Небо Титана - Макс Максимов

– Если Сфера станет черной дырой и создаст вокруг себя горизонт событий, то Луч не сможет влиять на ее материю, – сказал Мингли. – Согласно общей теории относительности Эйнштейна, ничто не может покинуть пространство черной дыры после прохождения горизонта событий. Может, в этом и есть смысл действий этих существ.

– Мы пытаемся понять поведение высшего разума, – заметил Саид, – какова вероятность, что мы трактуем их действия верно?

– Такая же, как если один муравей попытается объяснить другому на языке запахов, как устроено современное человеческое общество, – сказал Стив.

Юра встал с раскладушки. Потянувшись, он попытался сделать шаг и уже перенес вес вперед, но люверс на правом ботинке зацепился за шнурок на левом, и Гречкин полетел вниз, успевая выставить перед собой руки. Гайки из его сумки вылетели и покатились по полу, а команда с удивлением смотрела на них, пока те не остановились.

– Это знак! – Юра подскочил. – Луч хочет что-то сказать!

Саид быстро выставил по уровню тахеометр. Юра, без всяких вопросов к Лучу, подкинул гайки.

«Быстро уезжа…»

На этом моменте напряжение охватило всю группу.

– Кидайте дальше, я пока пойду прогревать буровую, – не мешкая сказал Стив.

Всем стало ясно, что тут и обсуждать нечего. Говорят – беги, значит, надо бежать без лишних слов.

«…йте на юг», – закончил свою фразу Луч. Космонавты быстро похватали ноутбуки, воду, консервы, баллоны и загрузили все это в кузов.

Трясти Титан начало, когда Стив и Юра аккуратно укладывали Леонардо в кузов буровой возле уже лежащего там Данте.

Гром стал звучать громче, а значит, буря двигалась к лагерю.

– Быстрее! – крикнул в чат Мингли.

Гречкин, кое-как перебирая ногами по вибрирующей поверхности спутника, заскочил в кабину на место водителя. А Стив, перетаптываясь, завороженно уставился на гигантские смерчи вдали, озаряемые тысячами ударов молний. Сфера росла на глазах.

– Стив! Быстро сюда! – продолжал кричать капитан.

Врач запрыгнул на задний ряд сидений, и Гречкин тут же вдавил педаль газа в пол. Тряска усилилась, казалось, что поверхность вздымается, возносит экипаж к небесам! Вокруг все полыхало! Рельеф менялся! Горы росли позади космонавтов, а равнина раскалывалась надвое!

Буровая мчалась со скоростью пятьдесят километров в час. Камера заднего вида показывала трясущееся изображение растущей Сферы, которая неумолимо надвигалась на космонавтов черной стеной. Из-за огромного ее размера сферичности уже не было видно – куда ни глянь, везде лишь ее поверхность. Слева скрывалась она за горами, а справа уходила в густой сумрак до горизонта, вершину ее укрывали такие же черные, как и она сама, зловещие грозовые тучи.

– Быстрее! – кричал Мингли. – Юра!

– Это максимальная скорость! – орал в ответ Гречкин.

Буровая подлетела метра на три! Души космонавтов ушли в пятки. Через несколько секунд с грохотом машина приземлилась на восемь колес. Молнии били уже слева и справа! Дворники не успевали сбрасывать капли жидкого метана со стекла. Гречкин управлял практически вслепую.

– Чуть правее бери, – крикнул Саид, глядя на компас, – нам сказано ехать на юг!

Все члены команды, кроме Юры, держались обеими руками за различные перекладины и рукоятки, расположенные в салоне на дверях и потолке.

Гречкин видел слева огромную пропасть, уходящую вдаль на километры. На противоположной стороне расширяющегося с треском и грохотом ущелья все сверкало и полыхало точно так же, как и за их спинами. Сфера раскалывала Титан…

Я еле держал этот чертов руль в руках! Наша огромная буровая скакала, будто ловкая газель, за которой гнался хищник! Я выжимал все из ее электромотора. Ограничитель скорости не позволял превысить пятьдесят километров в час. Впереди толком ничего не было видно. Чуть ли не наугад я объезжал крупные ледяные глыбы, а маленькие камни кое-как поглощала амортизация. Разлом слева становился все шире, и непонятно было, то ли это наша половина равнины отодвигалась, то ли противоположная, а может, и обе разъезжались друг от друга. Судя по тому, что мы вздымались вместе с плато относительно противоположного откоса, скорее всего, наша часть плоскогорья двигалась интенсивнее. Грохот стоял такой, что крики в чате были еле слышны. Я старался никого не слушать, лишь бы сейчас не перевернуться!

Вдали, чуть правее раскола, молний практически не было. Я скорректировал курс и сбавил скорость до сорока километров. Шум начал постепенно стихать. Метановых капель на лобовом стекле стало меньше, и вот я уже отчетливо видел перед собой уходящий вперед треугольник света фар, стелящийся по ледяной поверхности равнины.

Гроза осталась позади. Сфера перестала увеличиваться, а вместе с этим прекратилось и титанотрясение.

Мы чудом выбрались из пасти этого монстра, поедающего все, что стоит у него на пути.

Единственное, что нам сейчас хотелось, – это ехать дальше… как можно дальше от Сферы, которая оказалась самым ужасным созданием, возможно, во всей Вселенной! Никакое земное оружие и близко не стояло по разрушительной мощи рядом с этим грозным космическим хищником.

На скорости тридцать километров в час мы проехали, может, еще минут двадцать, а потом я остановился.

– Вот и доказательство того, что Луч не может видеть будущее, – сказал Саид.

– Будущее, измененное влиянием Сферы, – добавил Мингли.

Мы вылезли из буровой. Стояли в ряд и смотрели на мерцание молний вдали, на фоне черной стены до небес, а по скафандрам колотил ливень. В любой момент Сфера могла снова начать расти, и тогда… с Титана не уйти, а значит, и конец наш был близок.

Одна надежда теплилась в наших сердцах. Надежда на то, что Луч сжалится над нами, над маленькими никчемными созданиями по меркам бесконечного космоса. Сжалится и перенесет нас домой, будто муравьев, потерявшихся вдали от родного муравейника. Он спасет нас, мы верим… мы знаем это.

– Надо геологов проверить, – сказал Жорж.

Я залез в кузов буровой, в котором творился жуткий бардак. Рыская фонарем по углам, я увидел Леонардо. Маска его скафандра была разбита. Мингли и Стив стояли снаружи сзади, заглядывали в кузов.

– Леонардо снова мертв, – сказал я, – уже в третий раз. Скафандр разбился.

– А Данте? – спросил Мингли.

В противоположном углу кузова лежал Данте. Шевелился.

– Живой, – ответил я, – что с ними делать будем?

– Данте пусть там и лежит, – сказал капитан, – а Лео подключи к чату, как оживет, мы услышим.

* * *

Мингли принял решение продолжить путь на юг. Ехали строго по компасу. Сфера поглотила нашу разрушенную ракету и последний шатер. Мы были в пути уже более четырех часов, а внутренней границы грозового фронта не видно. Казалось, будто эта гроза