Ознакомительная версия.
— Твой друг. — Мужчина указал на диван. На нём лежал Йогн.
Я назвала его имя. Его ноги в ботинках пачкали обивку, глаза были закрыты. Он был весь красный и с присвистом дышал.
Я взглянула на мужчину, боясь, как бы он и со мной не сделал то же самое, что, видимо, сделал с Йогном. Избегая моего взгляда, он возился с какой-то бутылкой.
— Они принесли его ко мне, — сказал он. Он оглянулся, словно в поисках подсказки, как говорить со мной дальше. — Я вызвал констеблей.
Он посадил меня на табурет рядом с моим едва дышавшим другом и протянул мне стакан стимулирующего средства. Я с подозрением смотрела на него, пока он не отпил из него сам, а потом выдохнул, широко раскрыв рот, чтобы я убедилась, что он всё проглотил. Потом он дал мне в руку бутылку. Я смотрела на его шею, на которой не было обруча.
Я пригубила то, что он мне дал.
— Констебли скоро будут, — продолжал он. — Я услышал, как ты играешь. Мне показалось, что ему будет легче, если рядом с ним будет друг. Который будет держать его за руку. — Я поставила стакан и сделала, как он говорил. — Скажи ему, что ты здесь, что всё будет в порядке.
— Йогн, это я, Ависа. — После паузы я погладила Йогна по плечу. — Я здесь. С тобой всё будет в порядке, Йогн. — Я и правда сильно за него волновалась. Подняв глаза, я ждала указаний, но человек только покачал головой и рассмеялся.
— Просто держи его за руку, и всё, — сказал он.
— Что случилось, сэр? — спросила я.
— Они нашли его. Он слишком далеко зашёл.
Бедняга Йогн очень плохо выглядел. Я поняла, что он сделал.
В нашей команде лишь один человек заходил на юг дальше Йогна. Это был Симмон, лучший из нас, но имя Йогна было написано на плетёном заборе на несколько шагов дальше, чем моё. Несколько недель я тренировалась задерживать дыхание всё дольше и дольше, и моё имя всё ближе и ближе подползало к имени Йогна. Так что он, наверное, тоже стал тренироваться, тайком. И ушёл слишком далеко от эоли. Я представляла, как он задыхается, открывает рот и втягивает кислый едкий воздух межзонья, поворачивает назад и падает, отравленный токсинами и недостатком кислорода. Может быть, он несколько минут пролежал без сознания, вдыхая этот жуткий коктейль.
— Они принесли его ко мне, — повторил мужчина. И тут я пискнула, внезапно разглядев, что там шевелилось в тени огромного фикуса. Не знаю, как я с самого начала его не заметила.
Это был Хозяин. Он вышел на середину ковра. Я тут же вскочила, частично из уважения, которому меня учили с младых ногтей, частично от страха. Грациозно покачиваясь, Хозяин выступал во всей красе своего сложно-сочленённого тела. Кажется, он смотрел на меня: кажется, скопления раздвоенных кожных выростов, служивших ему глазами, начисто лишёнными блеска, были обращены ко мне. Из его тела вытянулась и согнулась конечность. Я думала, что он тянется ко мне.
— Он ждёт, когда мальчика заберут, — сказал мужчина. — Если он поправится, то только благодаря этому Хозяину. Скажи ему спасибо.
Я сказала, и человек улыбнулся. Он присел рядом со мной на корточки, положил руку мне на плечо. Вместе мы смотрели на необычно движущееся существо.
— Дорогая, — сказал он мягко. — Ты ведь знаешь, что он не слышит тебя? Или нет… слышит, но только как шум? Но ты хорошая девочка, учтивая. — Он протянул мне какую-то ненормально сладкую конфету для взрослых, которую взял из вазы на каминной полке. Я продолжала ворковать над Йогном, и не только потому, что мне так велели. Я боялась. Кожа моего бедного друга стала совсем незнакомой на ощупь, и его движения внушали беспокойство. Хозяин покачивался на своих ножках. Рядом с ним переминался с лапы на лапу компаньон, существо размером с собаку. Мужчина поднял голову, глядя туда, где, судя по всему, было лицо Хозяина. Не сводя с него глаз, мужчина смотрел на него с сожалением, или, может, это теперь мне так кажется из-за того, что я узнала потом.
Хозяин заговорил.
Конечно, я уже не раз видела таких, как он. Некоторые жили на том самом перекрёстке, где мы осмеливались играть. Иногда мы даже сталкивались там с ними, когда они, чётко, как крабы, перебирая ногами, шли по своим делам или даже бежали, выглядя при этом так, словно вот-вот упадут, но никогда не падали. Мы видели, как они ухаживали за живыми стенами своих строений или за тем, кого мы считали их домашними животными, шепчущими зверьками-компаньонами. В их присутствии мы резко умолкали и торопились прочь. При этом мы в точности воспроизводили все жесты вежливости, которым учили нас дежурные родители. Неловкость, одолевавшая нас в их присутствии и тоже подхваченная нами у родителей, пересиливала всякое любопытство, которое могли в нас вызвать странные действия Хозяев.
Мы слышали, как они говорят друг с другом, отчётливо выпевая свои интонации голосами, так похожими на наши. Повзрослев, мы начали понимать кое-что из их речи, но совсем немного, а я меньше всех.
Но я никогда не видела Хозяина совсем рядом. Страх за Йогна отвлекал меня от того, что я в противном случае наверняка испытала бы, находясь так близко к этому существу, однако я не теряла его из виду, чтобы не бояться, и, когда оно, покачиваясь, подошло ко мне вплотную, я резко отпрянула и перестала шёпотом говорить с другом.
Он был не первым увиденным мною экзотерром. Среди обитателей Послограда были экзоты — несколько кеди, кучка шурази и другие — но, общаясь с ними, мы чувствовали себя немного странно, только и всего, тогда как Хозяева казались нам ужасно далёкими, почти абстрактными. Один торговец шурази даже шутил с нами, и хотя акцент у него был чудной, его шутки были вполне понятны.
Позже я поняла, что те иммигранты относились к группам существ одной с нами концептуальной модели, в некотором роде. Хозяева же, аборигены, в чьём городе нам милостиво разрешили построить наш Послоград, были холодными, непостижимыми сущностями. Они напоминали богов младшего ранга, которые иной раз обращали своё внимание и на нас, словно мы были какой-то курьёзной пылью, способной вызывать интерес; они же снабжали нас средствами для жизни, а говорить с ними могли только наши послы. Нам то и дело напоминали, скольким мы им обязаны. Встречая их на улицах, мы демонстрировали им все положенные знаки уважения и тут же, хихикая, убегали. Но одна, без друзей, я не сумела скрыть свой страх за глупым смехом.
— Оно спрашивает, всё ли с этим мальчиком будет в порядке, — сказал мужчина. Он потёр рот. — На разговорном языке это звучит примерно как «будет ли он потом бегать или остынет?». Оно хочет помочь. Оно уже помогло. Возможно, оно считает меня грубияном. — Он вздохнул. — Или умственно отсталым. Потому что я ему не отвечаю. Оно видит, что меня стало меньше. Если твой друг не умрёт, то лишь потому, что оно принесло его сюда. Хозяин нашёл его. — Я видела, что мужчина старается говорить со мной ласково. Было похоже, что он от этого отвык. — Они могут приходить сюда, но знают, что мы не можем выходить к ним. Они более или менее представляют себе, что нам нужно. — Он показал на зверька Хозяина. — Они заставили свои машинки вдуть в него кислород. С Йогном, наверное, всё будет в порядке. Констебли скоро придут. Тебя зовут Ависа. Где ты живёшь, Ависа? — Я ответила. — А как меня зовут, ты знаешь?
Ознакомительная версия.
