Опять тишина, нарушаемая лишь звуками собственного дыхания.
Они шли по мертвому редколесью, пологий уклон казался бесконечным, словно группа из четырех человек спускалась на дно исполинской воронки. Ни Антону, ни его товарищам было невдомек, что когда-то очень давно тут существовало искусственное мелководное озеро. Сейчас от него осталась лишь впадина, где царствовали утратившие листву мертвые узловатые деревья, почва под ногами была ненадежной, она то мягко пружинила, то предательски бугрилась завалами обломанных древним ураганом ветвей, то исчезала вовсе, открывая твердые участки серо-стального покрытия, похожего на уложенную плашмя переборку…
Несколько часов они двигались в изнурительном темпе, пока впереди не показалась внушительная пустошь, — мертвый лес расступился, открывая асимметричное пространство, с которого неведомая сила смахнула не только деревья, но и слой почвы, обнажая вздувшийся пузырями металлопластик.
По всей площади исковерканной пустоши виднелись остовы разбитых машин, в центре ломаной линией протянулись странные постройки, издали похожие на островки ксенобианских джунглей.
Ван Хеллен остановился.
— Здесь происходил тот бой… — скупо пояснил он. — Черная линия впереди — это древние ксенобианские укрепления. Мы сможем укрыться в одном из них, чтобы сделать привал.
Он замер, сканируя окрестности, потом сделал знак рукой, указывая направление.
* * *
Бег в скафандре — удовольствие ниже среднего.
Андрей Лозин старался не отставать от командира, постоянно поглядывая по сторонам, — он уже начал интуитивно опасаться открытых пространств, понимая, что в такие минуты, несмотря на камуфляжное покрытие экипировки, их о гряд все-таки можно обнаружить простым визуальным наблюдением.
Очевидно, Ван Хеллен мыслил приблизительно в том же ключе: когда они удалились от пограничных зарослей примерно на километр, командир резко сбавил темп, заставив бойцов лечь и двигаться ползком.
Линия черных, как смоль, укреплений теперь приближалась очень медленно, но зато восстановилось сбившееся дыхание, да и нервозности поубавилось. Андрей полз по правую сторону от командира, невольно сравнивая все пережитое за последние часы с теми ощущениями, что возникали при виртуальных тренировках.
На поверку все оказалось не так, как предлагал смоделированный компьютерами полигон. Ощущения не те — острее, однозначнее, резче.
Исчез азарт, физическое напряжение оказалось в десятки раз выше, чем в тренажерных зачах, сознание перестраивалось буквально на ходу — сейчас не хотелось даже вспоминать, как бесшабашно они гонялись за фантомами ксеноморфов по виртуальным джунглям…
До линии укреплений оставалось метров сто, когда командир приподнял руку в предупреждающем жесте.
Отряд замер.
Ван Хеллен сканировал окрестности, используя исправную систему своей гермоэкипировки, в то время как его подчиненным оставалось полагаться лишь на собственное зрение.
Впрочем, первое впечатление оказалось верным: все постройки ксенобиан были выращены, оставалось лишь гадать, каким образом Чужие придают своим растениям нужные формы. У каждой расы свои технологии. О том, что ксенобианские деревья после полного высыхания приобретают прочность металла, Андрей знал не понаслышке — среди наглядных пособий в школе выживания имелись образцы чуждой флоры, но он никогда не видел, чтобы черные деревья росли в строгой геометрической симметрии, образуя сводчатые куполообразные постройки, соединенные тоннелеобразными переходами.
То, что в прошлом являлось монолитной линией укреплений, сейчас было разбито на отдельные фрагменты конструкций, между которыми простирались опаленные бреши, часть куполов была взломана в момент декомпрессии сектора — в основном это относилось к тем участкам защитных сооружений, которые на момент разгерметизации уже были повреждены.
Взгляд повсюду находил немые свидетельства бушевавшей тут схватки.
Лозин успел рассмотреть несколько разбитых планетарных машин — изображения подобной техники сохранились лишь на информационных носителях обучающих программ, в реальности он видел их впервые. В душе просыпались незнакомые щемящие чувства, когда взгляд падал на покореженные остовы былой технической мощи. Вот бы сейчас нам такие машины… — невольно подумал Андрей. Из уроков прошлого можно извлекать разные выводы, и мысль ненароком скользнула дальше: декомпрессионный взрыв тоже оружие, так почему бы не попробовать восстановить часть тяжелой техники? С ее помощью можно прорваться к сектору Чужих и взломать стены Мира, разгерметизировав его. Пусть ксенобиане исчезнут в мутных смерчах истекающего в пустоту воздуха — автономные механизмы, восстановившие смежный сектор, наверняка справятся с последствиями еще одной катастрофы, но Мир станет совсем другим, он будет полностью принадлежать людям…
Обрывочные мысли мелькали в голове в такт участившемуся дыханию — первые признаки усталости уже давали знать о себе, а бежать предстояло еще не менее километра.
— Поднимаемся, — пришел по связи приказ Ван Хеллена. — Короткими перебежками вперед, ориентир — разрушенный купол.
Лозин вскочил, наметив взглядом новое укрытие, расположенное метрах в двадцати, и, пригибаясь, рванулся к нему, успев заметить, что почва под ногами стала неровной, бугристой, из-под тонкого плодородного слоя выступали волдыри расплавленного, а затем остывшего металлопластика.
Бежать стало еще труднее, подошвы скользили по неровностям, но фрагментарные, обрывочные картины разыгравшейся тут много лет назад битвы между людьми и ксенобианами воздействовали на рассудок, будто стимулятор, один лишь вид покореженной техники, взорванных укреплений, остекленевших воронок в какой-то момент подавил усталость, словно под воздействием разыгравшегося воображения у Лозина внезапно открылось второе дыхание…
Упав в небольшую воронку, он подтянулся к импровизированному брустверу, давая понять, что контролирует прилегающие окрестности.
Ствол ИПК смотрел на отдалившиеся заросли, в которых исчез ксенобианский патруль, дыхание вновь успокаивалось, руки уже не дрожали — он постепенно втягивался в ритм, начиная действовать осознанно, будто рассудок переплавил опыт виртуальных тренировок, отмел весь шлак, оставив лишь каплю рационального, которая тут же начала вбирать в себя новые ощущения, формируя новый взгляд, иную модель поведения, порождая другие мысли.
В десяти метрах от Андрея, за вплавленной в землю металлоконструкцией, занял позицию Постышев.
