подумал Итан.
— Это улучшенная версия батареи, — спокойно ответил он.
— Для чего?
— Для наших же нужд! Я инженер, это мои обязанности — разрабатывать новое оборудование.
— Тебе разве это кто-то поручал? А? Скажи мне на милость? — вопрошал Вард Итана.
— Нет! Но я понимаю, что с большей ёмкостью батареи будут дольше служить и пригодятся, например, в глубинах шахты.
Их прервали. Болванчики сообщили о том, что они закончили обыск и что ничего подозрительного не было найдено, за исключением батареи, которую держал в руке Вард.
— Хорошо. Парни, по машинам. Болванчиков не забудьте. Я забираю батарею, ты так легко не отвертишься. А эти браслеты пусть останутся на тебе в напоминание о нашей встрече!
Вард развернулся и пошёл к выходу, явно о чём-то размышляя и периодически подбрасывая батарею в руке. Следом полетели болванчики. Обогнав его, они вылетели в проём и исчезли в ночи, за ними сам Вард и его подчинённые киноэпси, один из которых размагнитил браслеты.
Итан не был в шоке. Всё же он ожидал, что Вард что-либо предпримет, но не ожидал такого исхода и был несколько обескуражен. Отойдя от того, что произошло, он в первую очередь пошёл к валявшемуся неподалёку РП узнать, что с ним случилось и куда пропало зажигание. Он поднял РП и положил его на место, к которому РП довольно-таки быстро примагнитился. Итан сунул руку в терминал, и после уже привычного щелчка РП ожил. Он парил над полом в тусклом освещении ангара.
— РП! Я рад, что ты работаешь! Что произошло? — обратился Итан к своему любимому помощнику.
— Спасибо, Мастер. Мой корпус довольно-таки крепкий, и микросхемы не пострадали после электричества, — ответил РП привычным роботизированным голосом.
— Электричества?
— Да, Мастер. Сначала они просто обыскивали помещение, как вы видите, всё свалили на пол. После того как они ничего не нашли, болванчики начали сканирование, а остальные приступили ко мне. Сначала просто спрашивали, после стали избивать, теперь я мятый. После же подключили ко мне два провода и подавали напряжение, вероятно, надеясь на сбой в системе. То, что было сломано однажды, уже не может быть сломано вновь. Я им ничего не сказал, Мастер, они ничего не добились и не нашли то, что вы мне поручили ещё утром.
РП пулей рванул через проём во внутренний двор свалки и пропал.
— РП! РП! — Итан пытался докричаться до него, но так и не смог.
Выйдя во двор, Итан видел лишь удаляющегося в недра свалки РП, и то его можно было различить лишь по фонарю, которым он освещал себе путь. Прошло минут десять, и фонарь РП вновь замаячил на горизонте свалочных гор. Он так же быстро парил над поверхностью и двигался в сторону Итана.
— Вот, Мастер! Как и просили, два зажигания.
РП держал в своих маленьких ручках два полностью готовых зажигания.
— Как? Как ты успел?
— Я услышал, как к ангару подъехала техника, но понимал, что это слишком рано для вас. Поэтому, схватив зажигания, я ринулся в недра свалки, чтобы их схоронить. Как видите, всё получилось донельзя хорошо.
— Спасибо, РП! Огромное спасибо, ты спас меня!
Итан держал в руках два готовых зажигания и был доволен работой. И правда, они были превосходны! Отличное, превосходное качество пайки, точность деталей до миллиметра. Итан снял заглушки со своих новых ног и воткнул на их место зажигание. Оно подошло идеально.
— РП! У меня идея и задача тебе на завтра. Нужны будут четыре батареи с небольшими изменениями!
Итан сидел в кухне за столом. Перед ним стояла чашечка ароматного кофе с клубящимся паром, мерно поднимающимся из кружки, а на небольшой тарелке лежал горячий бутерброд. Итан сделал глоток кофе, тот был таким горячим, что начинал обжигать нёбо, но это было привычно для Итана, ибо, по его мнению, любой напиток или суп, что подаётся горячим, и употребляться должен непосредственно горячим. После он откусил бутерброд, который был довольно-таки простым: кусочек поджаренного на сливочном масле белого хлеба и несколько кусочков расплавленного сыра.
Но Боже, как же это невероятно вкусно! Кофе оставлял на языке свой горький, ни с чем не сравнимый вкус, а бутерброд разбавлял эту горечь сливочностью сыра и масла. Ещё один глоточек кофе после кусочка бутерброда довершал симфонию вкусов, что царила во рту, и приносил по-настоящему гастрономический оргазм первого утреннего глотка кофе, когда организм уже пробудился, а разум ещё нет.
Жаль, что это был всего лишь сон, который приснился Итану сегодня ночью. Сон и окрылял небольшой связью с прошлым и возможностью опять прочувствовать некоторые моменты, и в то же время сны действовали угнетающе в той реальности, в которой он находился. Прямо как ностальгия, что даёт приятные воспоминания и счастье при проживании этих воспоминаний, но угнетает невозможностью вернуть то, что было.
Сны не снились киноэпси до появления Итана. Здесь, на Ядре, была лишь секундная пустота до повторного утреннего включения. После одного случая со знакомым ему киноэпси Итан решил это исправить. Пару недель назад один киноэпси покончил жизнь самоубийством. Это не был несчастный случай на производстве, где беднягу засасывает в машину по неосторожности. Нет, он просто прыгнул в жерло перерабатывающей песок машины, где выжить ему было невозможно. Случай долго расследовали и вынесли вердикт, что это самоубийство на фоне душевных проблем.
Однажды к Итану на ремонт пришёл киноэпси с барахлившей рукой, что мешала его работе. Итан обладал удивительной энергетикой, он располагал к себе, и любой прохожий мог выговориться ему. Что-то в нём притягивало людей. В процессе ремонта киноэпси рассказал Итану, что ему тяжело душевно. Каждый день похож на предыдущий, без изменений, без новых событий, просто работа с утра до вечера. Вечером отключаться, пара секунд, включение, и вновь на работу. И так каждый день, постоянно. Среди киноэпси частенько бывали самоубийства, сейчас их стало на порядок меньше по сравнению с первыми партиями. И самоубийства — одна из причин, почему киноэпси разрешили иногда употреблять алкогольное масло для расслабления.
Они стали хорошими знакомыми, общались не только когда новый знакомый Итана приходил к нему на ремонт (а в последнее время он стал заходить чаще), но и в процессе работы, а порой и после работы. С каждой встречей речи киноэпси звучали всё депрессивнее, состояние ухудшалось. Однажды в разговоре он обмолвился о том, как было бы прекрасно видеть сны, пока он в отключке. Это дало Итану идею, которую он вынашивал в себе, а потом принялся за разработку устройства, которое
