В центре зала на возвышении стоял предмет моих поисков – «Сокол». На пандусе выстроилась очередь из «немых», желавших войти в шлюз. Посетители покидали корабль с другой стороны, через выход, вырезанный в корпусе.
Возле мостика виднелась надпись «Департамент планетарной разведки», а рядом – бортовой номер: TIV114. И конечно, название корабля – «Сокол». Навигационные огни горели: значит, на корабле имелось электричество. Я взяла с собой маленький генератор, на случай если мне потребуется независимый источник энергии.
В зале было около сорока «немых», но ни один не двигался с места. Все смотрели прямо перед собой, делая вид, будто разглядывают экспонаты, но застывшие позы выдавали их. Одна из ашиурок, стоявшая возле статуи древнего бога, наблюдала за мной, и ее глазами смотрели на меня все остальные.
Она подняла руку: «Привет».
Улыбнувшись в ответ, я вновь переключилась на «Сокол», пытаясь думать о том, как он красив, как мне хотелось бы летать на нем. Я изо всех сил старалась не думать об истинной причине моего визита, и постепенно посетители снова зашевелились. Никто даже не обернулся, чтобы украдкой взглянуть на меня.
Я прошла между витрин, нащупывая в кармане чип для загрузки данных.
По пути мне попадались информационные пункты, где можно было узнать о людях. Воспользовавшись переводчиком, я обнаружила, что мы находимся на вершине эволюционной лестницы, но все же стоим на ступень ниже ашиуров. Гид объяснял, что мы считаем себя разумными существами и в определенном смысле являемся ими, хотя общаемся в основном при помощи «тявканья». Ладно, это уже мой перевод. «При помощи звуков и шумов» – так говорилось там. Выбирайте сами, что вам больше нравится.
Кое-что в нас, как сообщалось, было достойно восхищения: преданность, довольно высокий интеллект, готовность проявлять сочувствие, дружелюбие. С другой стороны, мы были нечестными, злобными, безнравственными, вероломными, лицемерными, и для поддержания порядка в нашем обществе требовалось множество полицейских.
– Отдельные индивидуумы ведут себя смирно, – говорил гид, – и к ним, как правило, обычно можно приближаться без особых опасений. Но когда люди объединяются в группы, их поведение меняется, становясь более сомнительным. Они скорее склонны следовать общему мнению, чем отстаивать свое.
И позже:
– Похоже, существует прямая зависимость между размером группы и склонностью ее членов к насилию или иному сомнительному поведению, а также их стремлением соглашаться с лидерами, предлагающими насильственное или упрощенное решение проблем. Это называется коллективной реакцией.
Упоминались книги, в которых особенно глубоко анализируется ограниченность умственных способностей людей. В конце концов это начало меня раздражать.
Я обходила зал, не сводя взгляда с «Сокола» и пытаясь подавлять собственные мысли. Появились новые «немые»: пока я старалась как можно более небрежно бродить среди экспонатов, они становились в очередь.
Поняв, что хвост никуда не исчезнет, я тоже встала в его конец. Передо мной стояло с десять ашиуров, в том числе две самочки-подростка. Я заметила, как одна из них тронула другую за локоть и плотнее запахнула одежду.
Почувствовав, что уже сыта по горло, я попыталась послать сообщение всем, кто меня слушал: «Те, кто чувствует свое превосходство лишь из-за того, что родились такими, обычно оказываются полными дураками». Я не знала, как представить эти слова в виде образов, так что вряд ли меня хоть кто-то понял, но я все равно почувствовала себя лучше.
Люк, с которого проходили на мостик, был открыт, так что я смогла разглядеть приборы и место пилота. Но сразу за ним была натянута синяя тесьма с табличкой «Прохода нет». На мостике стояли два кресла – одно для пилота, второе для гостя или техника. Я представила себе Маргарет Уэскотт за приборами и Адама в дополнительном кресле, а затем взглянула через иллюминатор на серые музейные стены и подумала о том, что могли видеть те двое.
Перед креслом пилота, с правой стороны, располагался считыватель. Я сунула руку в карман и коснулась чипа.
Искина звали Джеймс.
Я перегнулась через тесьму, остро осознавая, что рядом полно других существ. Мне очень хотелось несколько минут побыть одной.
– Джеймс, – прошептала я, – ты здесь?
Ответа не последовало, но загорелась зеленая лампочка. Приборная панель «Сокола» имела незнакомую мне конфигурацию, но кое-что остается неизменным независимо от корабля и даже от эпохи. Зеленая лампочка всегда означает, что искин включен и работает. Первое препятствие преодолено. Как я предположила, голос отключили, чтобы Джеймс случайно никого не напугал.
Тесьма висела слишком высоко, чтобы ее можно было перешагнуть. Поэтому я пролезла под ней, слегка ее приподняв, направилась прямо к считывателю, не обращая внимание на волнение позади меня, и вставила в него чип.
– Джеймс, – сказала я, – загрузи навигационные журналы. Все, которые связаны с доктором Адамом Уэскоттом.
Вспыхнула еще одна лампочка – белая, и послышался звук, означавший, что началась передача данных. Повернувшись, я улыбнулась стоявшим сзади «немым». Привет. Как дела? Нравится в музее? Я делала вид, будто выполняю рутинную операцию по обслуживанию корабля, но вдруг сообразила: «немые» ведь могут подумать, будто я хочу угнать корабль, проломить стену зала и полететь к Окраине, несмотря на погоню. Я представила, как «Сокол» поднимается над башнями Боркарата, а затем, набирая скорость, уходит в космос. И как я ни старалась, мне не удавалось выбросить из головы эту картину.
Конечно, учинить такое не было ни малейших шансов. Чтобы разместить в музее корабль, пришлось снимать перегородку, а затем ставить ее на место. Двигатели были отключены или вообще отсутствовали. И в любом случае на корабле не было топлива.
Чип жужжал и гудел, принимая данные, которые накапливались больше десяти лет. Я окинула взглядом другие приборы, словно действительно проводила обслуживание – подстроить это, подкрутить то…
К тесьме стекалось все больше «немых», желавших посмотреть, что там происходит. Я представила, как они заглядывают мне прямо в мозг, интересуясь, не сошла ли я с ума. Мне пришло в голову, что они могут решить, будто именно так ведут себя низшие виды, и не более того. А потом я задумалась над тем, моя ли это мысль, или она пришла откуда-то извне.
Несколько «немых» отошли, но их место заняли другие. Я смотрела на приборы, ожидая, когда белый цвет лампочки сменится на другой в знак того, что операция завершилась.
Я поправила кресла, взглянула в иллюминаторы, проверила настройки на экранах, разгладила блузку.
Жаль, что я не сообразила принести с собой тряпку для протирания пыли.
Я снова посмотрела в иллюминатор. К «Соколу» приближались двое «немых» в синей форме.
Лампочка оставалась белой.
Толпа зашевелилась, освобождая дорогу. Послышались тяжелые шаги. И конечно, при этом не раздалось ни единого звука, ничьего голоса.
Потом появились представители власти, оба в форме, выглядевшие очень суровыми. С другой стороны, что можно понять по внешнему виду ашиуров? Я попыталась подавить эту мысль в зародыше и стала транслировать в уме сообщение: «Я уже почти закончила. Подождите еще минуту».
Они перешагнули через тесьму. Один взял меня за руку и оттащил от считывателя. Я оглянулась. Лампочка по-прежнему горела белым.
Эти двое явно хотели, чтобы я пошла с ними; отказаться было невозможно. Меня выволокли с мостика через шлюз и повели сквозь толпу зевак, которые на этот раз нисколько не скрывали, что наблюдают за мной. Мы вышли из зала, спустились по пандусу, пересекли вестибюль и свернули в коридор.
Я чувствовала себя совершенно беспомощной и пыталась мысленно протестовать всеми известными мне способами – тщетно. С этими ребятами нельзя объясниться даже жестами. Пустить в ход свое обаяние тоже не получится.
Меня провели через двустворчатые двери в коридор, по обеим сторонам которого находились офисы. Я поняла, что меня не будут просто вышвыривать на улицу. Мы направлялись в служебные помещения музея.
Возле двери из темного стекла мерцали электронные значки – символы языка «немых». Дверь открылась, и меня ввели внутрь. Офис был пуст. Я увидела внутреннюю дверь, пару столов и три или четыре стула, все – стандартного ашиурского размера. Охранники усадили меня на стул и перестали держать, но при этом расположились рядом со мной: один возле входа, которым они воспользовались, другой – возле внутренней двери. Интересно, подумала я, загрузились ли данные на чип?
Ждать пришлось минут пять. Но вот за внутренней дверью послышался шум, затем она открылась. Вошла ашиурка в одеянии грязно-белого цвета, напоминавшем тренировочный костюм, с откинутым на спину капюшоном.
Она посмотрела на меня, затем на моих сопровождающих. Похоже, они обменивались информацией. Наконец охранники встали и вышли. Видимо, меня сочли неопасной.
