, чтобы вывести по княжескому указанию и отдать кату. Но, когда они открыли дверь… Что с вами? Так плохо? Погодите, тут я в кармане вашей куртки нашёл коробочку. На ней написано «аптечка», но я сомневаюсь…
— Дайте, — коротко попросил Волков и, борясь с дурнотой, протянул руку. О том чтобы приподняться, не хотелось даже думать: в голове гремела адская музыка, перед глазами было зелено.
— Сомневаюсь, что это можно назвать аптечкой, — продолжил, подавая коробку, Тиресий. — Все таблетки одинаковые. Одно лекарство, что ли, и от головы, и от живота?
— Получается так, — через силу улыбнулся Саша и проглотил две таблетки биостимулятора. Потом лёг удобнее и глянул в потолок. Разговаривать не хотелось, но надо было.
— Так что же увидел надзиратель, когда открыл дверь?
— Ничего. Пустую камеру. Мы с вами к этому времени были здесь.
— Не понимаю, — проворчал Волков. — Извините, меня недавно треснули по голове, поэтому что-то плохо думается. Он не нашёл нас в камере, потому что мы были в камере. Логично, ничего не скажешь.
— Он не нашёл нас трое суток назад, потому что мы были сейчас, — терпеливо пояснил Тиресий.
Зелень перед глазами немного рассеялась, голова прояснилась, Волков сообразил: «Та штука у него в кармане. Он намекает, что это…»
— Вы хотите сказать, что в кармане у вас машина времени?
— Можете называть её так, суть вещей остаётся прежней независимо от терминов.
— Чепуха, — фыркнул Александр. Силы постепенно возвращались к нему, а вместе с этим восстановилась и природная склонность к скепсису.
— Можете не верить, если угодно, — с досадой проговорил Тиресий, — скоро сами увидите.
«Я уже видел. Он исчез из комнаты, теперь появился в запертой камере. Такое коленце выкинуть, оставаясь при этом на четырёхмерном листе, не получится. Противоречит Обобщённой Теории Взаимодействия. Но существование Эго ей тоже противоречит, и вообще, я же сам видел, чего стоит обобщённая наша теория. И всё-таки непонятно кое-что».
— Ну, хорошо, — Саша сел, спустив ноги на пол. — Предположим, я вам поверил. Объясните, как получилось, что открыта дверь.
— Они никогда не закрывают пустую камеру. Кроме того, надзирателю стало не до тюремного распорядка, когда он сообщил князю о вашем исчезновении. Князю тоже.
— Где он? — живо спросил Саша, поднимаясь.
— Зря вы вскочили.
Волков отмахнулся: чувствовал себя сносно, только колени дрожали и грудь побаливала.
— Я спрашиваю, где Матвей?
— Могу только догадываться. Трое суток назад на крыше стоял вертолёт. Двое суток назад его уже не было, я проверил. Полагаю, Матвей струсил.
«Ещё бы. Меня нет. Где я — неизвестно. Струсил, естественно, и решил, пока не поздно, спасаться».
— Струсил и сбежал, — повторил Тиресий, — прихватив княжеские сокровища. Не знаю даже, взял ли с собой жену. Прошлым вечером во дворце, кроме спящих волкодавов, не было ни души, я специально проверил перед тем, как отправился вытаскивать вас из камеры.
— А Оля? — встревожился Волков.
— Ведьму я вытащил сразу после того, как прошла последняя волна. Но лично вас её судьба больше не касается, вы никогда не встретитесь.
— Кто вы такой, — сдерживая злобу, процедил сквозь зубы Волков, — чтобы решать, что кого касается? По какому праву вы распоряжаетесь чужими судьбами? Думаете, если у вас в кармане машина времени, так вам всё позволено? Я понял! Вы убрали Ольгу, потому что она догадалась о вашей причастности к этой всей (Саша сделал всеохватывающий жест) мерзости! Вы устроили Тёмные Волны! Добивались власти в Княжествах?!
— Ты напоминаешь мне одного человека, — спокойно сказал Тиресий, — Скажи, отчество твоё случайно не Владимирович?
— Издеваешься? — взвился капитан Волков. — Да! Меня зовут Александр Владимирович и, клянусь добрым именем моего отца…
— Погоди с клятвами, — Тиресий поморщился и забормотал вполголоса: «Это надо обдумать. Хорошенькое совпадение. Опять лезут маловероятные исходы. Неужели ещё не закончена эта чёртова чехарда? Что я прохлопал? Последняя Тёмная Волна прошла двадцать второго. Казалось бы, больше нечему… Минутку. Но мальчишка же впутался в историю гораздо раньше! О, я идиот!»
— Приятно встретить такого самокритичного человека, — съязвил Саша, постепенно утрачивая желание напасть.
— Почему ты сразу после прибытия в Княжества во дворец Кия не отправился? — внезапно спросил Тиресий, глядя Волкову прямо в глаза.
«Упрекать меня ещё будет», — подумал Саша, и ответил, сдерживая ярость:
— Потому я во дворец не отправился, что какой-то придурок засадил в мой бот гранатой из гранатомёта. Так это, кажется, здесь у вас называется? Прямо в открытый люк попал. И смылся на мотоцикле, только я его и видел. Можете спросить Арона Коэна, он при этом присутствовал.
— У Арона? Значит, это случилось возле Южного Дворца.
— Ну да, — ответил Волков, не понимая, какое это может иметь значение. — У причала, как раз возле хибарки Арона. Тот тип с гранатомётом прятался за парапетом набережной, пальнул, когда бот подошёл к берегу.
— Нет, так не пойдёт, — остановил его Тиресий. — Надо с подробностями. Но сперва нужно отсюда выбраться; сыро здесь и пахнет нехорошо.
«Пожалуй, он прав, — подумал Александр, с отвращением оглядывая камеру. — Заодно между делом подумаю, как быть с этим предсказателем. Странно, но мне он почему-то нравится. И тоже кого-то напоминает, особенно когда вот так вот сутулится. И походка знакомая».
