Мы приближаемся к искусственному солнцу по имени ddddddddddddddsa2Mauakukukat., или Пламя. Огненные твари создали его, сожрав собственное солнце. А творя Пламя, размерами превышающее любую из солнечных систем, эти огненные поедатели энергии уничтожили четыре миллиарда пятьсот пятьдесят шесть миллионов семьсот шестьдесят семь шестьсот девяносто девять видов живых существ, из которых двенадцать предположительно были разумными. Однако они сделали это не со зла, просто недоглядели. В убиваемых планетах огненные твари видели в первую очередь топливо.
Они невообразимо могущественны. Их ни убить, ни запугать. Объявлять им войну бесполезно, забрасывать бомбами — что простыми, что водородными — подобно игре с голодным львом. Огненных тварей не берут ни болезни, ни яды.
По природе своей они смертны, их жизнь конечна, но оборвать ее насильно не выйдет.
Эти существа невероятно талантливы, владеют всеми языками Земли, знают ее историю от и до — с точностью до месяца могут назвать любое событие. Разговаривают на мандаринском диалекте китайского и коса[11] как на родном, а вот на прочих наших языках говорят с присвистом, чуть шипя. (Есть даже термин такой: «фонетико-статические помехи в речи огненных тварей».)
Однако им есть чему учиться у людей. До первого контакта с людьми они пребывали в стасисе. Тоска, отчаяние, инертность сковали их жизненные силы, погрузили в подобие спячки. Но теперь огненные твари начинают жить заново.
Все потому что от людей они узнали о театре, балете, классической и популярной музыке, пиротехнике… и мыльных операх. Как ни поражались ученые, но именно к этому достижению человеческой цивилизации огненные твари пристрастились больше всего. Они серию за серией жадно глотали долгие телеистории о жизни в наших инопланетных колониях. «Девушки с Магеллановых Облаков», «Паксос. Первые годы», «Мартин Девонци и его чудо-семейка» и проч., и проч. Глупость и сентиментальность забавляют огненных тварей, очаровывают до безумия.
Сегодня мне предстоит с ними бартерная сделка. Я везу им диск, на котором записано четыреста часов «Аргона». В этом фильме есть все: секс, замысловатый сюжет и кое-где даже искрометный юмор. Сериал — о мире, где время течет в обратную сторону, а ради постельных сцен и умереть было не жалко, уж вы мне поверьте.
Время пришло.
Надеваю скафандр и вместе с Алби вхожу в воздушный шлюз. Наружу выбираемся с подветренной стороны корабля — он защищает нас от нестерпимо-яркого сияния гигантского солнца.
Вижу несколько огненных метеоров. Это делегация огненных тварей. Подлетев к нам, они сгорают и взрываются разноцветными сверхновыми. Пространство потрескивает и мерцает.
Но вот свет превращается в облако. Оно начинает подавать сигналы. Я кое-что понимаю в речи огненных тварей. Например; слабая вспышка — сильная — снова слабая (w 1 w) выражают недовольство. Знаю, что серия разных по мощности вспышек с интервалом в 0,01 секунды означает скептическое отношение, смешанное с добродушной иронией. Выглядит это приблизительно так:
azx zlxxkk\z \zcaqlszzz\zzzzzzxfff aa\as\f afsfafffdfafaaaafff
(и проч., и проч.)
Однако поди пойми простым человеческим мозгом, что же именно они говорят. Язык огненных тварей похож на двоичный или троичный код, который еще не сумел прочесть ни один компьютер.
— Что они говорят? — спрашиваю я Алби.
— Они с-сссоглас-сссны удерживать у с-сссебя Лену в качес-ссстве пленницы под прис-сссмотром с-ссстарейшины, то ес-сссть меня, и принять от тебя дис-ссск с-сес с-сссериалом. Но кроме того, хотят, чтобы ты з-зэзадержалс-ссся и прочел курс-ссс лекций по ис-ссстории, технике и филос-сссофии блюз-ззза и буги-вуги.
— Исключено!
— Таково бремя с-ссславы. Твоей с-ссславы, которая летит впереди тебя.
— Что ж… я буду стараться.
— Нарушишь ус-сссловия с-сссделки — с-ссстанешь нашим кровным врагом. Мой народ уничтожит тебя, твой корабль, экипаж, а з-зззатем приметс-ссся за твоих потомков — будем методично прес-ссследовать их и ис-ссстреблять в течение с-ссста лет.
— По рукам.
— Моя душа болит. Я хочу к с-сссвоим. — Останешься здесь?
— Возможно.
— Но ты нужен нам. — Знаю.
Пространство озаряется вспышкой света. Как чудесно!
Алби довольно смеется, а я содрогаюсь. Ведь его смех похож на звук, с которым змеи спускаются по вашему пищеводу и спариваются в прямой кишке.
Я мягко так перебираю струны, позволяю аккордам повиснуть в воздухе, лаская слух, будто виски — нёбо.
Мы с Алби в оперативном штабе корабля. Здесь акустика лучше.
— Как там на мельнице? — говорю я.
— А как там на мельнице? — терпеливо переспрашивает Алби.
— Есть зерно — его нужно молоть. А я не могу.
— Отчего ж? — Алби становится интересно.
— Оттого, что мельница сломана.
— Мельница с-сссломана? — в замешательстве переспрашивает Алби.
Я снова перебираю струны и тихонько запеваю.
Соберу чуть зерна.
Разложу по мешкам,
Говорю Джонни: «Отнеси к жерновам».
Ну а Джонни вернулся;
Говорю: «Что случилось?»
— Твоя очередь, — подсказываю я Алби.
Ну и что же с-ссслучилос-сссь?
— Нет, это мои слова. Твои вот: «С жерновами беда приключилась».
Алби:
— Ой, беда приключилас-сссь!
Я: — Ну, а что же случилось?
Алби: — Жернова поломалис-сссь.
Я: — Тогда люди собрались, говорят: «Поломались»,
Говорят: «Без муки мы остались»,
Потому как случилось —
С жерновами беда приключилась.
Мы вместе: — Ну а что же случилось?
С жерновами беда приключилась.
Так а что за беда приключилась?
Жернова поломались,
Без муки мы остались.
Огненная тварь поет в истинно блюзовой манере; наши голоса сливаются, и мое сердце наполняется печалью. Я ударяю по струнам — просто и незатейливо, от души.
В мире Алби есть лишь энергия, термоядерный синтез да чистое пламя. Его народ не знает зерна, не строит мельниц. Но однажды в их истории произошла катастрофа — их солнце полностью истощилось. Поломалось. Это единственный природный катаклизм, первый и последний значимый момент в летописи огненных тварей.
Я купаюсь в тепле и свете, исходящих от моего лучшего — хотите верьте, хотите нет — друга, аморфного, бесконечно преданного ходячего сгустка пламени.
