Роза посмотрела на него.
— Но… это значит… вечно.
— Ага. Если мы не найдём способ отобрать у него всю энергию, вплоть до экстренных запасов. Тогда всё выключится.
— И как это сделать? — Джек стоял наготове у пульта управления.
— Не знаю. Пока не осмотрю всё как следует, не знаю даже, возможно ли это вообще сделать.
— Какой же ты полезный в кризисных ситуациях, — сказала Роза.
— Так что будет дальше? — спросил Джек.
Доктор раскрыл рот, чтобы ответить, но ответил не он.
— А дальше ты умрёшь, — сказал голос.
Он раздался из-за панели, возле которой стоял Джек. Джек удивлённо обернулся, как раз в тот момент, когда у него за спиной поднялась измазанная кровью Баринская.
— Мы будем получать столько энергии, сколько нам нужно, — сказала она. — Вечно.
Доктора, похоже, совсем не беспокоило то, что женщина пыталась воткнуть нож в горло Джека.
— Сколько вам лет? — спросил он таким голосом, словно школьницу отчитывал. — Серьёзно. Сколько?
Он с интересом наблюдал за происходящим, в то время как Роза, к облегчению Джека, подбежала помочь. Они вдвоём держали руку женщины и пытались оттолкнуть клинок. Но Баринская была поразительно сильна, она налегла на нож всем своим весом, чтобы направить его в горло.
— Левин сказал, что узнал вас, а вы сказали, что он видел вашу мать. Но это ведь неправда? — говоря это, Доктор встал и непринуждённо подошёл поближе к месту схватки. — Думаю, вы тут были намного раньше, так ведь? Возможно, ещё до военных. Раньше учёных. Наверное, вы одна из изначальной общины живших тут китобоев.
— Нам бы сейчас помощь не помешала, — выдохнул Джек.
— Вы же не одна это сделали? — продолжал Доктор; затем он словно понял, что только что сказал Джек. — Ах, да!
Но, к неудовольствию Джека, Доктор не попытался помочь им отвести нож. Нож постепенно приближался. У Розы слабела хватка, её ноги проскальзывали, пока она пыталась удержать запястья Баринской. Доктор куда-то исчез.
А затем, неожиданно, всё закончилось. Баринская удивлённо вскрикнула и упала на спину. Нож со стуком упал на пол, Роза его подняла, а Джек оттолкнулся от пульта управления.
— Что случилось? — спросил Джек.
С другой стороны пульта донёсся голос Доктора:
— Я ей подножку сделал, — он высунул над пультом довольное лицо и помахал рукой, — идите сюда, посмотрите.
Баринская лежала лицом к земле. Доктор наступил ей на спину, словно она была охотничьим трофеем. Женщина лежала неподвижно, но Доктор не убирал ногу.
— Вы не ответили на мой вопрос, — сказал он ей. — Но, готов поспорить, вы это чувствуете, так ведь? Неизменное присутствие в вашем сознании не полностью ушедшей жизненной силы пилота. Его умственную энергию, инстинктивно направляющую вас в ремонте корабля. Чтобы прожить столько, сколько потребуется для восстановления корабля.
Баринская не шевелилась.
— То есть, он совсем не умер? — спросила Роза.
— Он вымер, как дронт. Лишь его сознание, или даже только часть его, продолжает жить в корабле. Симбиоз. Пилот и корабль — одно целое. Его тело может умереть, но его сознание остаётся. Не останавливается, как и сигнал о бедствии. И что, — спросил он у Баринской, — вы нашли корабль, и он заговорил с вами, так?
— Вот как ей удалось адаптировать оборудование, — понял Джек.
— Да. Ей и её приятелям, кем бы они ни были. Они думают, что хотят жить вечно. Но на самом деле это корабль и пилот хотят, чтобы они жили вечно. Или до тех пор, пока не закончится ремонт. Ирония в том, что поддерживая жизнь своих маленьких помощников, корабль покалечился безвозвратно.
Ногой он перевернул Баринскую.
— Я знаю, что вы в сознании, — сказал он ей. — Так кто ещё в этом завязан, а? Кто ещё по-прежнему думает, что их жизнь принадлежит только им?
В ответ раздался злобный гортанный рёв. Баринская неожиданно перевернулась и вскочила на ноги. Джек попытался схватить её, но она его опередила — бросилась мимо него к люку, за которым была пещера.
Люк раскрылся раньше, чем она успела до него добежать. В проходе, с пистолетом в руке, стоял полковник Левин. Он удивлённо смотрел на бегущую к нему женщину.
— Задержите её, полковник, — крикнул Джек.
Вслед за Левиным зашли несколько солдат. Они взяли автоматы наизготовку, а Левин приказал:
— Стоять!
Но Баринская не остановилась. Левин не знал, что делать.
— Стой! Стрелять буду!
Баринская уже была возле них.
— Огонь! — крикнул Джек.
То ли от страха, то ли от осознания опасности, то ли инстинктивно подчинившись приказу, ближайший солдат выстрелил. Пули ударили в Баринскую, отбросив её назад. Застонав, она упала на спину. Левин поднял руку, чтобы прекратить огонь. Солдаты медленно подошли к лежащей на земле фигуре.
— Осторожнее, — предупредил Доктор.
И одновременно с его словами Баринская поднялась с пола и со всех сил бросилась на солдат. Выстреливший в неё солдат с удивлением смотрел на нанесённые им раны. Левин выстрелил. Секунду спустя открыли огонь остальные.
Все, кроме того солдата, который стрелял первым. Он стрелять уже не мог. Широким размахом Баринская схватила его за шею. Он споткнулся и упал, и, как только он рухнул на пол, сапог Баринской ударил его в подбородок, отбросив голову назад с различимым хрустом. Она схватила его автомат и обернулась, целясь.
Поток пуль из автоматов солдат оттолкнул её назад, и большая часть её пуль никого не задела. Но одному из солдат пуля попала в плечо. Ещё одного отбросило назад несколькими пулями, попавшими ему в грудь.
Баринская шаталась от пуль. Она по-прежнему держала автомат, но не могла его навести. Ей удалось развернуться и побежать обратно, к Доктору, Джеку, и Розе.
Джек и Роза бросились на пол. Доктор оставался ничем не прикрытый. Когда Баринская открыла огонь, пули ударили в пол. Перед ногами Доктора поднялись фонтанчики пыли. Больше он не мешкал. Он развернулся и побежал.
Обернувшись, Джек увидел, что Доктор выбежал сквозь люк, который был по другую сторону пульта управления. Он быстро побежал по тоннелю.
Затем в поле зрения Джека появилась Баринская, с автоматом наперевес бегущая за Доктором. Её одежда была в красных пятнах, а на груди были тёмные дыры с обожжёнными краями. Одна из пуль выбила ей челюсть, порвав кожу, и теперь нижняя половина её лица улыбалась, как череп. На скорости её бега это всё никак не сказывалось.
Левин с солдатами добежали до люка через несколько мгновений после Баринской, но было уже поздно. Тяжёлая металлическая дверь закрылась за ней — теперь она была заперта.
