делать.
Ее взгляд на мгновение замер, увидев зеленый и зелено-желтый клинки, вошедшие в бока убийцы.
«Джедаи так не поступают», — донесся до нее крик из прошлого.
Но она усилием воли отогнала воспоминание.
Без каких-либо усилий она ударила противника кулаком по нагруднику, проломив его в районе сердца.
Ее действия были столь сильны, что краска, покрывающая нагрудник, слетела шелухой.
В глаза бросились подстертые выгравированные на правой части нагрудника цифры «… 1207».
Но Асоку это мало интересовало.
Ее правая рука уже нащупала желаемое.
Она держала сердце своего врага и пальцы вот-вот сомкнутся, чтобы его раздавить…
Второй рукой она сорвала с лица маску, желая посмотреть в лицо убийце и запомнить его предсмертные муки.
На нее смотрело все то же изуродованное клоническое лицо, намного более старое, чем у того же Рекса.
Это говорило о том, что перед ней клон-ветеран.
Вот только ее не интересовало ни его имя, ни прошлое.
Лишь то, как он умрет.
И то, что из его затылка течет кровь, напополам с техническими жидкостями, искрят провода, отчего он стонет и морщится, ее не удовлетворяло.
Он будет страдать больше.
— Прошу… — прохрипел вокодер, а измученное и изуродованное лицо сложилось в маску мольбы. — Убейте… Я… не хотел… Убейте…
Из глаз клона потекли слезы, а зеркала души демонстрировали израненную и полностью потерянную для самостоятельной жизни душу.
Асока вздрогнула.
Всего одна фраза мгновенно согнала с нее всю жажду смерти.
— Файрфек! — раздался над ней голос, приглушенный шлемом, а в поле зрения появился клон-коммандос с оранжевыми отметками поверх брони «Катарн». — Леди Тано! Леди Тано! Вы убиваете его!
Да, именно этого она и добивается!
Надо было прикончить его сразу же, этими самыми мечами… которые…
Они белые!
Но ведь только что были желтый и зеленый!
Но это оружие она оставила в Храме почти тридцать лет назад!
Как же это…
Как же она могла видеть то, чего нет⁉
Кто-то толкнул ее в плечо и наваждение окончательно пропало.
Тьма отступила, но вновь нахлынула, призывая ее сжать пальцы и насладиться смертью.
— Леди Тано, прошу! — командир отряда «Дельта» снял шлем и посмотрел на нее умоляющим взглядом сурового воина, по щекам которого катились слезы. — Я все видел. Мы все видели. Прошу! Оставьте ему жизнь! Он заплатит сполна! Прошу, не убивайте!
Да какого хатта!
Он убил Рекса!
Он должен сдохнуть!
Самым мучительным способом!
Здесь!
Сейчас!
Она ощущала, как сердце в ее руках дрожит от страха смерти, а тепло крови в разбитой грудине уже не греет ее.
Она должна!
Пальцы едва сдавили сердце, как террор-солдата едва не выгнуло дугой от боли.
— Не-е-т, — прохрипел практически обескровленный клон, захлебывающийся в собственных жидкостях. — Босс… я так рад… не брошен…
— Банта пууду, мэм! — Босс вцепился в ее плечи и кричал в лицо. — Пожалейте! Прошу! Он наш брат! Пощадите!
— Убивший моего друга! — проревела Асока, чувствуя, что не в состоянии сделать задуманное.
Хаттово семя!
Девушка вырвала свои руки из чужой груди, закрыв ими лицо, по которому потекли слезы беспомощности, разбавленные чужой кровью.
— Сев, тупая ты скотина! — слышался голос Босса, который потрошил свой разгрузочный пояс, не отрывая глаз от захрипевшего командира террор-солдат. — Не вздумай сдохнуть! Не смей, Сев! Фиксер, твою мать-пробирку, нам нужен медик! Гемостатики сюда!
Рядом с клоном появился еще один, а затем еще и еще один…
Они ругались меж собой, ругали бесчувственного командира террор-солдат, накачивая его содержимым шприц-тюбиков, бакта-аэрозолей и тампонируя раны, причиненные ей.
— У него все же есть мозги! — хрюкнул один их коммандос с черными отметками, который бинтовал голову бойца.
— Шесть два!
— Не заткнусь!
— Заткни пасть и дай антишоковое!
— Это ваше, мэм, — услышала рыдающая Асока.
Подняв взгляд, она увидела сидящего перед ней на корточках клона-коммандос с отпечатком кровавой ладони на лице.
Он протягивал ей рукоятки световых мечей.
Тех самых, которые похожи на оружие, что она изготовила в Храме джедаев падаваном.
Тех самых, которыми она не сумела убить врага в этом бою.
Тех самых, которые напомнили ей о том, кем она была до всего этого и не позволили закончить начатое.
Те самые, что не дали ей превратиться в палача, поддавшись Темной Стороне Силы.
Что-то буркнув в ответ, Асока проигнорировала его жест, поднялась и направилась к телу Рекса.
Рядом с ним, с полным отсутствием заинтересованности на лице, стоял Старкиллер.
Он смотрел на изуродованное лицо мертвеца без маски и молчал.
Асока присела рядом с телом, посмотрела на широко распахнутые глаза Рекса, на маску, что лежала невдалеке и провела рукой по лицу, закрывая глаза.
Сила, отхлынувшая от нее, словно вода в отлив, все же указывала на смерть, как неизбежность…
В голове ворочались знания о Темной Стороне Силы, но почему-то ни одно из них не приходило на ум, чтобы воскресить мертвеца.
— Мы закончили здесь, — сказал все тот же клон-коммандос, что держал ее клинки. — Базе не угрожает уничтожение.
— Мне наплевать, — сказала тогрута, посмотрев на свое оружие в руках коммандос. — Убери к хатту эти паршивые мечи.
— Да, мэм, — клон безропотно скрылся с глаз.
Повисло молчание.
Тано с болью смотрела на Рекса, думая о том, что Сила, что всегда была с ней и помогала выкручиваться из любых ситуаций, внезапно… не смогла.
Почему так произошло⁈
Почему Сила не помогла ей⁈
Почему когти достигли цели, а не прошли мимо⁈
Неужели Сила отвернулась от нее⁈
— Он был хорошим клоном? — неожиданно спросил Старкиллер.
Асока, опустошенная и беззащитная после своей беспомощной ярости, почувствовала, что внутри нее остается лишь пустота.
— Он был прекрасным другом, — сказала она. — Верным товарищем. Наставником. Бойцом…
Под телом Рекса скопилась лужа крови, но Асока не реагировала на то, что та марает ее одежду.
Тогрута уже и без того по локоть в крови.
Во всех смыслах.
— Понятно, — сказал Старкиллер. — Мне жаль, что он погиб.
— Мне тоже, — ответила Асока пустым голосом.
— Ты не убила его убийцу, — заметил Старкиллер.
— И что исправит эта месть? — спросила тогрута, понимая, что лишь ищет логичное объяснение своей слабости.
— Ты еще можешь перебить всех коммандос и отомстить, — неожиданно предложил Старкиллер. — Я позабочусь о том, чтобы не было вопросов…
— Я не стану чудовищем, — резко заявила Асока, вставая во весь рост перед мужчиной, который своей комплекцией был чуть ли не в пол-раза крупнее нее. — Ничто не превратит меня в слугу Темной Стороны! Я повелеваю собой, своим телом, эмоциями! Никто иной!
Лишенное эмоций лицо Старкиллера подернулось удивлением…
И уважением.
Он безропотно шагнул в сторону, освобождая ей дорогу на выход.
Без сил, с ноющими ранами и пустотой внутри, Асока Тано поплелась прочь, унося с помощью Силы тело погибшего друга.
Десять лет, шестой месяц и двадцать четвертые сутки спустя Битвы при Явине…
Или сорок пятый год, шестой месяц и двадцать четвертые сутки после Великой Ресинхронизации.
(Один год, третий месяц и четвертые сутки с момента попадания).
Потребовалась половина суток для того, чтобы секретная имперская база на Эгоне-IX могла считаться условно безопасной.
Уничтожено большое количество дроидов с нашей стороны, чтобы зачистить объект от бойцов и дроидов противника.
Но, как в известной по прошлой жизни пословице про порноактрису, «результат на лицо».
Шагая в сопровождении по коридорам базы, я невольно ухватился за нетипичную для меня мысль.
Не то, чтобы в прошлой жизни я был шутником, но и угрюмым назвать меня было сложно.
Однако, юмор подобного толка, всегда присутствует на уме или языке того, кто прожил богатую на события жизнь.
Особенно, если большая ее часть проходила в окружении разумных, которые матом и скабрезностями не ругаются, а разговаривают.
Но, так или иначе, а для себя я определил возникновение нетипичных для меня шуточек из глубин памяти как тревожный сигнал.
Пусть и не подавал виду, но сражение за Эгон-IX вытянуло из меня немалое количество сил.
Как физических (в меньшей степени), так и психических.
Переживания не проходят даром.
Они одинаково вредны что в прошлой жизни, что в этой.
И, как ни странно, но психология разумных в обеих вселенных тоже одинакова.
Напряженное сражение требует «расслабона», чтобы психика не ушла в крутое пике.
Так солдаты, пережившие мясорубку, танцуют на привале и предаются блуду и пьянству.
