Торопливые шаги раздались в противоположном конце коридора, и вскоре скругленный органическими наростами дверной проем заслонила тень Чужого.
Ксенобианин сделал шаг внутрь помещения и вдруг остановился, словно остолбенел, — он почувствовал запах человека, но поздно: кулак Ван Хеллена обрушился на его затылок.
Доминик бил вполсилы, чтобы не проломить хитин черепной коробки: до ожидаемого события оставалось еще много времени, а к моменту включения главного компьютера ксенобианин был нужен живым.
Схватив обмякшее тело, он поволок его назад к просторному холлу.
* * *
Ему оставалось пробежать каких-то десять—пятнадцать шагов, впереди уже пробивался тусклый свет, проникающий в здание через выбитые панорамные окна второго этажа, когда он услышал умноженные эхом короткие очереди ИПК и машинально вжался в стену, не отпуская из крепких объятий потерявшего сознание ксеноморфа.
Сдвоенный взрыв от установленной им растяжки заставил вздрогнуть весь комплекс зданий.
Вовремя. Как вовремя!..
Ван Хеллен ринулся вперед.
— Наверху, прикройте меня! — уже не таясь, выкрикнул он, выбегая в задымленный холл под аккомпанемент возобновившейся перестрелки.
Входные двери изрешетило осколками, две металлопластиковые створки выпучило наружу, неяркий свет косыми лучиками проникал через рваные пробоины, замысловато высвечивая змеистые пласты сизого дыма; сквозь полуметровую щель, сминая тонкие срезы сюрреалистического кружева, топча изорванные осколками тела своих собратьев, в холл уже проникло десятка полтора ксенобианских бойцов…
— Прикройте меня! — вновь закричал Доминик, машинально разворачиваясь спиной к входу.
Тонкий свист разрядившихся «биоников» осыпал его иглами, но Ван Хеллен продолжал стремительно продвигаться к эскалатору, закрывая собой пленного ксенобианина.
Он чувствовал, как иглы вонзаются в бронежилет, взвизгивают, рикошетя от шлема, с тупым хрустом крошат пластиковую облицовку стен… казалось, что ему уже нипочем не добраться до застывших ступеней подъемника, но в этот миг с балкона второго этажа одновременно заработали два автомата, длинными очередями выкашивая прорвавшихся внутрь здания Чужих.
Обхватив ксеноморфа, Ван Хеллен собрал все силы и стрем1лав взбежал по ступеням эскалатора. Не останавливаясь, даже не взглянув на ведущих непрерывный огонь Лозина и Постышева, ушел от шальной мечущейся в рикошете смерти, оказавшись в полусферическом зале, где на полу лежал бледный, как лист бумаги, Курт Зигель.
Сбросив на пол смердящую ношу, Доминик быстро скрутил конечности ксенобианина и для надежности привязал его к хромированной вертикальной стойке, к которой на высоте человеческого роста крепились штанги с плоскими мониторами.
— Сиди тут, тварь, и не дергайся!
В горячке он даже не осознавал, что разговаривает с бессознательным телом Чужого.
За спиной продолжал яриться бесноватый автоматический огонь, вторя ему, стены передавали сухой неравномерный перестук — это в облицовку вонзались десятки, если не сотни игл, выпущенных из бионических автоматов.
Поправив дыхательный аппарат, чтобы случайно не вдохнуть токсин, Ван Хеллен бросился назад.
Схватка за контроль над компьютерным центром только начиналась.
* * *
Выбежав на площадку, Доминик резко присел за ощетинившуюся иглами балюстраду.
— Как обстановка, Лозин?
— Мы их не удержим… — Андрей привстал, послав вниз несколько коротких очередей, и тут же отпрянул, укрываясь от свиста разрядившихся «биоников». — Окна, командир… Они атакуют с трех сторон
Ван Хеллен понял, о чем идет речь. На площадку второго этажа, образующую внутренний балкон, выходили два панорамных окна. О том, что ксеноморфы прекрасно лазят по стенам, знал даже ребенок.
Забаррикадировать окна нечем, да и внизу, кроме узкого входа в здание, существовал еще один источник потенциальной опасности: весь первый этаж превращен ксенобианами в огромное гнездо, или, если оперировать человеческими понятиями, — казарму для своих бойцов, постоянно охраняющих компьютерный центр. Естественно, эта часть здания имела свои отдельные входы, так что в перспективе им угрожала одновременная атака с четырех направлений.
В такой ситуации продержаться восемнадцать часов просто немыслимо.
Соображай, Доминик… Думай, иначе всем крышка…
В этот момент снизу, из-за баррикады наваленных на входе мертвых тел, внезапно ударил ИПК
Ван Хеллен и Лозин плашмя упали на пол: если хитиновые иглы «биоников» лишь глубоко вонзались в пластиковые балясины ограждения, то пули, выпущенные из трофейного оружия, прошивали их насквозь.
Доминик невнятно выругался, выскочив на эскалатор.
— Держите окна! — заорал он, открыв огонь в узкую расщелину входа.
Трофейный ИПК тут же захлебнулся, но надолго ли?
Постышев и Лозин вняли приказу, — не поднимаясь с пола, усеянного острой пластиковой щепой, они отползли к дальней стене, где существовала «мертвая зона»: мощное перекрытие внутреннего балкона блокировало направленные снизу вверх очереди.
Присев на корточки спина к спине, они взяли под прицел окна.
Ван Хеллен не ошибся, очередная атака началась с трех сторон: наверху у входа в компьютерный зал сипло заговорили ИГЖ, значит, ксеноморфы полезли в оконные проемы
Держитесь, ребята… Только держитесь… — мысль билась в рассудке, словно заклинание. Баррикада тел впереди вдруг зашевелилась — это ксенобиане пытались освободить вход в здание, оттаскивая прочь погибших собратьев.
Сколько у него времени? Пять, десять секунд?
Из сумеречного холла в глубины первого этажа уводил единственный коридор, значительно сузившийся из-за черных наростов, покрывавших его стены замысловатыми потеками.
У ксенобиан были свои, абсолютно чуждые людям представления об эстетике благоустроенных помещений — если они решались надолго занять какую-либо постройку или отсек, то обязательно покрывали стены, пол, потолок своими выделениями, которые, застыв, приобретали физические свойства пористой пластмассы, бархатистой на ощупь, но очень твердой.
Ван Хеллен знал еще одно свойство данного материала — он был горюч и быстро разрушался под воздействием высоких температур.
Доставая две термические гранаты, Доминик помнил наставления своих первых инструкторов, много лет назад готовивших его к первому выходу на простор смежного сектора.
Компьютерный центр неприкосновенен. Применение тяжелого оружия может повредить аппаратуру, и тогда она не заработает в назначенный час…
