Следователи заполонили «Деспайт»: они обрывали ленты самописцев, обыскивали все отсеки, расспрашивали всех, кто остался в живых, осматривали тела в морге корабля. Эсмей восстанавливала в памяти все происшедшее, опираясь на вопросы, которые ей задавали. Сначала следователи лишь прощупывали ее, просили вспомнить секунду за секундой, где она находилась, что видела, слышала и делала с того момента, как капитан Хирн вывела корабль из системы Ксавье. Затем они попросили ее повторить все это с использованием трехмерной модели корабля. Укажите точно, где вы находились в этот момент. В какую сторону смотрели? Когда, вы говорили, вы видели капитана Хирн в последний раз? Где находилась она в тот момент и что делали в тот момент вы?
Эсмей никогда не умела толково отвечать на подобные вопросы. Скоро выяснилось, что она, судя по всему, сама же лжесвидетельствовала против себя. Ведь она не могла видеть со своего места, как капитан-лейтенант Форрестер выходил из коридора. Следователь объяснил ей, что без помощи специальных приборов невозможно видеть сквозь стены. Разве у нее имелись такие приборы? Нет. Но к ее показаниям уже относились с пристрастием. Уверена ли она, что рассказала все точно? И снова ее собственные показания мелькали на экране компьютера вместе с изображением корабля. Может ли она объяснить, как вернулась сюда из своей каюты, проделав весь путь туда и обратно по двум палубам всего лишь за пятнадцать секунд? Потому что вот ее изображение… И она действительно с отвращением узнала себя, в проходе к левому носовому аккумулятору, время — 18:30:15, а ведь она сама сказала, что была в каюте к поверке ровно в восемнадцать тридцать.
Эсмей не могла ничего объяснить и так и сказала об этом следователям. Она действительно всегда старалась быть в каюте к вечерней поверке, это значило, что она не теряла времени впустую в кают-компании младшего офицерского состава, где только и делали, что сплетничали обо всем случившемся за день. И конечно же, тогда, когда весь корабль полнился слухами и сплетнями, она с еще большей готовностью уединилась бы в своей каюте. Она терпеть не могла слухов и сплетен, сплетни никогда не вели ни к чему хорошему. Она не знала, что капитан Хирн предатель, естественно, она не знала этого. Но живот опять сводило от неприятного предчувствия, и она старалась ни о чем не думать.
Только после того, как ее заставили восстановить в памяти все события тех дней, она вспомнила, что кто-то вызвал ее по внутрибортовой связи и попросил прийти расписаться в дневном журнале сканирования отсеков с боеголовками. В ее ежедневные обязанности входила проверка автоматических наблюдений. Она ответила, что уже сделала это, но тот, кто ее вызывал, не менее настойчиво сказал, что она ошибается, и в конце концов она пошла вниз, чтобы проверить. Кто вызывал ее? Она не помнит. И что она обнаружила, когда пришла в отсек?
— Я допустила ошибку при вводе пароля, — ответила Эсмей. — Или по крайней мере так я думаю.
— Что вы имеете в виду? — У этого следователя был совершенно безразличный голос. Эсмей никогда такого не слышала. Она начинала нервничать, сама не зная почему.
— Ну… номер оказался неправильным. Иногда такое случается. Но обычно ошибка не проходит, раздается сигнал тревоги.
— Объясните, пожалуйста.
Эсмей приходилось очень непросто, она не хотела утомлять следователя своей болтовней, но в то же время, как всякий невиновный человек, пыталась до конца объяснить, почему она невиновна. За время своих дежурств она тысячи раз вводила пароли журналов наблюдений. Иногда она допускала ошибки, так же как и все. Она не сказала то, о чем давно уже думала, что как же это глупо, чтобы офицеры вводили пароли вручную, ведь существуют специальные недорогие приборы для ввода паролей. Когда она допускала ошибку, устройство считывания паролей запиралось и ограничивало доступ. Но иногда оно пропускало ошибочный пароль и тогда зависало, когда следующая смена вводила правильный пароль, а устройство пыталось сверить его с предыдущим.
— Тогда они вызывали меня, и я сама устанавливала пароль заново и ставила свои инициалы. Видимо, именно это и произошло в тот раз.
— Понятно. — Последовала пауза, и она почувствовала, как спина у нее взмокла от пота— А с какого порта вы отправили донесение в восемнадцать тридцать?
Она понятия не имела. Она шла из своей каюты, она точно представляла весь путь, но никак не могла вспомнить, что бы она отправляла отчет. Но если она его не отправляла, как же его зарегистрировали… ведь именно в тот момент там, на мостике, мятежники выступили против капитана Хирн. Или примерно в тот момент.
— Я не помню, чтобы я его отправляла, — призналась она. — Но я что не отправляла, тоже не помню. Я добралась до отсека с оружием, установила заново пароли, проставила свои инициалы и вернулась к себе в каюту, а потом…
К тому времени мятеж вышел за рамки капитанского мостика, и старшие офицеры из мятежников отправили кого-то вниз, чтобы тот удержал младший офицерский состав от участия в мятеже. Это не помогло — предателей, тех, кто был на стороне капитана, оказалось больше, чем можно было вообразить.
Следователь быстро кивнул и перешел к другому вопросу. К целой череде других вопросов.
В конце концов после череды допросов они подошли к тому моменту, когда она сама стала капитаном корабля.
Могла ли она объяснить свое решение вернуться в систему Ксавье и принять бой в исключительно неблагоприятных обстоятельствах, в отсутствие старших офицеров и при таких огромных потерях?
На секунду, но только лишь на секунду, она подумала о своем решении как о героическом поступке. Но реальность не позволила ей долго витать в облаках. Она тогда почти не отдавала себе отчет в своих действиях, из-за ее неопытности погибло слишком много людей. В результате все вышло не так уж плохо, но тем, кто погиб, от этого уже не легче.
А если ее поступок не расценивать как героический, тогда как? Теперь он казался ей просто глупым, безрассудным. Однако… Экипаж, несмотря на ее неопытность, взорвал вражеский флагман.
— Я… думала о капитане Серрано, — сказала она. — Я должна была вернуться. После того как послала донесение, так что…
— Очень благородно, но не совсем разумно. — Этот следователь при разговоре слегка гнусавил, что указывало на его происхождение с планет центральной Династии. — Вы протеже капитана Серрано?
— Нет. — Она бы не осмелилась претендовать на такое. Правда, они служили как-то на одном корабле, но даже не были друзьями. Она объяснила следователю, который на самом деле представлял такие тонкости куда лучше ее самой, разницу между низшим энсином с провинциальным прошлым и преуспевающим майором, который может похвастаться и незаурядными способностями, и происхождением.
