Небо Титана - Макс Максимов

Мы были одни на холодном Титане, и все, что у нас оставалось, – это буровая, заряда энергии которой хватало еще на несколько часов. Тряслись в салоне, и каждый, наверное, думал об одном – сколько мы еще проживем? Спасет ли нас Луч? А вдруг не спасет? Но если есть хоть маленькая надежда на спасение, приговоренный будет цепляться за эти мысли, будет ждать чуда вплоть до момента, когда лезвие гильотины со свистом опустится на его шею.

В этом скафандре обогрев еще будет работать полтора часа. В запасном, что лежал в кузове, заряда на десять часов. Вот и все время, отведенное мне. У коллег моих расклад приблизительно такой же. А мы думали, что погибнем от удушья, но нет, кислорода осталось на несколько дней.

* * *

Дальше решили не ехать. До Сферы примерно восемьдесят километров. Но невзирая на это расстояние, мы не могли чувствовать себя в безопасности. Мы так и не поняли алгоритма ее поведения, а значит, в любое время могло произойти все что угодно.

Мы стояли сзади буровой возле кузова. Вокруг непроглядная тьма, порывы ветра и дождь. Буровую решили выключить, чтоб не тратить энергию. Фонари на скафандрах тоже отключили все, кроме Мингли. Единственное, что работало, – это общий чат, он практически не расходовал энергию. Хотя можно было бы и без него обойтись – просто кричать через скафандры.

– Надо место освободить в кузове, – сказал Мингли, – чтоб гайки кидать удобно было. Давайте все, что там лежит, на улицу вынесем. Только воду и баллоны в салон.

Мы вынесли пятиметровые геологические буры, которых там было штук десять, какие-то сумки, тенты, веревки, различные крепежные устройства, пустые пластиковые контейнеры и прочую геологическую утварь, которой пользовались Данте и Леонардо. Самих геологов оставили лежать в кузове. Я еще раз проверил Леонардо – пока что мертв. Когда я выносил последний моток полиэтиленового тента, мне вдруг во тьме померещилось, будто что-то пролетело над нами. Я даже вздрогнул. Включил фонарь, снял с пояса пистолет и уставился в небо. Никого.

– Ты чего? – спросил Стив из кузова.

– Жорж, – позвал я (он тоже был на улице, а остальные в кузове), – ты видел?

– Что?

– Над нами сейчас что-то пролетело, – произнес я, продолжая смотреть вверх.

– Нет, – ответил биолог.

– Показалось, может. – Я продолжал с недоверием смотреть в небо.

– Идите сюда, – сказал капитан, – места вроде бы хватит для гаек. Вдруг ответит…

– Подождите, – сказал Жорж и включил фонарь, – тут что-то…

Биолог отошел от буровой. Я пошел за ним. Пройдя метров двадцать, мы остановились возле норы диаметром чуть более метра.

– Вон еще одна, – указал Жорж.

– Стой, – воскликнул я, – мало ли кто там!

Но биолог уже безрассудно побежал ко второму отверстию.

– Тут еще, – крикнул он, – и еще! Смотри!

К нам подошли остальные.

– Я думаю, нам лучше уехать, – сказал капитан, – уходим, быстро!

– Смотрите! – Жорж направил свет на одну из нор.

Мы на мгновение смогли увидеть существо, которое, как только на него посветили, юркнуло вниз. Единственное, что мне бросилось в глаза, – это огромные по сравнению с его головой уши.

– Я сомневаюсь, что они опасны, – сказал Жорж, – напоминают наших сурикатов.

– Все, хватит! – уже со злобой произнес Мингли. – Я сказал, все в буровую!

Геологическое барахло, которое мы выгрузили из кузова, обратно складывать не стали. Поехали дальше на юг.

– В середине девятнадцатого века Чарльз Дарвин обнаружил очень необычный для того времени цветок, – произнес Жорж, сидящий позади меня, – если я не ошибаюсь, этот цветок прислали ему с Мадагаскара. Дарвин обратил внимание на то, что у цветка очень глубокий нектарник. Чтоб добраться до нектара, насекомому необходимо иметь невероятно длинный хоботок. Дарвин предположил, что в районе распространения этих цветов должно существовать какое-то насекомое-опылитель с таким вот хоботком длиной сантиметров сорок. В будущем мои коллеги открыли бабочку из семейства бражников с непропорционально длинным хоботком как раз в тридцать – сорок сантиметров.

– Это ты к чему? – спросил я.

– К тому, что на этих существ тут кто-то должен охотиться, – предположил биолог, – если у них огромные уши и они прячутся в норах, значит, должен существовать какой-то бесшумный хищник, который питается ими. Вероятно, он эволюционно должен был развивать тихий полет, а они – слух.

– Значит, мне не показалось, что кто-то пролетел над нами.

– Из буровой без надобности не выходим, – приказал Мингли.

– Большие уши еще нужны, чтобы регулировать теплообмен, – сказал Стив, – как у зайцев.

– Согласен, – ответил Жорж, – но у ушей зайцев регуляция теплообмена – это все же второстепенная функ-ция.

Мы проехали несколько километров и, прежде чем остановиться, сделали пару кругов, осматривая местность. Никаких нор тут не было.

* * *

Я стоял в кузове. Мингли был напротив меня с листком бумаги и карандашом, Стив и Жорж сидели на полу, а Саид заканчивал выставлять тахеометр по уровню. Налобные фонари горели у всех. Только что мы проверили геологов – Данте начал потихоньку приходить в себя и перестал бредить, а Леонардо все еще был мертв.

– Луч, что нам делать дальше? – сказал я и подкинул гайки.

Во мраке кузова мы рыскали по грязному полу в поисках трех крошечных металлических предметов, связывающих нас с высшим разумом. Саид стрелял лазером, Мингли записывал буквы, Стив и Жорж подавали мне гайки. И так раз двадцать.

«Я нашел подходящую цивилизацию», – получили мы ответ через несколько минут.

– Ничего не понимаю. – Мингли встал. В раздумьях прошел он по кузову до выхода и обратно.

– Я нашел подходящую цивилизацию, – повторил я озадаченно.

– Почему нельзя просто прямо сказать все как есть! – произнес Жорж недовольно.

– В том-то и дело, – сказал Саид, – если посмотреть все его ответы, то он как раз и говорит прямо, как есть. Без лишних слов и пояснений.

– Какую еще, к чертям собачьим, цивилизацию он нашел?! – продолжал возмущаться Жорж. – Мы тут помрем через десять часов от холода! При чем тут цивилизация?!

Стив подобрал гайки и дал их мне.

– Луч, мы не понимаем, – сказал я.

Гайки разлетелись по полу. Фонарями мы подсветили их для Саида. Тот вновь замерил треугольники, а капитан сделал запись. Спустя две минуты сложилась фраза:

«Копия на улице».

В ту же секунду, не сговариваясь, мы с неимоверным любопытством выскочили из кузова и увидели нечто невообразимое…

Космонавты обступили лежащее на боку эллипсоидное сооружение высотой более