карман и выпрямилась. — Мои опасения не оправдались, поражение парализующими зарядами обошлось без последствий. Пару недель не перенапрягайтесь, соблюдайте режим, и вернётесь в норму. Свои заключения и рекомендации вашему корабельному фельдшеру я уже отправила.
— Спасибо.
— Всего вам доброго, — и врач ушла.
— Здесь хорошая медицина, — сказал Кузнецов.
— Если не начинает увлекаться гармонизацией внешнего и внутреннего?
— Ну да.
«Может быть, Лийоки тоже адепт этой системы, при этом болеет и боится лечиться? Вот и старается привести своё окружение в гармонию с внутренним миром?» — думала Лед, снимая с вешали китель и пытаясь влезть в рукава. Полицейский поспешил ей на помощь. «А вот у служащих в полиции возможностей для гармонизации намного больше, лишь бы внутри было всё хорошо», — с лёгкой грустью подумала она.
Полицейский протянул ей её пистолет. Лед взяла, посмотрела на оружие и неожиданно засмеялась.
— Что-то не так? — удивился полицейский.
— Да вот подумалось, что бы сказала знаменитая профессор Нила, если бы ей принесли на рецензию статью с названием «Полицейская дубинка как инструмент гармонизации внешнего и внутреннего».
— Может быть, обвинила бы автора в плагиате? — очень серьёзно ответил он.
Кузнецов сквозь открытую дверь бокса смотрел, как девушка идёт через холл к ожидающим её у входа коллегам. Потом вышел наружу и поманил к себе капитана Лийоки, сидевшего в кресле неподалёку.
— Здесь не очень удобно, думаю, нам лучше будет побеседовать в управлении полиции. Мой аэромобиль на улице, здесь недалеко.
Вернувший за время ожидания уверенность в себе капитан с достоинством кивнул. Полицейский посмотрел в сторону выхода, инкассаторы ещё стояли на крыльце, наслаждаясь последними лучами солнца.
— Подождите меня здесь, пожалуйста, ещё немного, надо кое-то уточнить, — неожиданно сказал полицейский и, не дожидаясь ответа, быстро пошёл к выходу.
Он вышел на улицу. Инкассаторы уже спустились вниз и пошли по направлению к стоянке.
— Госпожа Коу! — окликнул он.
Инкассаторы оглянулись и остановились. Полицейский подбежал к ним.
— Прошу прощения, что задерживаю, но мне нужно ещё кое-что уточнить. Давайте отойдём на минутку, — он указал на лавочку под цветущим деревом чуть в стороне.
Лед подошла к лавочке, но садиться не стала. Полицейский оглянулся, её коллеги остались ждать на месте.
— Это не для протокола и не под запись, — начал он. — Расследование только началось, но это дело мне уже не нравится. Оно дурно пахнет.
Лед кивнула.
— Мне тоже.
— Я понимаю, что не имею права вам советовать… Но лучше уходите с этой работы. Никаких логических доводов вам привести не могу, но это всё может кончиться не очень хорошо.
Лед посмотрела туда, где стояли Алиса, Владимир и Нельсон. Потом перевела взгляд на полицейского.
— Я подумаю. Спасибо.
Как и предсказывала доктор Киприан, физические травмы с каждым днём беспокоили всё меньше и меньше. Сложнее было с эмоциональными, причём если со своими Лед проблем почти не испытывала (обошлось же, да и на Ониксе, а тем более на Александрии было куда как хуже), то с Владимиром всё обстояло плохо. «Вот кого надо было познакомить с профессором Нилой!», — думала девушка, встречаясь с очередным виноватым взглядом и невольно вспоминая Артура. На третий день ей это, наконец, надоело. Капитан опять пропадал в местном полицейском управлении, инкассаторы от нечего делать разбрелись по городу, Ниу с утра отправился навестить космодромный бар, на корабле остались только Дорин, которой здешние достопримечательности уже успели надоесть, Владимир и «инвалидная команда», как их окрестила Алиса — Марк и Лед.
Лед и Дорин сидели в комнате отдыха, пили кофе и болтали о всякой ерунде. Мимо них, пряча голову в плечи, проскользнул Владимир с ящиком с инструментами в руках. Он дошёл до аппаратной и скрылся в ней, причём даже его спина, пока он шёл по коридору, излучала вину.
Лед тяжело вздохнула, поставила чашку и поднялась с места.
— Дубинка как инструмент гармонизации внешнего и внутреннего, — сказала она Дорин.
— Что, прости?
— Я тебе потом объясню.
«Вот только смены бортинженера сейчас нам и не хватает», — думала она, идя к аппаратной.
Неслышно войдя, некоторое время она наблюдала, как Владимир тестером проверяет различные узлы системы жизнеобеспечения, потом спросила:
— Если завтра Лийоки велит мне привести в порядок неисправный нейтрализатор углекислого газа, а я что-то там недокручу, и в итоге в корабельный воздух начнёт поступать угарный газ, что ты мне скажешь?
Владимир вздрогнул, затем широко улыбнулся.
— Это невозможно.
— Что невозможно? Что капитан может отдать мне такой приказ?
— Нет, что из нейтрализатора пойдёт угарный газ.
— Ага, то есть в возможность такого приказа ты веришь?
Владимир в ответ пожал плечами и ничего не сказал.
— Хорошо, пусть невозможно. А если вместо нейтрализатора мне будет приказано ассистировать тебе в выковыривании метеорита из двигателя в открытом космосе, ты будешь давать мне указания как обученному бортинженеру или как человеку, не видящему отличий болта от винта?
Владимир улыбнулся ещё шире.
— А ты правда не знаешь, чем они отличаются?
— Правда. Можешь при случае объяснить. А я в ответ покажу тебе, как лучше выбрать позицию, чтобы контролировать максимум пространства.
— Правильно! — заявил, заглядывая в дверь, Марк, как оказалось, стоявший всё это время в коридоре. — А ещё научим тебя стрелять и бить морду тем, кто пытается подстрелить тебя. А то что это такое… ну на Дорин я уже давно махнул рукой, но ты… Если даже наш штурман оказался способным получить лицензию инкассатора, то тебе сами звёзды велели не отставать. Попробует кто-нибудь открутить пару термопанелей на память, а ты его гаечным ключом — хрясь!
Лед не стала уточнять, что в её случае диплом штурмана был вторичным продуктом пройденного обучения. Главное, что проповедь на бортинженера подействовала. Всерьёз предложение о дополнительной квалификации он, конечно, не рассматривал, но после этого разговора воспрянул духом и повеселел. Это было очень кстати, потому что мрачности и придирчивости капитана Лийоки, от которого наконец отстали меранские полицейские, хватило бы на целый конгресс средневековых толкователей пророчеств о конце света. Но со временем подуспокоился и он, разве что стал сильно требовательным к соблюдению всех формальностей и буквы инструкций. Порой это вызывало недовольство команды, но в целом работать было можно. Они и работали без особых перемен и событий почти полтора года. Экипаж по
