Он еще продолжал изучать материалы, касающиеся Марса, когда в динамиках стратосферника послышался мелодичный голос, который обратился к пассажирам по-английски, а потом продублировал сообщение на русском, испанском, французском и немецком языках.
— Уважаемые дамы и господа! Наш полет подошел к концу. Через шесть минут мы приземлимся на аэрокрост города Москвы. Температура в столице России плюс двадцать семь градусов по Цельсию. Местное время шестнадцать часов двадцать пять минут. Экипаж прощается с вами, надеемся, что путешествие было приятным для вас. Счастливого дальнейшего пути, уважаемые пассажиры. О недостатках, имевших место в полете, вы можете сообщить по телефону…
Судя по этой фразе, европейский комитет защиты прав потребителей добился контроля за межконтинентальными стратосферниками, раньше такого не было, панамериканский союз пилотов отстаивал свои исключительные права более чем успешно. Но похоже, что потребительский союз своего все равно добился, пусть даже через страсбургский суд.
Прямо в Ступино Круглов пересел на аэротакси. Мегаполис продолжал строиться. На юго-западе высилась цепочка пластиковых куполов терминалов оптовой торговли, на востоке в дымке темнели небоскребы столицы. На юге что-то фиолетово полыхало на весь горизонт. Попутчиком Круглова оказался невысокий мужчина в непривычной межпланетчику пестрой одежде. Он с кем-то разговаривал, время от времени бросая удивленные взгляды на Круглова. Космический загар в сочетании с универкомом производили на мужчину впечатление. Да и сам Круглов старался не показывать своего удивления. В моде явно произошли значительные изменения, которых он не мог понять. Впрочем, на площади Маяковского аэротакси опустилось на крышу здания интеграционного Совета Евроазии, и попутчик сошел.
Круглов не имел намерений задерживаться в Москве. Город ему не нравился, более того, мегаполис давно уже перерос те пределы, которые позволяли ему называться городом. Скорее это было маленькое государство, на котором вполне могли разместиться несколько небольших европейских стран. Таких городов на планете было не так уж и много — Нью-Йорк, Амстердам, в какой-то мере Париж и Гамбург, остальные уже прекратили свой рост, и только Москва постоянно вытягивала свои окраины, однако увеличивала она свои размеры и в глубину. Пожалуй, подземный город был не меньше того, что находился на поверхности, туда постепенно уходило производство и транспорт, которым жители российской столицы по привычке пользовались более охотно, нежели воздушным.
Из столицы за три часа Круглов добрался до Саратова, откуда монорельсом отправился в дальнейший путь. До Барнаула добраться можно было довольно быстро, но Круглов умышленно выбрал этот вариант — можно было в окна стремительного вагона, идущего со скоростью восемьсот километров в час, посмотреть, что сейчас происходит на родине. Слева цепочкой шли дирижабли, внешне напоминающие летающие тарелки, как их рисовали в научно-популярных журналах конца прошлого века. Под каждым дирижаблем покачивалось по нескольку опор высоковольтной линии — в тайге беспроволочную передачу энергии использовать было слишком опасно, вот и тянули многокилометровые линии передач, чтобы избежать возможных лесных пожаров. Тихоходные неторопливые дирижабли очень скоро остались позади, и по обе стороны монорельса потянулась тайга. Среди деревьев мелькали купола и жилые корпуса — освоение Сибири шло полным ходом. Кое-где виднелись скопления ветряков, лопасти которых находились в постоянном вращении. Освоение территорий всегда требует дополнительной энергии, линии ЛЭП со своей задачей по снабжению энергией уже не справлялись, и приходилось прибегать к альтернативным источникам.
Впереди Круглова в мягких креслах сидела немолодая пара.
Мужчина и женщина негромко беседовали. Подслушивать чужие разговоры нехорошо, но непроизвольно Алексей Николаевич ловил обрывки фраз, из которых он понял, о чем разговаривали попутчики.
— Елизавета Вениаминовна, — сказал мужчина. — Вы все увидите своими глазами. Настоящая долина смерти. И не где-нибудь в Африке, нет, совсем рядом — неподалеку от Ковы. Механизмы смерти еще недостаточно изучены, но предварительный вывод уже очевиден — во всем виновато болото. Под болотом залежи серы и каменного угля, настоящая химическая лаборатория. Время от времени вспыхивают подземные пожары, и тогда газовые смеси вырываются наружу, убивая все живое.
— Подземная гроза, — убежденно отозвалась женщина. — Здесь слишком велики подземные потенциалы, время от времени под землей начинаются настоящие грозы.
— Я бы не стал утверждать столь однозначно, — промямлил мужчина. — Возможно, вы правы, но пока у нас для подобных выводов нет достаточных оснований. Поисковая группа, которую вы возглавите, будет оснащена всем необходимым оборудованием…
«Люди занимаются делом, — с внезапной завистью подумал Круглов. — А ты — функционер. Ты только делаешь вид, что занимаешься делом, а на самом деле мешаешь работать другим. И при этом их обижаешь».
Он неторопливо поднялся и перешел в пустой угол салона, где мерцал стереовизор. Объемное изображение висело в воздухе, выступая сантиметров на пятнадцать из плоского экрана. Показывали старый кинофильм, название его Круглов уже забыл, но фильм, как он помнил, был о школе. Его внимательно смотрел подросток в сетчатой майке и серых брюках. Запястья рук подростка были в разноцветных браслетах, длинные волосы прижимал обруч из серебристого металла.
Подростку надоело смотреть фильм, и он переключил стереовизор на другую программу. На этом канале выступала незнакомая Круглову музыкальная группа. Музыка, которую исполняла группа, на вкус Круглова была довольно скучной, в ней присутствовали индийские и китайские мотивы, но подросток слушал выступление группы с видимым удовольствием. Он даже стал покачиваться в такт мелодии.
Круглов откинулся в кресле и прикрыл глаза. Глупо было тратить время зря, надо было бы ознакомиться с марсианскими материалами до конца, но сейчас Алексею Николаевичу захотелось просто посидеть вот так, с закрытыми глазами, ни о чем не думая, а просто слушая тягучую неторопливую мелодию, которая пришла на смену хард-кантри, которую поколение Круглова слушало в юности. С закрытыми глазами движение поезда совсем не ощущалось, как и торможение на редких промежуточных станциях.
Концерт закончился, и по стереовизору розовощекий и пышущий здоровьем диктор начал излагать последние известия:
— Международная команда спасателей закончила очистку Балтийского моря от затопленного в середине прошлого века химического оружия. Поднято на поверхность более четырнадцати тысяч снарядов и мин, которые обезврежены и переработаны на конверсионном заводе в Шиханах.
