— Мы живем. С точки зрения СКАДа — нас нет. Но на самом деле мы есть. Вот такой парадокс, понимаешь?
— СКАД знает о вас, раз посылает отряды зачистки. И вы чем-то раздражаете его.
— Ты сейчас подумал о киборгах?
Антон кивнул.
— То были испытания.
— Откуда знаешь?
— Ну, выжить на технических уровнях сложно, а мы, как ты заметил, не прозябаем. Машины вообще для чего созданы? Чтобы помыкать нами, или служить людям?
— Изначально они создавались, чтобы освободить людей от рутинных работ, — ответил Антон. — Но потом, что-то пошло не так…
— Вот видишь. Тебе это понятно. И нам тоже. Мы берем от сети все, что необходимо, в том числе и информацию, но не позволяем ей помыкать нами. Это сложно. Иногда приходиться действительно рисковать собственной шкурой, но тут ты не найдешь желающих отдать свою жизнь виртуалке, проспать все, думая, что живешь.
— Так вы и есть то самое «сопротивление»?
— Нет. — Покачал головой Энтони. — Ты что-то путаешь, Светлов. Мы не ставим перед собой никаких целей. Просто живем, вне системы, и назло ей. Имеем приличные тачки, гоняем по городу, взламываем некоторые подсистемы, чтобы элементарно питаться, но повторяю: мы не считаем себя преступниками. И никто из парней не станет на колени перед набором микросхем, чтобы благодарить за пищу и тепло. Было бы куда уйти, — давно свалили бы отсюда, можешь поверить. А киборгов и особо рьяных копов, мы мочили и мочить будем.
— Почему?
— Потому что они не люди, Светлов. Либо изделия системы, либо ее рабы.
— Ну, не обобщай. — Ответил Антон, толкнув не запертую дверь.
* * *
В квартире никто не жил. Здесь ничего не изменилось с той поры, как восемнадцатилетний Антон покинул ее, завербовавшись в кадетский корпус колониальной пехоты. Разве что потускнели покрытые тонкой пленкой промышленных выбросов окна, да на предметы скромной меблировки лег толстый слой пыли.
Хоук подошел к подоконнику, и, не церемонясь, смахнул локтем слой времени, открывая взгляду выцарапанную в нетленном пластике надпись: Антон.
Светлов чувствовал, что свидание с прошлым дается ему тяжело. Взгляд на компьютерный терминал разбудил мысли о Дане, самодельная подставка напомнила про ИПАМ, на душе стало неуютно, словно он только сейчас окончательно понял сколь велика пропасть между голодным, но свободным мальчишкой и капитаном Светловым, который потерял два десятилетия жизни в бессмысленной борьбе и странном мороке: с одной стороны стойкий, беспощадный к врагу офицер, с другой собиратель древностей, творец грез, а по существу — действительный раб системы, опутанный по рукам и ногам тенетами виртуального мира, и не долгом, а ненавистью, к чуждым созданиям в мире реальном.
Выходит, что стоящий подле него Хоук в своих поступках был намного честнее?
— Ну, показывай тайник. — Нарушил его мысли голос Энтони.
Светлов присел, легко снял часть не закрепленного плинтуса, одним движением отсоединил отделочную панель стены, за которой открылась неглубокая ниша, в которой лежал гравиборд.
Чувства вновь подступили к самому горлу удушливым спазмом.
Где же я потерял свою свободу, перестал скользить, упиваясь ощущением драйва, и превратился в угрюмого защитника обреченного города?
Там… Там среди чуждых пониманию руин, когда таяла надежда, а на ее место приходила слепая ярость, позже не переосмысленная, а лишь перерожденная в ненависть. Там ты перестал жить…
Хоук некоторое время смотрел на самодельный «грав», а затем внезапно спросил, будто между ними не было никакого разговора по пути сюда:
— Так зачем ты вернулся?
Хороший вопрос.
Светлов не мог на него ответить. «Просто жить» он уже не сможет. Бороться с системой, и не дай бог победить ее, — значит убить десятки тысяч людей, которые зависимы от СКАДа, как тяжело больной зависим от аппарата искусственной вентиляции легких и висящего над головой мягкого резервуара капельницы.
Где же выход? И есть ли он вообще?
Какая-то непомерная свинцовая усталость наваливалась после перенесенного стресса, наверное, как и предупреждал Генрих, заканчивалось действие стимуляторов и наступало время платить за искусственно вызванный прилив физических и моральных сил.
Антон пошатнулся, затем с усилием встал, придерживаясь одной рукой за стену.
— Хоук… — Негромко позвал он
Энтони обернулся.
— Э, да ты что-то совсем поплохел.
— Неважно… С трудом выдавил Антон. — Мне нужно… поспать…
— Не проблема.
— Знаю, что не проблема… — Светлов, как мог, боролся с внезапными приступами дурноты. — У меня есть… дела…
— Хочешь о чем-то попросить?
— Да… — Антон добрался до кровати, слабым усилием стащил с нее пропахшую застарелой сыростью постель и улегся на жесткий пластик.
— Вот… Он с трудом вытащил из нагрудного кармана статкарточку. — Здесь на счету… деньги. Много… Ты обналичишь их для меня?
Энтони сощурился.
Несколько секунд он думал, взвешивая какие-то доводы, а потом ответил, просто и непринужденно:
— Под десять процентов, Светлов.
— Пусть десять… — У Антона не было ни сил, ни желания, ни привычки торговаться.
— Заметано. — Энтони взял статкарточку и добавил: — Не беспокойся. У нас свои порядки и свои понятия честности. Тебя никто не тронет. Отдыхай.
Последние слова Хоука Светлов уже едва ли воспринимал. Его сознание померкло, проваливаясь в похожий на беспамятство сон.
* * *
Проснувшись, он долго лежал, не в силах вспомнить, где находиться.
Возвращение в мир, мучительное, тревожное, сопровождалось обрывочными воспоминаниями, не подконтрольными рассудку, — они проносились в голове, словно пожухлые листья по потрескавшемуся асфальту парковых аллей…
Голова разламывалась от боли, тело едва ощущалось, каждая мышца одеревенела, затекла от неудобной позы.
Антон с трудом вспомнил события, предшествовавшие его провальному сну, и понял, что ни разу не пошевелился, — он лежал в той же позе, в какой его настиг внезапный приступ слабости.
Сколько прошло времени?
Он с неимоверным трудом повернулся, чувствуя лишь бессилие, но некоторое время спустя ощущения жизни начали возвращаться, с легким покалыванием в онемевших мышцах.
Наконец он смог поднять руку и посмотреть на крохотный дисплей биоритмического браслета.
Давление низкое, хотя пульс учащен. Ладно, бог с ним, — взгляд с трудом сфокусировался на дате и времени.
Оказывается, он отключился почти на сутки.
