Морглэйская династия, воевавшая два века назад, все еще тлела. На Дюрандале шла оускарсэнско-илмерсанская война, в ней участвовали Фламберг и Джойс. Ситуация на Грэме приближалась к критической. Харкэман согласно кивнул.
— Вы знаете, почему? Наши вожди — варвары среди нас. Один из них, Наполеон с Фламберга, Родольф с Экскалибура или Ангус; они предают цивилизацию, скатываясь к варварству.
— Кто вам импонирует, Отто?
— Вы, вы — мой вождь. Светлое пятно в среде варваров.
После того, как он улетел с Мардука, адмирал Шефтер приказал кораблю Джимли проверить "Честного Хорриса"; нескольким катерам было приказано остаться для контакта с кораблями, прилетающими с Тэниса, он послал Боука Волкенхэйна на "Биче космоса".
Лайонель из Ньюхэвна прилетел с Грэма на "Голубой комете" с разными товарами. Капитану нужен был гадолиниум; граф Лайонель строил несколько кораблей. Шли слухи, что Омфрей из Глеспита покушается на трон Грэма, ссылаясь, что сестра прабабушки была замужем за прадедом герцога Ангуса. Это была ничего незначащая мелочь, но эту версию поддерживали люди и корабли, снаряженные королем Конрадом с Хольтэклера.
Неожиданно барон Ретмор, лорд Вэлпи, Лотар Ффэйл и другие люди с Грэма стали поговаривать о его возвращении с флотом и захвате трона. Харкэман, Волкенхэйн, Карффард и другие космические викинги решительно воспротивились этому. Харкэман вспомнил потерю "Корисанды" на Дюрандале, другим не хотелось связываться и вовсю шла агитация, чтобы Траск объявил себя королем Тэниса.
Он отказывался, все были недовольны. Так партизанщина проникла на Тэнис. Может быть начиналась новая веха прогресса.
Был заключен договор между столицей Тэниса, Беовульфом, Планетарной лигой Эматерэзу и Киперой. Кипериане согласились на создание баз на своей планете, обеспечить рабочей силой, послать студентов на все три планеты. Тэнис, Беовульф и Эматерэзу брали на себя защиту Киперы; обещали не мешать торговли и послать армии на помощь друг другу.
Это был вехой прогресса, и никто не оспаривал это. "Бич космоса" вернулся с Джимли, и Волкенхэйн доложил, что там никто не слышал о "Честном Хоррисе". Там находились боевые катера эскадры Мардука, пилотируемые исключительно офицерами, многие принадлежали к флотской интеллигенции.
Их задание было не известно. Документов о торговли не было, хотя они говорили о себе, как о частных торговцах, но он потребовал документы о гражданстве в планетарной республике Этона. Этонский посол заявил протест министру иностранных дел Мардука. Сразу члены партии соцобеспечения заклейменным вмешательство, как запретный прием тайного общества джилгэмишерцев.
— Вот такие-то дела, — закончил Волкенхэйн. — Они боятся, что кто-нибудь может выступить против. Все на Мардуке боятся этого Мэканна. Вам не кажется, что между ним и Даннэном есть какая-то связь?
— Это меня тревожит. После битвы при Одамле, много набегов совершил Мардук?
— "Болид" был на Одамле, потом там было два мардуканских корабля; они подготовили "Победитель" к боям. Изучали время между гибелью "Отваги" и "Е-Е" и появлением "Болида". Оно составило сто световых лет.
Итак, Траск послал Харкэмана на "Корисанде" и Рэваллоу на "Черной звезде" поместить планеты Мардука с торговой миссией, посмотреть, нет ли даннэновских кораблей; обменяться информацией с мардуканским королевским флотом. Почти сразу он пожалел об этом; следующий джилгэмишерец принес на Тэнис вести, что принц Виктор на Ксочитле собирает флот. Он предупредил Эматэрезу, Беовульф и Киперу.
Корабль из Бигглерспорта привез хорошо вооруженный фрахтовщик.
На Грэме в дюжине мест происходит стычки, там сопротивлялись попыткам Ангуса собирать налоги и преследованием неугодных людей, конфискацией их имущества и передаче его предателям типа Гэрвана Спассоу, который сейчас метил из баронов в графы. Ровард Гроффис умер; арестованным в один голос заявляли, что по вине Спассоу или королевы Ивайти. Даже не взирая на угрозу Ксочитла кое-кто из уордшейвнской знати начали поговаривать о посылке кораблей на Грэм.
Меньше чем через тысячу часов вернулся Рэваллоу на "Черной звезде".
— Я прилетел на Джимли, на пятьдесят часов раньше мардуканского корабля. Они были рады встречи со мной; это избавляло их от посылки катера на Тэнис. У них для вас новости и два пассажира.
— Пассажира?
— Да. Кто, сами увидите. Но не ждите встретить гостей с бакенбардами и в мундирах, — добавил Рэваллоу. — Эти люди могут рассчитывать на самый радушный прием.
Прилетевшими были Люсиль — принцесса Бентрик и ее сын, юный граф Рэвери. Они пообедали с Траском; присутствовал только капитан Рэваллоу.
— Мне не хотелось покидать мужа и лететь сюда, но обстоятельства нас со Стивном вынудили, принц Траск, — начала она, — и муж настоял. Весь путь мы провели в каюте капитана, только несколько офицеров знало, что мы на борту.
— Мэканн победил на выборах? — спросил он. — И принц Бентрик не захотел, чтобы вы со Стивном стали заложниками?
— Да, — подтвердила она. — Он не совсем победил, но имеет все шансы. Никто не набрал большинства голосов в палате представителей, сформировалась коалиция нескольких партий, мне стыдно признаться, но много приверженцев трона перекинулась в лагерь предателей. Я их так называю, потому что они голосовали за него им принадлежит эта нелепая фраза "волны будущего".
— Если вы не смогли их обойти, то присоединились бы, — сказал Траск.
— А если бы вы не могли победить, то что же стали бы лизать им башмаки? — огрызнулся юный граф.
— Моему сыну горько, — сказала мать. — Мне тоже.
— Ну что ж, это представители, — говорил Траск, — а как же остальное правительство?
— Партии оппозиции при поддержке предателей получили большинство депутатских мандатов. Многие из них месяц назад возмущенно отвергали свою связь с Мэканном, но сто из ста двадцати поддержали его.
Мэканн, конечно канцлер.
— А кто, премьер-министр? — спросил Траск. — Эндрю Даннэн? Она недоуменно взглянула на него, но сразу ответила:
— О, нет. Наследный принц Эдвард. Нет, барон Крэгдейл. Это вымышленный титул, но мне все еще трудно представить его пример-министром.
— Если не можешь… — начал мальчик.
Стивн! Я запрещаю тебе так разговаривать… Барон Крэгдейл искренне верит, что выбор был продиктован волей народа, и что его долг подчиниться.
Траску захотелось, чтобы Отто Харкэман был здесь. Он, вероятно, на одном дыхании смог бы назвать сотню великих наций, превратившихся в ничто, благодаря своим правительствам, уверенным, это народ способен только кланяться, а не управлять, и не оценивших народ. Эдвард был замечательным человеком, как обыкновенный барон. Но на этом месте он был ужасен.
