Проект «Геката» (СИ) - "Токацин"

— Что это за игра?

…Он подтянулся на руках, заползая на самый верх. Неподвижная часть конструкции прикрыла его от обстрела, и сармат сел и вдохнул полной грудью. Последнее попадание — кажется, стрелял Линкен — пришлось в ногу, и теперь Гедимин передвигался неуклюже, подволакивая «раздробленную» ступню. «Отыгрывай честно,» — попросил его Гуальтари, — «не то помогу…» Сармат не сомневался, что где-то среди недокументированных возможностей скафандра есть и заклинивание произвольных областей. «Ранение в ногу,» — он, досадливо щурясь, выглянул из укрытия — сидеть вечно на подвешенном к потолку обрубке лестницы он не мог, надо было куда-то перебираться. «Теперь прыгать нельзя. Только падать… Уран и торий!»

Пока он прятался за приваренными друг к другу стальными листами, часть конструкции, на которой он сидел, незаметно переехала в центр зала, а ведущие к ней «мостки» разъехались к стенам. Гедимин остался под потолком у всех на виду, и до ближайшего спуска не смог бы допрыгнуть не только он, весящий одиннадцать центнеров, но даже и лёгкий быстрый Хольгер, — разве что Кумала в своей странной броне, и то навряд ли.

Под листами что-то затрещало. Металл под рукой Гедимина резко нагрелся, вздулся пузырём, и сварная конструкция полетела вниз. Ремонтник остался на закреплённой под потолком лестнице. Она уже никуда не ехала — её заклинило намертво, и попытка встряхнуть направляющие балки ничего не дала — похоже, кто-то внизу нажал на нужную кнопку. «Влип,» — с досадой подумал сармат, глядя вниз. Трое «охотников» стояли там, предусмотрительно подняв над собой «зонты» из защитных полей. Гедимин, уже схватившийся за крайнюю перекладину лестницы, помянул про себя размножение макак, — он мог при большом везении выбить одного из «охотников», но игра для него была окончена.

Те, кто стоял снизу, это поняли — и не особенно торопились.

— Хорошая мишень, — заметил четвёртый, разглядывая лестницу. — Ну, кто?

Сарматы переглянулись.

— Он мой, — сказал Хольгер, вскидывая бластер.

Гедимин успел только удивиться — он даже ещё не понял, обижаться ему или нет, как мимо — совсем на другом краю зала — протрещали два разряда, и одна из наклонных платформ, пристыкованных к стенам, качнулась к центру. Ещё пара метров — и она коснулась бы лестницы, на которой сидел Гедимин, но малозаметный стопор остановил её и отбросил обратно.

— Хорошая попытка, — громко фыркнул Константин, отталкивая Хольгера. — Но не зачтётся. Atta’an!

Промахнуться тут можно было только нарочно. Разряд ударил Гедимина в грудь, и он, недобрым словом помянув про себя правила игры, камнем упал вниз. Купол защитного поля замедлил падение, а скатившись по нему, сармат приземлился на руки, так мягко, как только мог. Теперь оставалось лежать на спине и ждать, когда Гуальтари объявит конец игры. Гедимину было досадно — движения конструкций он мог бы и просчитать, не так много у них было вариантов…

— Хороший выстрел, — в голосе Гуальтари сармату послышалась насмешка. — Ну что, Константин догнал добычу. Остальные — увы. Хольгер, ты ещё помнишь, что мы играем?

Гедимин терпеливо ждал, изображая труп, и даже прикрыл глаза. Кто-то в тяжёлой броне подошёл к нему вплотную и, не проронив ни слова, поставил ногу ему на грудь. Сармат дёрнулся, изумлённо мигнул, — над ним (и частично на нём) стоял, ухмыляясь, Константин. Он посмотрел Гедимину в глаза и хотел что-то сказать, но оттуда, где остались Линкен, Хольгер и Гуальтари, донёсся возмущённый вопль. Шар защитного поля сбросил Константина с поверженного сармата и едва не сбил с ног. Бывший командир «научников» шарахнулся в сторону, уворачиваясь от следующего шара.

— Эй, вы оба! Heta! — рявкнул Гуальтари. Шары лететь перестали. Пригнувшийся почти до пола Константин выпрямился и косо взглянул на Гедимина.

— Давно хотелось, — пробормотал он и быстрым шагом направился к Гуальтари.

— Вставай уже, покойник, — буркнул инструктор. — Константин, этого здесь не будет — ясно?

Гедимин присоединился к сарматам. Гуальтари уже подзывал их к себе и предлагал тянуть жребий — доставать фишки из его кармана; одна из них должна была быть надорванной — вытянувший её становился добычей в новой игре. Хольгер уже попробовал — его фишка оказалась целой. Он молча оглянулся на Гедимина и слегка толкнул его в плечо. Ремонтник ответил ухмылкой. Он покосился на Константина — тот выглядел угрюмым, и радужка его глаз, обычно серых, по цвету не отличалась от зрачков.

— Что с ним? — тихо спросил он у Линкена. Тот неопределённо пожал плечами.

— Уже не первый день. Грустит чего-то…

30 ноября 39 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Константин вытянул фишку и, не глядя на неё, сунул её инструктору. Тот перевернул белый кругляш и испустил негромкий смешок.

— Ты в паре с Гедимином. Линкен и Хольгер, вы снова вдвоём.

Константин поперхнулся, цапнул с его ладони фишку, перечитал написанное на ней и с лязгом хлопнул себя бронированной ладонью по бедру.

— Третий раз?! Я с ним больше не встану. Хоть расстреливай!

Гедимин, направившийся было к тренировочной площадке, заваленной всяким хламом по колено, остановился и озадаченно мигнул.

— Что так? — спокойно спросил Гуальтари, подбрасывая фишку на ладони. — Пара как пара. Сам с собой ты драться не будешь, верно?

— С Гедимином я в «Свалку» играть не буду, — тихо, но твёрдо сказал Константин. — Он полжизни на свалке. У него там всё — или оружие, или боеприпасы. Дай мне равного противника.

— Ну ладно, — не стал спорить Гуальтари. — Хольгер, ты в паре с Гедимином. Константин, Линкен, вы работаете вместе. Все готовы?..

…Массивная балка в руках Гедимина уже набрала нужную скорость, и её вращающиеся концы, мелькая, слились в размытый диск. Хольгер больше не пытался атаковать — он медленно и осторожно отступал, пятясь по грудам разнородного хлама, и время от времени метким пинком отправлял Гедимину под ноги что-нибудь замедляющее. Руками он уже не махал — последняя попытка что-то кинуть стоила ему замедления и неприятного удара по предплечью. Теперь Хольгер прижимал руку к груди и иногда странно вздрагивал — кажется, повреждения были серьёзнее, чем Гедимин рассчитывал.

Сармату под ноги упал спутанный моток колючей проволоки — отходы от «повстанческих» тренировок, которые так и не удалось распутать и использовать повторно. Гедимин подался назад — проволока не остановила бы его, но волочить её за собой было бы неудобно. Хольгер, воспользовавшись его заминкой, подобрал заострённый кусок фрила и швырнул его сармату в лицо. Балка свистнула в воздухе — долю секунды спустя после броска — но обломок уже долетел до цели, с треском врезался в респиратор и упал, расколовшись надвое. Жёсткие фиксаторы воротника заскрежетали, но выдержали, голова Гедимина осталась на месте, как и шейные позвонки, только кровь из разбитых губ потекла в рот, и сармат попытался сплюнуть, но помешал респиратор. Болевые окончания, как им и полагалось, сработали на полную мощность, но не зацепили сознание, и реакция сармата была мгновенной — резким движением он выбросил балку вперёд, к открывшемуся плечу Хольгера. Массивный кусок металла просто продолжил вращение, и Хольгер, оказавшийся на его пути, пошатнулся и коротко вскрикнул. Гедимин отдёрнул балку и отступил на шаг, испуганно глядя на сармата.

— Ранен?

Из-за разбитых губ и крови во рту его голос звучал не слишком разборчиво. Он запоздало заметил своё ранение и досадливо сощурился — «опять пристанут медики…»

— Heta! — Хольгер выставил перед собой пустую ладонь. Второй рукой, на которую в этом бою пришлось два удара, он старался не шевелить.

— Хватит, — повторил он уже на более привычном языке. Гедимин, остановив вращающуюся балку, воткнул её в груду мусора и подошёл к Хольгеру вплотную.

— Что с рукой?

— Н-ничего страшного, — пробормотал химик, придерживая плечо. — Скорее всего…