Обернулся ко мне, как будто видел, что в зале он уже не один. Сообщил:
– Ну что, раз нас сразу не поймали, то теперь уж точно не поймают. Из контрольной зоны Фелицы мы ушли, позывные у нас чистые…
– Откуда?
– Украл у соседей. Сейчас полиция будет активно заниматься ими, и это дает нам отсрочку…
– Вы украли груз? И что дальше? Что собираетесь делать? И… мне бы домой вернуться.
Нордвелл дернул плечом, отметая последнюю мою фразу, как несущественную:
– Ничего еще не кончилось, как бы мы ни надеялись на это. Так что пока вам на планету возвращаться рано…
– Почему? Бруно же арестуют? И вообще…
– Бруно… Бруно. Офицер Родригес, напрягите ваш мозг и попытайтесь представить, что подумает покупатель груза, кстати, уже его оплативший, когда окажется, что груза нет? Такие сделки совершаются быстро, а новости по планетарным сеткам разбегаются быстрее, чем успевают случиться.
– А вы знаете, кто заказчик?
– Нет. Но… надеюсь, что я ошибаюсь в своих догадках.
Я попробовала сосредоточиться. Получалось плохо – не жизнь, а одно сплошное приключение! Но все-таки выдала вопрос, который мучил меня с того момента, как Нордвелл запустил насосы в шлюзе.
– Так что дальше? Что будете делать с этим вашим…
Нордвелл недовольно поморщился. Сказал:
– Заманчиво, конечно, оставить все себе и уйти из сектора навсегда. Но… но. Снова оказаться во всех полицейских сводках мне не хочется, а вам?
Я замотала головой так, что дурнота вернулась.
– Понимаю. Поэтому мы вернем контейнер правительству. Но до этого я собираюсь все-таки немного в нем покопаться. Мне кажется, план отличный!
– Это пахнет воровством…
– Думаю, де Гив уверен, что я суну нос в ящики. Сам бы он точно сунул… Вы как, уже транспортабельны? Здесь есть каюта.
Транспортабельна ли я? Сейчас посмотрим…
Попытка успехом не увенчалась, но я показала рукой, что мол, ерунда. Сейчас отдышусь и оставлю его в гордом одиночестве.
Посмотрел на мои трепыхания скептически и вдруг присел рядом со мной у той же переборки.
– Вы же понимаете, что я не могу прямо сейчас вернуть вас обратно на Кристалл?
– Понимаю. Выходит, вы снова меня похитили.
– Я снова вас спасаю от неприятностей, сеньорита. Будьте справедливы!
Я поморщилась. Сеньорита! Хорошо что не Ремедайос.
– Называйте меня Реми. Это как-то…
– Тогда вы тоже. Называйте меня Алекс.
А взгляд, словно ждет немедленного согласия. Пушистые ресницы, складка меж бровей – хмурится. Что-то не нравится ему в этой ситуации.
Я облизнула сухие губы, пытаясь убедить себя, что в этом нет ничего неправильного и необычного. Алекс. Александр… Так вот почему Ксандер! То же самое имя, только немного исковерканное.
Нет. Не получалось убедить. Нордвелл – это все равно Нордвелл. Тот же самый. И так вот пялиться на него становится уже неприлично. Кажется. Все равно он не оценит. Наверняка у него где-нибудь в специально обустроенном замке не одна такая красавица томится. И поглазастей меня. Так, все. Хватит…
Я сказала:
– У вас кровь. Я могла бы…
Усмехнулся, напомнил:
– Кажется, в прошлый раз у вас вышло так себе.
Нет, ну нормальный?
– У Луиса рана была серьезней, а у вас царапина!
– Ну, раз царапина, тогда и говорить не о чем. Я сейчас выведу корабль на маяк и буду в полном вашем распоряжении. Обождите пару минут, хорошо?
Я кивнула и через минуту снова имела счастье наблюдать лицо Нордвелла в синеватых отблесках проекций.
На каботажнике, оказалось, была всего одна крошечная каюта на два спальных места.
Нордвелл помог мне до нее добраться, как обещал – сразу, лишь только грузовик перешел в режим автопилота. Я к тому времени уже вполне могла шевелиться, но голова все еще кружилась от любого резкого движения.
Удивительно, но когда, вздохнув еле слышно, он меня приобнял и повел-понес в каюту, мне стало спокойней. Как будто до этого я все время была, как взведенная пружина, и этой пружине так и не дали распрямиться… а просто осторожно, даже будто бы привычно, ослабили. Позволили выдохнуть.
Правда, не говорить же за это «Спасибо»? Может я сама? Ну, может, у меня железные нервы, и я просто привыкла все время попадать в такие вот… ситуации.
Забравшись на нижнюю полку с ногами и усевшись там, в уголке, я стала наблюдать за моим… как бы его назвать? Спасителем-похитителем.
Нордвелла же сложившаяся ситуация как будто вовсе не беспокоила – он с удовольствием потянулся, осторожно открепил манжету и положил на угловой столик. На руке остались участки розовой кожи в местах, где они с манжетой соприкасались. Сунул нос в навесной шкафчик, вытащил оттуда упаковку с одноразовым постельным бельем. Разорвал упаковку, вытряхнул спальную капсулу – белый теплый спальник с удобной подушкой. Меня всегда удивляло, как в такую маленькую почти карманную упаковку производители умудряются втиснуть такую объемную штуку.
Капсула полетела в меня. На лету от нее отделилось полотенце и упало на пол. Нордвелл его подобрал и аккуратно повязал поверх пореза вместо бинта.
Слабость ли тому виной или усталость, – но спать хотелось больше, чем разговаривать или есть. Так что на вопрос, не хочу ли я чего-нибудь, я ответила, что буду спать – и тут же забралась в объятия чистой теплой капсулы. И даже к стенке отвернулась, чтобы не смотреть, как он ходит по каюте, размышляя о чем-то, несомненно, важном и наверняка криминальном. Хотя, честно говоря, посмотреть хотелось. Просто для душевного спокойствия. Наверное.
Однако вопреки ожиданиям, сразу заснуть не удалось. И я слышала и невольно представляла, что происходит у меня за спиной – по тихим шагам, скрипу откидного сиденья, едва слышным междометиям. По хрусту пакета со вторым спальным комплектом.
Потом дверь тихонько щелкнула, затворяясь, и я поняла, что Нордвелл куда-то ушел. Это почему-то принесло облегчение, и я заснула почти сразу после щелчка.
Снилась какая-то ерунда про седьмую жертву и эстетику мертвых вещей. Мы с Мартинесом рвали когти из мрачного, как-то потусторонне освещенного Байя Соледо, а вокруг нас лежали нестрашные мертвые вещи. И жуть брала именно от того, что они совершенно нестрашные, потому что мертвые. Мы ехали, городок не кончался. Джо сказал, что мы единственные живые в мире мертвых вещей, и значит, седьмая жертва – это мы. Но тут каким-то образом рядом появился Нордвелл. Он усмехнулся, напомнил, что вообще-то мы не вещи, а живые люди, а значит, не можем быть жертвой, даже седьмой… и в этом была определенная логика. Но на этом месте я проснулась.
Нордвелл, судя по нераспакованной спальной капсуле, в каюте так больше и не появился. Что ж – я выспалась и чувствовала себя готовой к любому… ладно, почти любому повороту событий. Я даже была готова к тому, что ближайшие наши планы поменялись и Нордвелл готов высадить нежеланную пассажирку там, где ему заблагорассудится. Лишь бы в этом «там» был воздух и связь с каким-нибудь центром цивилизации.
Зеркало над раковиной отразило что-то встрепанное и помятое: что бы подумала мама, если бы я вышла из комнаты в таком виде? Подумала бы, что дочь ее окончательно потеряла разум… и в чем-то была бы права.
Разума в моей голове действительно как-то немного осталось…
Но уж нет! Надо быть готовой ко всему, в том числе к тому, что где-то летят спасательные корабли дабы вырвать мою прекрасную персону из ужасных пиратских лап. А такое чучело и спасать-то никому не захочется. Да и пират у меня не ужасный а… ну ничего такой пират. Особенно когда не шутит про свою медицинскую манжету. Он-то кстати, всегда весьма прилично выглядит… надо соответствовать.
Хотя, если подумать, Меня он «в приличном виде» не встречал ни разу. Каждая встреча – удар по психике: то я барахтаюсь в прибое среди камней, с больной ногой и перекошенной физиономией, то совершаю глубинный заплыв прямо в полицейской форме… то вся в чужой крови отстреливаюсь от бандитов. А то и вовсе валяюсь тряпочкой на пыльном складе фелицианского порта. Все! Дудки! Никаких больше потрясений!...
