равнодушным.
В моей душе даже проснулось некое сочувствие по отношению к секретарше, увядающие прелести которой, похоже, уже совсем не интересовали её начальника.
А начальник то, надо сказать, себе на уме. Сам, можно сказать, проявил инициативу, а когда мы оказались перед ним, решил уступить нам первое слово. Ну ладно, мы — люди не гордые:
— Рад видеть вас, Ефим Сергеевич, — начал я, — в добром здравии. К сожалению сегодня, когда вы вышли на связь, я был недоступен. Но думаю, что попусту вы бы не стали нас беспокоить…
— Совершенно верно, — подтвердил мои предположения полицай президент, при этом его постная физиономия вид сохраняла озабоченный и задумчивый.
— Тогда, наверное, давайте перейдём непосредственно к делу? — задал я риторический вопрос.
— Давайте, — как мне показалось, обречённо вздохнул полицейский, — дело в том, что с недавних пор в нашей, в общем-то, весьма спокойной колонии, начали происходить вещи загадочные и пугающие…
Да, начало, следует признать, довольно интригующее. Мне стало интересно, что именно его так озадачило и напугало. Но я решил пока не подгонять его. Пусть он сам формулирует то, что стремится до нас донести.
Посмотрев, сначала на меня, а потом и на Алевтину, причём, на Алевтину он смотрел гораздо дольше, да и интереса в его взгляде было гораздо больше, он продолжил:
— И, памятуя о том, что вы просили сообщать обо всех странностях, которые, как вы предполагали, могут начать происходить, я попытался связаться с вами…
— Какой-то он нерешительный, — подумал я, — вероятно, всё таки придётся его немного взбодрить…
— Ну, не тяните, — ободряющая улыбка, слегка растянувшая мои губы, должна была помочь ему стать более разговорчивым, — мы же не инспектора, ревизующие вашу епархию. Мы тоже заинтересованы в том, чтобы в подведомственной вам колонии была тишь, да гладь, да божья благодать.
— Ну, хорошо, — выражение лица у чиновника стало таким, словно он собирается с духом, что бы нырнуть в крещенскую прорубь, — у меня пропало два агента.
— Понятно, — отозвался я, — но, такое ведь случается, как это ни печально, почему этот, несомненно прискорбный, но довольно рутинный факт вас так обеспокоил?
— Потому, что когда по адресам конспиративных квартир, где на время операции были расселены эти агенты, — тут полицай-президент нервно расстегнул крючок на воротнике мундира, словно ему не хватало воздуха, — пошли полицейские, направленные туда для того, чтобы прояснить ситуацию, то были обнаружены весьма странные следы…
— Какие? — неожиданно спросила Алевтина, пристально глядя на нервничающего чиновника.
Тот начал нервно шарить у себя по карманам, а затем выдвинул верхний ящик стола и стал перебирать его содержимое.
Наконец он хмыкнул, и выложив на столешницу несколько цветных распечаток, пододвинул их в нашу сторону.
— Ну ка, ну ка, — пробормотала Алевтина, и взяла в руки верхний листок, — интере-е-есно, — протянула она, разглядывая напечатанное на нём изображение.
1 Автоматон — кукла с механическим приводом, выполняющая действия по заданной программе.
Глава 16
Полицай-президент
— И, что там такого интересного? — я вытянул шею, в надежде разглядеть изображения на листиках, находившихся в руках Алевтины.
— А нате, полюбуйтесь, — отозвалась красавица и сунула мне те фотографии, что успела рассмотреть сама.
Я поднёс картинки поближе к глазам. Действительно, то, что было запечатлено на этих фотографиях могло вызвать у неподготовленного зрителя весьма противоречивые эмоции.
Я увидел на фотографиях довольно убогий интерьер, обычный для меблирашек среднего класса. Но, многое говорило о том, что в этой комнате проводились какие-то мистические обряды, которые среднестатистические жильцы подобных апартаментов, как правило, не практикуют.
Действительно, поверх весёленьких обойчиков в мелкий цветочек была размашисто намалёвана чем-то густо-красным семилучёвая звезда, около вершин которой были изображены какие-то знаки, похожие на скандинавские руны или на шумерскую клинопись… То тут то там можно было разглядеть огарки толстых чёрных свечей…
Было видно, что краски неизвестные художники не жалели, и стены, помимо этих загадочных фигур и знаков украшали многочисленные подтёки зловещего тёмно-красного цвета…
— Экспертиза показала, что всё это нарисовано кровью… — прошелестел голос полицейского начальника.
Я оторвал взгляд от фотографии и посмотрел на него. Физиономия полицай-президента была изрядно бледной и весьма кислой.
Я даже удивился, наблюдая подобную реакцию. В моём понимании полицейский начальник должен был бы, дослужившись до такого солидного чина, привыкнуть ко всему, поскольку служба в полиции даёт бесчисленные возможности знакомства с тёмными сторонами социума…
Хотя, не исключено, что конкретно этот начальник с полицейской деятельностью связан сравнительно недавно, а сюда назначен переводом из какой-нибудь другой государственной службы…
Но, это, в общем-то, сейчас не существенно.
А существенно то, что у нас налицо следы деятельности секты сатанистов.
Наш беглый чёрт, если он удосужился хотя бы поверхностно изучить суеверия общества, в котором он теперь вынужден существовать, наверняка бы попытался организовать свою секту.
И, похоже, именно по этому пути он и пошёл.
Это здорово облегчало мне жизнь, конечно, при том условии, что наш бледный полицай-президент даст мне ознакомиться с донесениями своих агентов, которые они успели передать до момента своего исчезновения.
— Хмм, действительно интересно, — сказал я, посмотрев на хозяина кабинета.
— Меня подобное зрелище совершенно не привлекает, — выразил своё отношение к рассматриваемым материалам главный полицейский колонии.
— Ну, что делать, — посочувствовал я, — но именно вам, в силу занимаемой должности, предстоит покончить с этим безобразием.
— Да, только вот я сейчас не представляю, что ещё можно сделать, — полицай-президент скроил скорбную физиономию, — сейчас мы потеряли двоих агентов, и сколько ещё моих людей может пострадать при дальнейшем расследовании, я даже представить боюсь.
— Ну, то что ты боишься, я вижу, — усмехнулся я про себя, — только вот боишься ты, похоже не за людей, а за свою нежную розовую задницу, так мне представляется…
Наверное, мои мысли непроизвольно отразились на моей физиономии, так как хозяин кабинета воззрился на меня с явным замешательством…
— Я думаю, что мы можем попробовать вам помочь в этом расследовании, — выкатил я неожиданное предложение.
— И, как вы предполагаете помочь следствию? — полицейский тут же воспрял от своей депрессии, проявив живейший интерес к моим словам.
— Я думаю, что в моих силах продолжить то, что пытались делать ваши, к сожалению, уже выбывшие из игры, подчинённые, только… — тут я, в свою очередь, вопросительно посмотрел
