— Кто сейчас на связи?
— Начальник штаба ВКС Лиги маршал Шарион!
— Переключить на меня.
— Есть переключить!
Из дюжины голосфер на Красса, затаив дыхание, смотрели командиры подразделений. Все хорошо знали, что творится с настройками гиперсвязи на таких расстояниях. Рамка мигнула, налилась искрящейся синевой. В ней проступило бесстрастное лицо гематра. Так от теплого дыхания возникает «окошко» на стекле, заиндевевшем от мороза. Изображение едва заметно подергивалось, придавая лицу начальника штаба нервозность, которой не было, и мимику, которой быть не могло. Казалось, хитроумный Лючано Борготта уже разработал экспериментальную модель контактного псевдоимперсонатора и вживил чип за ухо маршалу Шариону.
— Аве, маршал!
— Шолом, военный трибун.
— Докладываю: до начала фазы ноль операции «Умиротворение» осталось… — Красс скосил взгляд на таймер. — Три минуты одиннадцать секунд.
— Техника и личный состав?
— В полной боевой готовности. Все действия проводятся в точном соответствии с утвержденным графиком. Серьёзных сбоев и происшествий нет.
— Действуйте, — маршал отключился.
Десять секунд в командной рубке «Бешеного» висела благоговейная тишина. Наконец Красс встряхнулся, повел затёкшими плечами и обернулся к офицерам в голосферах.
— Итак, господа, гиперсвязь налажена. Уверен, вы все понимаете, что это означает. Мы больше не за пределами Ойкумены. Кровь — отныне и навеки часть Ойкумены. Можно сказать, провинция.
Он помолчал, давая всем осознать историчность момента, и закончил:
— Господа, я не верю в приметы. Но сейчас особый случай. Надеюсь, это хороший знак.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
ОСТРОВ ЦАПЕЛЬ
Глава четвертая.
С игристым наперевес
I
Наливное яблочко планеты каталось по черному блюдечку. В сказке так катаются от желания увидеть дальние края. В жизни, если ты не яблоко, а человек, так катаются от боли. Пурпурную кожицу испещрили сотни миниатюрных золотистых язвочек. Казалось, в яблоко вгрызается армада мушек, терзаемых неутолимым голодом.
Первая волна беспилотников вошла в атмосферу Острова Цапель.
Десятки сфер мерцали и перемигивались в командной рубке крейсера «Миротворец», флагмана группировки ВКС Лиги. Координаторы, накрытые конфидент-полем, по-рыбьи разевали рты, беззвучно шевелили губами. Руки их порхали стаей воробьев, делая стремительные и точные пассы. Из одной сферы слышался голос, механический настолько, что он мог принадлежать лишь человеку:
— Вход первой волны точно по графику. Потери техники от атмосферных аномалий — четыре процента. Боевые потери — ноль. Три процента аппаратов — сбои программного обеспечения. Два с половиной процента — отказ камуфляжного поля. Стабильность каналов связи — в пределах расчётной нормы. Средний коэффициент вынужденного дублирования — две целых, семь десятых.
Голос умолк. Центральный координатор — гематрийский капитан-лейтенант — ожидал распоряжений командующего. Но контр-адмирал Ван дер Вейден слыл молчуном. По уверениям генштабистов Ларгитаса, во младенчестве он смущал мать тем, что категорически отказывался плакать. К чему болтать попусту? Операция развивается по плану. Потери — в пределах прогнозируемых. Все инструкции по отзыву и замене вышедших из строя беспилотников и перераспределению целей разработаны заранее. Дист-операторы действуют слаженно, четко, не нуждаясь в указаниях начальства.
Вмешиваться контр-адмирал считал лишним.
Зонды-разведчики и боевые модули миновали верхний слой облаков, достигнув нижних слоев стратосферы. В слепящей пене «камуфляжа», незримые для астлан, они тормозили маневровыми, меняли траектории, рассредоточивались и выходили в заданные квадраты, зависая над намеченными целями. Уточненные координаты потоками цифр стекались в бортовые компьютеры кораблей, зависших на дальних орбитах. Обратно они возвращались скупыми пакетами подтверждений и последних корректировок.
— До завершения фазы ноль и перехода к фазе один — две минуты тридцать секунд. Все цели подтверждены. Сохранение скрытности выдвижения — 100 %. Изменения уровня готовности сил противника не зафиксированы…
Краткая пауза. И вдруг, с прежней бесстрастностью:
— Огневой контакт с противником на объекте C-01.
— Уточните!
— Повторяю: огневой контакт на объекте C-01.
— Наши потери?
— Один боевой модуль вышел из строя.
В перечне целей буквой «C» обозначались космодромы. На планете их было четыре. Великий Космос, целых четыре космодрома! — «великолепная четверка», как без устали шутил младший командный состав. Пожалуй, вышедшим из строя модулем тоже командовал кто-то с отменным чувством юмора.
Изображение с зонда-разведчика возникло в сфере раньше, чем контр-адмирал успел отдать распоряжение. Координатор свое дело знал. Взлётное поле, уходя к горизонту, напоминало исполинский ледяной каток. Лиловая глазурь термостойкого покрытия, лимонно-жёлтые линии разметки… Картину портили громоздкие станины стартовых комплексов с решетчатыми фермами, уродливыми механизмами и примитивной автоматикой. Скрученные пучки силовых кабелей — толстых, черных, лоснящихся — напоминали змей, свившихся в любовном экстазе. На трех станинах возвышались угловатые остроносые короба с непропорционально широкими хвостовыми стабилизаторами — орбитальные ракеты-носители. К ним лепились утлые гробики кораблей. Ещё четыре станины пустовали. В сотне метров от последней чадила и искрила искореженная груда металлопласта — останки боевого модуля.
Который, по идее, был скрыт от астлан «камуфляжем».
Из-за края глазури в небо неслись пунктиры убийственных трасс — огонь вели три зенитные батареи. Миг, и на изображение наложилась светящаяся схема, показывая расположение беспилотников, зависших над космодромом. Трассы упирались точнёхонько в два снижающихся модуля, тщетно силясь пробиться через защитные поля.
Рыжий лисий хвост наискось мазнул по сфере. На месте ближнего модуля вспух багрово-чёрный клубок. Схема в этом месте вспыхнула красным, замерцала — и сквозь мерцание, означавшее сбой защиты, прорвалась гроздь кумулятивных снарядов, куроча броню, вгрызаясь в биоэлектронные потроха машины. Мигнув, «камуфляж» отключился. Полыхнул второй взрыв; дымя и разваливаясь в воздухе, модуль рухнул на фермы старткомплекса.
К чести контр-адмирала, Ван дер Вейден не колебался ни секунды. Ларгитасец, по части хладнокровия он не мог тягаться с гематрами. Но когда командующий отдавал приказ, голос его не дрогнул ни на йоту. С чего бы? Противник сбил пару машин? Что это меняет в стратегии высадки?!
