- Кройд, - подсказала я. - Сайда Кро...
- Заткнись!
Яростный выкрик ошеломил всех. С опустившейся толстой ветки кларна спрыгнул брюнет и остановился перед нами, раздувая ноздри.
- Не смей произносить ее имя, - угрожающе процедил он. - Это из-за тебя... только из-за тебя Мара Танн заточила ее в подземелье Великих Чертогов, тварь!
- Пэйрен! - шокированно выдохнула Юлайла. - Как ты разговориваешь с гостями?!
Брат не обратил на нее ни малейшего внимания, продолжая прожигать меня ненавидящим взглядом. Аура клубилась вокруг него дымно-сизым в багряно-гневную крапинку облаком.
- Она сама навлекла на себя несчастья, - примирительно ответила я ему. -Если ты вообще в курсе ее дел... А немилость Мары Танн проистекает из того, что твоя жена чуть не убила ее родного брата. Намеренно.
- Ты лжешь!
- Что тут происходит? - к подножию кларна величественно сошла высокая статная женщина с венцом светлых искусно заплетенных волос вокруг головы. - Пэйрен, ты не в себе. Я свяжусь с мастерами разума, тебе давно пора к ним отправиться. Они помогут тебе избавиться от...
- Я не стану избавляться от пси-связи, матушка, - надменно отрезал Пэйрен Делл и, видя, что ситуация складывается явно не в его пользу, быстрым шагом направился прочь.
- Ну и дела, - пробормотала потрясенная Гаммла. - Никогда его таким не видела. Это ведь... самая настоящая ненависть, Гаэла. Ты видела, что творится с его аурой?
Мать семейства Деллов растроенно присела на бугристый корень кларна.
- Прости нас за этот инцидент, - обратилась она ко мне. - Мой сын действительно не в себе после супружества с тигарденской женщиной. С ним стало невозможно нормально разговаривать.
- Всё в порядке, - неловко ответила я.
Было откровенно жаль и самого Пэйрена, и его родных. А злиться на него было бы всё равно, что на завирусившийся компьютер, который сам по себе никак не может предотвратить деградацию программного обеспечения.
Юлайла подошла к матери и обняла ее.
- Дядя Гойриу что-нибудь придумает, матушка! Может быть, на следующем Дне Униократии народ поддержит инициативу со слиянием в Источнике. Для тех, кто из-за ущербной пси-связи стал социально неуравновешенным, как наш Пэйрен. Он ведь и Уллу недавно ужасно обидел! Сказал ей что-то неприятное... она расплакалась и перестала к нам заглядывать.
- О Саолл, - пробормотала ее мать, прикрывая лицо руками. - Почему ты раньше не сказала об этом? Я немедленно извинюсь за Пэйрена перед ней. Бедная девочка!
- Мы сами к ней сходим, - ответила Юлайла. - Прямо сейчас. Правда, Гаммла?
- Да-да, - охотно ответила сестра. - Мы с Гаэлой как раз собирались на обратном пути к Тэймину.
На самом деле собиралась только я, но Гаммла , видимо, решила использовать этот предлог, заметно тяготясь трагичной семейной сценой.
Однако Уллы дома не оказалось. Как и Тэймина с мастером Деллом. Мои спутницы приняли неудачу философски и направились к ещё одной общей знакомой. Предложили и присоединиться и мне, но никакого настроения расхаживать по гостям после хоть и краткого, но весьма неприятного общения с Пэйреном у меня больше не было. К тому же с приближением вечера небо заметно позеленело, а я не хотела снова бродить в темноте, как в первые сутки пребывания на планете.
По дороге я внимательно смотрела по сторонам в поисках удивительных каменных векоросов и заметила ещё несколько выдуманных кем-то фигурок. Но ни одна из них не была такой, как космозонгская фигурка из беседки Деллов. Кособокие и несуразные, словно оплывший кусок воска... действительно, плод чьих-то случайных фоновых мыслей.
Присев около очередной фигурки в попытке определить исходную идею мыслеформы, я услышала тихий зов. Кто-то знакомый и грустный осторожно звал меня по персональному ментальному каналу, причем старым привычным именем:
«Гайя... Гайя Фай... сюда!»
Я узнала обладателя этого печального голоска почти сразу. Это был мой старый знакомый по тигарденскому зверинца - индрик Ру, который провел все десять лет рабства Уллы с нею вместе. И тем самым фактически спас ее от многих негативных последствий тотальной изоляции. Я питала к нему самую теплую привязанность, ведь именно этот преданный разумный зверёк открыл мне в свое время тайну рабского пленения Тэймина и его сестры на Тигардене-2. И втайне иногда мечтала, чтобы он был моим питомцем.
Я поспешила на развилку тропы в ту сторону, откуда доносился зов, на ходу транслируя вопрос:
«Что случилось, Ру?»
«Моей Улле плохо, а я ничего не могу сделать. Нельзя вредить другим существам...»
Ничего не понимая, я перешла на бег трусцой и вскоре выскочила к ещё одной природной беседке, которые встречались и в холмах, и лесах чуть ли не на каждом шагу. Там, на скамеечке, увитой лозоподобной зеленью с глянцевыми листьями-сердечками, сидели две девушки. Одна сердито выговаривала другой прямо в лицо нечто неприятное, из-за чего та замерла в защитной позе съежившейся жертвы. Худенькие плечи мелко вздрагивали. Индрик Ру жался к ее ногам, растопырив широкие уши, как будто таким образом мог стать заслоном от словесной агрессии. Учитывая успокоительные возможности его сородичей, вполне вероятно, что он пытался усмирить разбушевавшуюся девицу, но почему-то никакого толку от его действий не было.
Впрочем... агрессия была не только словесной, как оказалось.
От ауры первой девушки, в которой я распознала Звенну Шин, исходили извивающиеся энергетические отростки. Они дергались совсем по-змеиному и рывками впивались в ауру совершенно не сопротивляющейся Уллы в такт каждому слову своей обладательницы. Цвет темной звенновой ауры в зеленоватых сумерках казался пугающе нездоровым, даже каким-то трупным... И вообще создавалось впечатление, будто я стала свидетельницей самой настоящей ментально-душевной деградации.
В тот момент, когда я только приблизилась, Звенна шипела, буквально нависая над сестренкой Тэймина:
- Какая же ты стала жалкая, Улла! Я думала, мы подруги! Думала, что ты хочешь породниться со мной! Ну что тебе стоит просто взять и попросить любимого братика...
Моя нога с шорохом проехалась по очередному каменному векоросу, растущему в форме трехногого шара. Звенна оглянулась и только теперь заметила меня.
- Мне тоже так казалось, - сообщила я ей.
- Что? - моргнула она.
- Что вы подруги. А оказывается, нет. Ты вампир, а она - твой донор.
- Какой ещё вампир? - огрызнулась она, и жуткие щупальца ее ауры нацелились в мою сторону.
- Обыкновенный, - любезно пояснила я. - Это тот, кто высасывает некую силу из своей жертвы. Кровь, энергию, эмоции или что-то в этом роде... Слушай, а что это за штуки такие у тебя? Из ауры торчат. Ты прямо как осьминог с ними.
Звенна окончательно переключилась на меня, однако ее «штуки», которых в собственной ауре она видеть не могла, сделались вялыми - верный признак растерянности. Пока она соображала, чем ответить на мою аналогию с осьминогом и о каких-таких штуках идёт речь, я подошла к Улле и села рядом с ней. Индрик Ру благодарно пощекотал кончиком хобота мою руку.
- Ясной сингулярности, Улла, - тихо сказала я хрупкой запуганной девушке. - Как у тебя дела в ЛесоШколе?
Она осторожно глянула на меня и, убедившись, что вопрос задан без подвоха, с простым дружелюбным интересом, ответила:
- Там хорошо. Интересно и спокойно...
- Рада слышать, - кивнула я и сменила тему, возвращаясь к насущному, но уже на персонально-ментальном уровне: «Ты действительно хочешь дружить с этой Звенной? Она не кажется нормальной».
«Она единственная, кого я хорошо помню, кроме Таллы, - прошептала Улла мысленно. - Но Талла постоянно занята. А с другими мне... тяжело. Они как чужие.»
«А со Звенной, значит, легко?» - усомнилась я.
«Она раньше была другая. Теперь изменилась... совершает ошибки... Но разве можно отвергать кого-то, не давая шанса их исправить?»
При этих словах мне показалось, что Улла говорила вовсе не о своей подруге с «поехавшей кукухой». Слишком уж настойчиво и внимательно смотрела при этом. И нервно заламывала тонкие пальцы.
