другие признаки развитой цивилизации. Цивилизации, которую необходимо спасти от гибели. Цивилизации, которая спасёт его от одиночества и бесконечных скитаний по пустоте.
Лес трубчатых многогранных стволов, окутанных полупрозрачной дымкой, простирался на далёкие километры к линии горизонта. Реки, озёра, различные изменения рельефа планеты — всё в этой местности казалось скрытым грибными наростами от посторонних глаз. Убегая от рассвета, космолёт догонял уходящую ночь, плавно погружаясь в неё. Снаружи темнело. Вдруг к северу от корабля забрезжило мягкое белолунное сияние. Его фотоны узким облаком растекались вдали — чем больше оно приближалось, тем его свет становился всё ярче и отчётливее. Капитан скорректировал курс. Его корабль, словно пришпоренный мустанг, устремился прямо в скопления сверкающих огней.
Световое пятно увеличивалось в размерах. Из него сталагмитами вырастали высокие корпуса небоскрёбов. Правильные формы этих зданий, симметричность и упорядоченность расстановки указывали на то, что они были творением разумных существ. Природа навряд ли смогла бы создать что-то подобное самостоятельно.
"В отчёте сканера космических тел было указано, что здесь есть разумная жизнь. Я обязательно должен её найти." — рассуждал Айзек, вглядываясь в приближающийся город. Его терзало беспокойство.
Подлетев к инопланетному поселению, космолёт плавно снизился до высоты птичьего полёта, утонув в сиянии мегаполиса.
Город спал. Несмотря на повсеместную иллюминацию, вокруг царили тишина и покой. Капитан, словно по коридорам фантастического планетарного музея, передвигался на своём корабле мимо неподвижных экспонатов — высоких и низких домов, возведённых неизвестным ему разумом. Строения были выполнены в самых разных причудливых формах: фрактальные полусферы, призматические многогранники, устремлённые ввысь гиперболоиды. Вросшие в грунт, они обвивались тонкими флуоресцирующими сетями, тянущимися с самих оснований построек и связывающими их между собой. Эти необычные нити и были причиной такого сильного сияния, наблюдаемого на большом расстоянии отсюда.
Но можно ли было считать их признаком наличия жизни в данной местности?
Путешественник посмотрел вниз на примыкающие к зданиям территории. Земля на них была покрыта светло-фиолетовыми образованиями, напоминающими мягкий махровый ковёр. Точно такие же наросты Айзек видел совсем недавно на маяке.
Город, словно причудливый ночной цветок, сияя, расцветал в темноте, как будто бы ожидая наступления грядущего утра.
На востоке резаной раной заалел рассвет. Его сияние проливалось с небес на землю, смывая с её поверхности застоявшуюся ночную тьму. Словно потушенные водным потоком, городские огни погасли, лишив мегаполис той фантастичной, сказочной особенности, выделяющей его на фоне разросшейся вокруг грибной цивилизации. Инопланетные здания слились с окружающими их безлиственными деревьями. Айзек наблюдал за пробуждением расположенного под ним населённого пункта сквозь стекло обзорного иллюминатора капитанского мостика, и пробуждение это, вызванное затуханием фосфоресцирующих нитей, стало сопровождаться еле заметным копошением в пучине поглотивших землю миксомицетных зарослей. Сначала в одном, потом в другом, в третьем месте — казалось всё пространство вокруг стало неестественно трястись и вибрировать. Взволнованный терриец смотрел как заворожённый на начавшуюся вокруг суету, не смея отвести взгляд. В этом было что-то неправильное, что-то, что пугало, тревожило одинокого путешественника.
Пару минут спустя повсеместное копошение достигло своего апогея и сразу же прекратилось. Айзек одёрнулся. Тысячи, сотни тысяч глаз воззрились на него через прозрачную толщу иллюминатора. Исполненная очей планета всматривалась в него, глубоким молчанием пытаясь утопить его в своих объятиях. Капитан закрыл глаза. Страх, холодный и липкий, словно машинное масло, окутал его расслабленное от испуга тело. Под ногами пропала опора. Вместо неё появилась невесомость и пустота. Пустота снаружи, пустота внутри. Пустота, наполненная непроглядной тьмой. В эту тьму не хочется всматриваться, не хочется светить в неё фонарём в поисках выхода. Её хочется только избегать.
Но всматриваться больше некуда.
Выхода нет.
Айзек сделал глубокий вдох, впуская страх внутрь. В ноздри ему ударил сильный запах сероводорода. Лёгкие наполнились тяжёлой и вязкой жидкостью. Сознание путешественника плавным потоком выливалось в окружающую бездну, растворяясь в тёмном пространстве бесконечного космоса.
Он очнулся в какой-то комнате. С бело-синих стен на него смотрели нарисованные звёзды и планеты. Рисунки космических кораблей, журналы с комиксами и научно-фантастические книжки небрежно лежали на небольшом столике у окна. В углу стояла детская кроватка. Рядом с ней на полу были игрушки, аккуратно сложенные в коробку. Видимо, здесь жил ребёнок.
В распахнутом окне ярко светило утреннее солнце. Только что проснувшиеся птицы звонко щебетали на фоне благоухающей весенней природы. Деревья и цветы, по-своему уподобляясь дневной звезде, наполняли свои наряды яркими красками. Где-то рядом весело шумели люди, забавлялись дети. Однако сама комната находилась в каком-то мрачном полусумраке, несмотря на яркое море света снаружи. Она как будто выпала из праздника жизни, протекающего в непосредственной близости с ней.
Вдруг белая деревянная дверь, соединяющая это внутреннее пространство с внешним миром, тихонько приоткрылась. В комнату шаркающими шагами зашёл маленький мальчик лет восьми. Дойдя до своей кроватки, он улёгся на неё, обхватив руками подушку. Из его глаз текли редкие слёзы; было видно, что он сдерживался, чтобы не зарыдать. Воздух вокруг наполнился сильным одиночеством, отчаянием и подавленностью. То, что совсем недавно капитан испытывал глубоко внутри себя, теперь заполнило всё пространство вокруг.
Мальчик безразлично взглянул на пришельца. Айзек, посмотрев на ребёнка в ответ, увидел в его глазах что-то очень знакомое. Как будто бы он уже знал этого мальчика когда-то давно. Как будто бы когда-то давно он тоже испытывал те же эмоции, какие переживал мальчик в данный момент. Туманная пелена, заволокшая память капитана, стала постепенно рассеиваться. В его голове, словно кадры старого кинофильма, вдруг стали возникать картины из его далёкого, забытого прошлого.
Перед глазами выросло белое здание школы, в которую Айзек когда-то ходил на далёкой отсюда Терре. Постройку окружали посадки деревьев, покрытых зелёными лиственными шапками. Будущий космонавт, тогда ещё только мечтавший о своих путешествиях, любил разглядывать эту небольшую рощицу в окно классной комнаты. Пробегая взглядом по бурым ветвям, он видел в них рукава галактик, созвездия и таинственные космические туманности.
Постоянно погружённый в свои мысли, тихий и замкнутый мальчик почти не общался с ровесниками. Дети вокруг него сами собой разбивались на группы, в которых взаимодействовали друг с другом по каким-то общим интересам. Когда Айзек пытался заговорить с кем-нибудь, прибиться к какому-либо коллективу, ему либо односложно отвечали, либо попросту игнорировали, что сильно печалило его. В итоге ребёнок продолжал разделять своё одиночество со своими мечтами, окружённый игнорирующей его толпой.
