хотел отвлекаться на такие пустяки, как защита танка. Очевидно, по его разумению, защитой должен был ведать он, Габриэль.
Грехов пожал плечами, и в это время гравистрелок выстрелил.
Танк, вернее, весь объем поля, в которое он был впаян, как муравей в янтарь, содрогнулся, и гул удара пошел грохотать раскатами в скалах и отрогах хребта.
— Великолепно!.. — возбужденно бормотал Тенишев, а его помощники лихорадочно завозились возле аппаратов, и не было места иным мыслям, кроме мыслей о работе, и не было иных чувств, кроме любопытства.
Гравистрелок выстрелил три раза подряд. Танк раскачивался на амортизаторах все сильней, в мозг настойчиво лез «шепот» верхних паутин, и Габриэль нашел черную педаль под пультом и вдавил ее до отказа. Генераторы Т-поля сработали, стена искривленного пространства отодвинула прочь и распавшегося гравистрелка, и паутин.
— Правильно, — сказал Тенишев, и черные глаза его остановились на Габриэле, словно оценивая, чего он стоит. — Хорошего понемножку…
До обеда стояли на месте, обрабатывали полученные результаты, потом руководитель группы дал указание приблизиться к Городу. Вид черных кривых стен Города всегда вызывал у Габриэля нехорошие ассоциации, а в этот день особенно. И возня многочисленной стаи паутин не нравилась: словно готовились они к чему-то. Кто знает, может, и они исследовали земные аппараты доступными им способами, по-своему? Говорил же какой-то мудрый человек после изобретения микроскопа: «Не будем забывать, что и бактерии смотрят на нас с другой стороны».
Габриэль невольно проводил взглядом косо летящую паутину, которая сопровождала глыбу любопытника. Ничего себе микроб!
— Стоп! — сказал Тенишев совсем по-сташевски. Габриэль даже зажмурился, избавляясь от наваждения, потом опомнился и остановил танк. Как всегда, в непосредственной близости от Города машину окружило до трех десятков паутин разного калибра, и, как всегда, словно отдав дань любопытству, а может, убеждаясь в том, что чужой предмет не агрессивен, большинство из них улетело прочь.
— Займитесь Городом, ребята, — проговорил Тенишев. — С активным зондированием поосторожней…
— Только радио? Или можно лазеры и жесткое?
— Можно лазеры. Жесткое излучение подождет.
Таким образом стояли два часа: физики работали и перекидывались фразами, как мячиками; Габриэль сидел, наблюдал и слушал, ему все чудилось, что он слышит еще один голос — посторонний, незнакомый, говорящий на странном птичьем языке, вникнуть в смысл слов которого не было никакой возможности. Иногда голос пропадал, но в глазах начинали мелькать зыбкие видения, бесформенные, как облака, и тогда Габриэль встряхивал головой и старался понять, чем занимаются паутины. А паутины в это время строились высоко над танком в лесенку, но почему-то не достраивались и рассыпались в стороны, и все начиналось сначала.
Уже к заходу светила Грехов увидел еще одну знакомую картину (первый раз он видел ее со Сташевским): прилетели паутины и вышвырнули из своих «карманов» по любопытнику, которые беззвучно и бесследно растаяли в стенах Города. Правда, не совсем бесследно, потому что оттуда сразу же выплыло множество пластунов, нахально белых и искрящихся.
— Все! — вздохнул вдруг Тенишев, встал из кресла и потянулся. — На сегодня довольно.
И они потихоньку поехали к базе, сопровождаемые паутинами и невесть откуда взявшимся серым призраком, похожим на большую дождевую тучу.
К кораблю подошли вторыми, вслед за танком группы планетологов. Разошлись по отсекам, а после ужина собрались в зале и, выслушав доклады начальников групп научному совету во главе с Банглиным — через видеосвязь, поговорили еще немного друг с другом, поделились впечатлениями, фактами и версиями.
Сергиенко сделал вывод, что паутины всегда нападают на те машины, которые так или иначе уменьшают напряженность поля тяготения — то есть на все летательные аппараты от куттера до спасательного модуля и особенно на гравиподъемник. Случай, когда люди попробовали включить его, был памятен всем. В результате погиб пилот десантолета, посланного за группой Сташевского, а сверхмощный импульс Т-поля едва не вышиб Станцию с орбиты.
— Ведь что такое гравистрелок? — продолжал Сергиенко. — Это та же паутина, основное занятие которой — выбрасывать изделия рук человеческих за пределы Тартара, за пределы слоя Т-поля. Но паутины не используют всех свойств этого самого Т-поля, и это странно, потому что в противном случае жертв с нашей стороны было бы гораздо больше.
— Давайте не будем говорить о странностях, — сказал Тенишев. — Их слишком много.
— Зато ключей к Городам мы пока не можем подобрать, — развел руками Сергиенко. — Сия дверь для нас закрыта.
— Дверь открыта для всех, кто хочет уйти, — пробормотал Квециньский, развеселив присутствующих…
Габриэль на вечерней «пятиминутке» не был: заказал личный разговор со Станцией и до десяти часов корабельного вечера прирос к виому, из которого на него смотрела Полина. Они почти не разговаривали: так, по пустякам, не вдумываясь в смысл сказанного. И даже не заметили, что на пункт связи заходил Диего Вирт: зашел, замер, постоял секунду и ушел бесшумно. Лицо его было мрачным и задумчивым.
А Молчанову, когда база погрузилась в тишину сна, снова звонил Свекольников, просто так звонил, от неуверенности, от беспокойства, хотя в таком здоровом теле, казалось, должны быть не нервы, а канаты. Себя же Молчанов представлял как один большой нерв: где ни тронь — беспокоит, о чем ни подумай — раздражает. После разговора он долго смотрел в видеоокно на далекое зарево Города — единственное светлое пятно в океане мрака.
НАПАДЕНИЕ ЛЮБОПЫТНИКА
Около месяца исследования продолжались обычным темпом. Планетологи завершили детальное картографирование «отпущенной» им области, открыли шесть месторождений радиоактивных руд, в которых сильно была заинтересована земная и чарианская промышленность, и заложили две шахты для изучения двух значительных масконов — линзовидных утолщений какого-то невероятно плотного вещества в коре планеты. Работа планетологов вообще была «более осязаема», что ли, более заметна. Остальные группы: физиков-пространственников, радиологов и волновиков, что называется, накапливали информацию, по крохам отпускаемую им природой планеты.
Спустя месяц на базах
