Ознакомительная версия.
Здесь, наверное, проводится какой-то эксперимент, – решила она, приближаясь к границе защитного поля, и вдруг остановилась, пораженная внезапно открывшимся ракурсом восприятия: у края поляны, на расчищенной от снега площадке, стоял стол, подле которого располагалось несколько кресел и высился компьютерный терминал. На столе стояла ваза, в ней – букет, составленный из побегов замерзшего травянистого растения с узкими и длинными, покрытыми бахромой инея листьями, рядом курилась паром чашка с только что сваренным напитком коричневого цвета, за столом в задумчивой позе сидел легко одетый человек лет тридцати – тридцати пяти. Черты его лица невольно притягивали взгляд, было что-то суровое и в то же время спокойное, уверенное в застывшей мимике, едва приметная, несвойственная его возрасту сеточка ранних морщин разбегалась от уголков глаз незнакомца, тонкий с небольшой горбинкой нос, бледные в бело-зеленом свете щеки, упрямый, волевой подбородок, тонкая линия плотно сжатых губ, взгляд серых глаз, устремленный куда-то вдаль, – все это, вместе взятое, формировало таинственный, притягательный образ.
Ольга понятия не имела, кто он и как отреагирует на вторжение с ее стороны, но что-то внутри дрогнуло, сжалось, заставило сделать шаг, перейдя черту между влажным ночным сумраком лета и холодной искрящейся границей зимы...
В суспензорном поле тут же начал формироваться локальный проход, видимо, вокруг были расположены датчики, отреагировавшие на появление человека, одновременно Ольга почувствовала настоящее дыхание стужи, и с ее одеждой тут же произошли мгновенные метаморфозы: легкое летнее платье, сотканное из нановолокон, отреагировало на резкий перепад температур – в память микроскопических машин, управляющих структурой нановолокна, были заранее введены десятки описаний всевозможных вариантов одежды, но до этого момента Ольга пользовалась едва ли сотой частью потенциала ультрасовременной ткани, разработанной на основе высочайших технологий.
Через пару секунд холод исчез, остался лишь легкий нервный озноб, вызванный неординарностью происходящего. Взглянув на себя, Ольга увидела, что теперь одета по-зимнему, платье превратилось в легкую, но теплую шубку, туфли трансформировались в плотно облегающие мягкие сапоги из искусственной замши, закрывающие ноги выше колен, ее голова осталась непокрытой, но теплый воздух уже льнул к порозовевшим щекам – это начала работу встроенная система терморегуляции.
Локальный проход в суспензорном поле завершил формирование, оконтурившись точечными огоньками, обозначившими его габариты.
Незнакомец поднял взгляд и внезапно произнес:
– Проходите быстрее, Ольга Владимировна, иначе произойдет нежелательное колебание температуры.
Она удивилась, но сумела подавить волнение.
– Я вам помешала? Извините...
– Ничего страшного. Вы, наверное, увидели необычное свечение в парке...
– Да. – Ольга смутилась, что было для нее нехарактерно, и добавила, заставив себя улыбнуться: – Представляете, помчалась, как мотылек на свет.
Он улыбнулся в ответ, встал, отодвигая для нее кресло, и предложил:
– Присаживайтесь.
Она приняла приглашение.
Окружающее пространство казалось нереальным – чуть дальше, вне купола суспензорной защиты, благоухала летняя ночь, а тут на узловатых ветвях незнакомых деревьев лежал густой слой инея, поляну покрывал снег, пограничный кустарник стоял голый, лишь несколько так и не опавших, пожелтевших листьев сиротливо украшали заиндевелые ветви...
Незнакомец дождался, пока она присядет на край кресла, затем, будто волшебник, поставил перед ней вторую, точно так же курящуюся паром чашку с коричневатым, пахнущим пряностью напитком.
– Это настой трав с добавлением кофе и Диахра, – пояснил он.
– Спасибо. – Она подняла взгляд. – Вы назвали меня по имени. Мы знакомы?
– Нет. Но я осведомлен обо всех, кто находится на территории усадьбы сенатора.
– В таком случае...
– Зовите меня просто: Гюнтер. – Он сел напротив, взглянул на Ольгу и добавил: – Я личный телохранитель Ивана Столетова.
Ольга удивленно приподняла бровь.
– Телохранитель?
– Да. Мальчику одно время угрожала опасность. С тех пор он вырос, но я по-прежнему отвечаю за его безопасность.
– А это? – Ольга обвела жестом руки поляну с несколькими растущими в ее центре кряжистыми деревьями.
– О, это мое хобби. Господин Столетов позволил мне провести ряд экспериментов.
– И что вы тут выращиваете? – Ольга все еще не понимала, зачем посреди великолепного парка нужно было создавать фрагмент морозной зимы.
– Диахр, – ответил Гюнтер, жестом указав на три дерева, растущие в центре поляны.
Ольга изумленно посмотрела на него, затем молча взяла чашку с предложенным напитком, осторожно сделала маленький глоток терпкой, обжигающей жидкости и вдруг почувствовала, как слегка закружилась голова, исчез дискомфорт от ощущения холода, все будто преобразилось, приобрело иную, более яркую окраску восприятия, на душе стало легко, и вместо пробегающего по спине озноба в животе и груди разлилось приятное тепло.
Гюнтер также сделал небольшой глоток и спросил:
– Нравится?
– Неожиданные ощущения, – призналась Ольга, невольно кинув взгляд на кряжистые, узловатые деревья с распростертыми, будто руки, жилистыми ветвями. – Я никогда раньше не пробовала Диахр, но слышала, что нигде, кроме Флиреда[34], он не произрастает, а все попытки привить его на других планетах неизменно оканчивались полным провалом.
– Да, верно, – соглашаясь с ней, кивнул Гюнтер. – Но у моих предшественников попросту не хватало терпения, знаний и специального климатического оборудования. Дело в том, что год на Флиреде длится шесть универсальных лет, а сама планета обращается вокруг звезды по вытянутой эллиптической орбите, то удаляясь от светила, то приближаясь к нему. Зимой на Флиреде царит стужа, летом – невыносимая жара, и каждый сезон длится порядка двух лет относительно земного эталона.
– Удивительно. А как же там живут люди?
– Они на зимний период вынуждены уходить в специально оборудованные убежища и погружаться в криогенный сон, – со знанием дела ответил Гюнтер. – Вообще Флиред – удивительная планета.
– А почему вас привлек именно Диахр?
– Мне было интересно. Сложная задача, – лаконично пояснил он.
– Деревья молодые или старые? – Ольге все еще не верилось, что она действительно видит настоящий Диахр, о котором ходило больше слухов, чем правдивой, проверенной информации.
– Им один год. По меркам Флиреда, конечно, – тут же внес поправку Гюнтер. – Весной молодые саженцы развиваются очень быстро и к периоду наступления летней жары уже похожи на настоящие взрослые деревья, иначе им не перенести летнего зноя и последующей зимы.
Ознакомительная версия.
