Ознакомительная версия.
– И попала прямо в апокалипсис, – сказала Наоми.
– И даже после. Когда мы добрались на Луну, попали на «Роси». Тяжело было. В тюрьме я знала, кто я такая. На свободе – разбиралась не один год.
– Мы вроде бы о женитьбе говорили? «Добьешься, чего хотел, и тебе конец».
Наоми коснулась ладонью транспортного контейнера. Она заперла себя в тюрьму ради безопасности, и безопасность обернулась пленом. А ей хотелось только одного: снова просыпаться рядом с Джимом. Радоваться обычной жизни с ним вместе. Но теперь, когда эта жизнь стала возможной, она ничего так не хотела, как вернуться в свое убежище отшельника.
Звякнул ее терминал. Она знала, кто вызывает.
– Что у нас? – спросила она.
– У меня есть идея, – сказала Эмма. – Встречаемся в третьем отсеке.
– Я не знаю, где это. На корабле предусмотрена прокладка маршрутов? Спрашивать дорогу, пожалуй, не лучшая мысль.
– Черт. Ладно, жди, через десять буду. Отведу тебя.
– Принято, – сказала Наоми и разорвала связь. Как раз оставалось время запечатать контейнеры.
* * *
Эмма, плавая перед ней, держала иглу шприца между большим и указательным пальцами, как стрелку для дартс. Умения ей не хватало, но план был хорош – лучшего Наоми в такой короткий срок предложить не могла. Она задрала подбородок, и Эмма снова уколола – коротко ткнула под линию челюсти, симметрично уже вздувающейся слева припухлости.
– Как оно? – спросила Эмма.
– Чешется.
– Еще не передумала насчет глаз?
– Нет.
Вставить ее в корабельную роль не удалось. Даже сумей они отмотать документы к выходу «Камы» из последнего порта, у Эммы не было необходимого допуска. Да и путаться с системой перед самой инспекцией означало просто напрашиваться на катастрофу. Один журнал останется открытым, и мигающая стрелка тут же укажет как раз на то, что вы больше всего старались скрыть. Так что сделать из Наоми постоянного члена команды было невозможно, зато оказалось возможно разделаться с биометрией, сразу указывающей на Наоми Нагату. Для этого требовалось всего несколько уколов с жидкостью, вызывающей легкий отек. Главное было так изменить внешность, чтобы она выглядела другим человеком, а не самой собой, только опухшей.
Медотсек здесь был старый, но хорошо оборудованный. Ничто не блестело как новенькое, все выглядело потертым. Но потертое – не значит неухоженное. Наоми по долгому опыту знала разницу. Первым делом Эмма, не заботясь о красоте, подбрила ей волосы, сделала лоб шире, а глаза теперь казались ближе поставленными. Припухлости на лбу и на подбородке сразу огрубили черты лица. Теперь система находила в ней только восемьдесят процентов сходства с обычной внешностью. Даже если опознает, результат будет списан на ошибочное сопоставление.
Если они заранее не знают, что она здесь.
– Я тебя поставлю в бригаду на теплосбросе, – говорила Эмма. – Старпом приказал им сменить охладитель.
– Какая радость, – отозвалась Наоми.
– Воняет, зато будет предлог надеть маску, – объяснила Эмма. – К тому же там работают люди из разных смен. Если повезет, каждый решит, что ты из другой.
Она вколола иглу под глаз Наоми. Было почти не больно.
– Сколько у нас времени?
Эмма сверилась с терминалом и выплюнула тихое недовольное ругательство.
– Пора идти, – сказала она, последний раз проколов ей кожу. – Они уже выходят на стыковку.
– Если меня схватят, постараюсь продержаться подольше, чтобы ты успела уйти. Но уходи поскорее и дай Сабе знать, что произошло.
Эмма кивнула, но в глаза не смотрела. Риск был всегда. Они на это подписались. Получив от Эммы маску и направляясь за ней на машинную палубу, Наоми задумалась, узнают ли о ее плене Бобби с Алексом. И что дойдет до Джима. Искушение никуда не исчезло. Если сделать это самой: спрыгнуть, не дожидаясь пинка, – она сумеет контролировать падение.
Подача охладителя на «Бикаджи Каме» шла по старым трубам, но содержали их в приличном состоянии. С такими Наоми имела дело во времена, когда возила лед, и знала, что работа несложная. Неприятная, грязная, но несложная. В бригаде было еще четверо, кроме нее. Пять человек из трех смен. Так себе маскировка.
Вся работа была рассчитана примерно на четыре часа – если без осложнений. Оставалась надежда, что за это время лаконцы придут, проведут свой досмотр и отправятся дальше. Ей только надо притихнуть и не высовываться, пока не минует опасность. Наоми приступила к работе, получив указания от мастера и как можно неприметнее делая свое дело. Она быстро забыла обо всех причинах для волнения, кроме попадания охладителя в воздушные фильтры, но тут ее прервали:
– Режим безопасности! Режим безопасности! Вы, поганцы, прекратить работу и установить на предохранители, слышали?
Все перекрыли свои трубы. Наоми тоже. А что ей еще оставалось?
За желтое ограждение, обозначившее участок работ, подтянулся мужчина в форме старшего механика. За ним – трое военных в лаконской форме, один с капитанскими нашивками. Наоми закрепилась подошвой за скобу на стене. Сердце частило, к горлу подступила тошнота, однако вонь охладителя тут была ни при чем. Старший механик знаком приказал всем снять маски. Остальные с готовностью повиновались. Если бы она замялась, только привлекла бы к себе нежелательное внимание.
Наоми стянула маску.
– С начальством согласовано? – спросила лаконский капитан, продолжая начатый по дороге разговор.
– Нет, – ответил старший механик. Он был молод, но огрубевшее, изрезанное шрамами лицо скрывало возраст. – С какой стати? Капитан сказал, мы делаем. У нас так. В чем проблема?
Один из лаконцев поднес к носу бригадира свой ручной терминал. Аппарат зазвонил. На Наоми снизошло нездоровое спокойствие.
– Вы нарушаете правила, – сказал капитан. – Когда прибудете на перевалочную станцию, подайте комиссару подробный рапорт.
– Комиссару? – переспросил старший механик.
Наоми невольно навострила уши. Если это как-то связано с миссией в системе Сол – если Лакония проводит повальный обыск, – может, ищут не ее? Надежда была зыбкой, но хоть что-то.
– Новые надзорные правила, – пояснил капитан, между тем как терминал солдата оказался перед лицом Наоми.
– Не слыхал о таком.
– Вот теперь услышали, – отрезал капитан.
Солдат нахмурился.
– Сэр? Этой нет в списке команды.
«Я Наоми Нагата. Я готова принять приглашение верховного консула Дуарте. Прошу уведомить его». Только это и надо сказать. Она может даже утешиться тем, что прежде сделала все, что могла. Старший механик глянул на нее и пожал плечами:
– Понятно, что нет. Она практикантка.
Лаконец, разглядывая ее, колебался. Наоми с трудом скрыла недоумение. На всем корабле о ней могла знать только Эмма.
«Подыграй, – думала она. – Просто подыграй ему».
– Старовата она для практикантки, – заметил капитан.
– У меня дома неладно, – сказала она. – Решила попробовать что-то новенькое.
Ложь далась ей легко.
– Ее следует внести в судовую роль, – приказал лаконец, отворачиваясь.
– Зачем? – спросил механик. – Она не член команды. На практике.
– Практиканты входят в команду, – уже утомленно отозвался капитан.
– Впервые слышу, – сказал старший механик. – Если ее внести, система начнет насчитывать ей часы на премиальный пакет, как членам команды. Так не делается.
– С этим тоже можете обратиться к комиссару, – отмахнулся лаконец. Просканировав последнего в бригаде, они вышли.
Едва лаконцы скрылись, старший механик обернулся, встретился с Наоми глазами. В них плескалась скрытая радость.
– По местам. Дерьмо само не потечет.
– Есть, шеф, – отозвалась Наоми и надвинула маску.
Они вернулись к обычному рабочему ритму, но мысли Наоми теперь бежали по двойным рельсам. Никто в команде будто не заметил в состоявшемся разговоре ничего особенного. Один – широколицый мужчина по имени Кип – стал обращаться с ней грубее, но это только потому, что счел ее низшей по статусу. Ничего удивительного. Пока они все сменили, снова закупорили и диагностика показала оптимальное состояние, Наоми уже думала только о душевой и обеде. Своей каюты у нее не было, и где моется бригада, она не знала, да и шкафчика в душевой не имела. Даже если попадет, куда следовало, ей после мытья придется надевать тот же пропахший охлаждающей жидкостью рабочий костюм. Тогда уж лучше вовсе не мыться.
Ознакомительная версия.
