Шаттл резко накренился. Кирилл отлетел к стене, ударился головой. Винич и Густав оказались на полу. Остальных спасли застегнутые ремни.
Снаружи что-то загудело, пол завибрировал.
— Кирилл! — пронзил гул голос матери.
— Séisme! — заорал Леон, соскочив с кресла. — Уходить. Сейчас рухнем!
— Стой! На место! — скомандовал Тетерин.
Леон замер у лестницы, обернулся.
— Летим! — проорал Густав, взбираясь на сидение.
Кирилл потрогал затылок, затем посмотрел на руку. Кровь. Мама подскочила к нему. Опустила ему голову, осмотрела рану.
— Мам…
— Надевай быстро, — она нацепила ему на голову шлем. Потом надела свой. — Пошли! — Они сели обратно в кресла, пристегнулись.
— Кто-нибудь видит Хакаса? Он же только что был там.
— Наклонение повышается, — говорил Винич, сидя у монитора.
Геннадьич сел за главное кресло. Шаттл сильнее накренился.
— Мы сейчас завалимся. Улетаем! — кричал Густав.
— Свяжитесь с Хакасом! — просил Леон. — Он же внизу был.
— Конец ему и им всем! — орал Густав. — Генадич драй люк и взлетай.
Закрылся люк. Гула больше не было слышно.
— Слишком сильное наклонение, нам не взлететь, — сказал Винич.
— Будем рисковать, — ответил Геннадьич монотонным голосом.
— Мам, Илья же еще там? Мама! — Кирилл постучал по маминой руке.
— Сиди тихо! — отрезала она.
Загудели двигатели. Показалось, что они взлетели… Спустя секунду Шаттл повалился на бок.
Грохот.
Все вокруг в дыму. Как бенгальские огни, сверкали искры. Кирилл почувствовал, как отстегивается его ремни. Он выпал с сидения на боковую стенку, ставшую теперь полом.
— За мной.
Мама дернула его за руку. Кирилл вспорхнул в воздух, пролетел несколько метров вслед за ней. Они прошли по стенам шаттла мимо лестницы и уперлись в люк. Мама дернула рычаг и толкнула его. В лицо ударил яркий свет. Они выбрались.
Мама остановилась, уставившись на гигантский фонтан, бивший высоко в небо. Кирилл обернулся и увидел еще один. А потом два чуть поодаль и еще несколько на другой стороне. Их окружила целая вереница гейзеров, подобно колоннадам подводного дворца Посейдона.
Белый туман распространялся, словно сигаретный дым в бутылке. С неба шел настоящий снег. Снежинки сыпались, словно камни.
Кирилла толкнули сзади. Он отскочил. Из люка выбрался Винич, за ним Геннадьич на подкошенных ногах. Указав в сторону площадки, Геннадьич быстрыми прыжками направился туда, Винич следом. Кирилл, схватив маму за руку, и они побежали за ними. Только сейчас Кирилл понял, что в другой руке все это время держал чемоданчик с МАКС.
Пока бежали Кирилл пытался держаться спины Винича, чтобы не заблудиться в тумане.
Они добрались до площадки. Кирилл посмотрел вниз в ущелье. Лифт поднимался и был совсем близко.
Внезапно в паре метров от них упало что-то тяжелое. Осколки льда и дыма взмыли в воздух.
— Мам! — Кирилл потянул ее к себе.
Все упали на колени и пригнулись.
Еще взрыв. Совсем близко. Потом еще несколько. Такое впечатление будто кто-то бросал на них бомбы.
Поднялся лифт.
— Илья! — крикнул Кирилл.
Илья соскочил с платформы, помог маме и Кириллу взобраться. Геннадьич и Винич залезли сами.
Леона и Густава нигде не было видно.
— Леон! Густав! — прорвался крик Геннадьича по рации. — Где вы?!
Снег валил гуще прежнего. Силуэт Ильи скрылся за пеленой тумана, хотя находился он всего в паре метров от них у панели управления лифтом.
— Вон они! — крикнул Кирилл.
— Где? Я не вижу, — воскликнула мама.
— Вон там, правее смотри.
Но тут Кирилл понял, что видит не двоих, а только одного. Тот тянул за собой носилки и шел из последних сил. Кирилл побежал на помощь. Его не остановил ни крик мамы, ни опасность погибнуть под очередной падающей льдиной.
Приблизившись, Кирилл узнал Густава. Вместе они донесли носилки с Платоном до площадки и погрузили в лифт.
— Где Леон? — спросил Геннадьич.
— Non, — голос Густава охрип.
Илья включил лебедки и запрыгнул следом в лифтовую платформу. Пока не скрылись в расщелине все безысходно глядели в белую пустоту в надежде, что Леон появиться. Но он не появился.
Они возвращались на базу Европа в тишине. По рации доносился тихий плач Густава.
* * *
— Артур, если ты слышишь, ответь. Хакас, ты слышишь меня?
Перегнувшись через перила лифтовой платформы, Илья следил за овалом света, рыщущим по дну расщелины. Для поиска Хакаса Илья использовал самый мощный прожектор, который удалось найти на базе.
Снег не переставал идти уже несколько часов. С каждой минутой шансов найти Хакаса становилось все меньше.
Шаг за шагом, словно ищейка Илья обследовал каждый видимый метр, затем возвращался и начинал заново. Если бы он только мог спуститься…
Илья понимал, что никто бы не выжил, упав с такой высоты. Даже для Хакаса физика не делает исключений. Но внутреннее чувство едва горящей надежды не давало ему успокоится.
Он совсем потерял счет времени. Возвращаться не хотелось. Вера так и не заговорила с ним.
Что они теперь думают о нем? Илья виноват в том, что шаттл не улетел. Но разве он желал этого? Он не мог бросить человека, не мог пойти на подлость. Не для того мы зашли так далеко, чтобы вернуться к первобытным инстинктам. Несмотря ни на что нужно сохранять человечность. Иначе мы превратимся в зверей. И тогда чем мы лучше планеты?
Луч остановился на неприметном снаружи бугорке. Внешняя камера на шлеме приблизила изображение. Илья разглядел четкие очертания ног и рук. Хакас. Расщелина стала его кладбищем.
Илья опустил голову на перила и зажмурил глаза. По щекам потекли слезы.
— Что тебе от нас надо, тварь!? — заорал он. — Ответь! Ответь мне!
Планета не ответила. Она не могла слышать его слов. Но даже если бы смогла, какой был бы ответ? Какой диалог может быть между человеком и вшами? Человек не ведет бесед с вшами, он уничтожает их безжалостно.
МАКС ошиблась, как и Илья. Планета не хочет прогнать нас, она хочет истребить нас. Она наслаждается каждой смертью. И не остановиться пока последнее сердце захватчика не перестанет биться.
* * *
Илья вошел в шлюз. Пол был завален раскуроченными шкафами, частями скафандров и мусором. Илья снял шлем, надел легкую кислородную маску. Давление все еще оставалось низким для свободного дыхания.
По пути ему встретился Винич, копошащийся возле двух воздушных насосов. На Илью он внимания не обратил. Илья направился навстречу нарастающему звуку голосов.
— … а я говорю, надо лететь, — эмоционально говорил Густав.
— Шаттл сейчас в зоне гейзеров. Взлетать в таких условиях опасно, — отвечала Вера.
— Если будем ждать, шаттл вмерзнет в ледник, понимаешь? Скажи же, Генадич? Что там в части геологии? Я так вижу, надо рисковать. Уж лучше помереть спасаясь, чем задохнуться тут.
— Здесь мы можем переждать, — не сдавалась Вера. — Взлетим, когда станет безопасно.
— Утром мы думали, что безопасно. Ну как? Взлетели? Черта с два я буду сидеть.
Илья вошел в каюту Тетерина. Густав и Вера замолчали, переведя на него взгляды. Тетерин сидел за столом, подперев руками голову.
Илья снял кислородную маску, глубоко вдохнул ледяной воздух.
— Мы не улетим ни сейчас, ни потом. Она нам не позволит.
— Кто она? — непонимающе спросил Густав.
Илья прошел в глубь каюты, кивнул Вере.
— Планета, — неуверенно ответила Вера.
— Что?
Вера вздохнула. Ей не очень хотелось разъяснять.
— Я нашла в пробах воды. Это похоже на часть большого организма. Возможно разумного.
— Возможно? Что вы вообще такое говорите?
— Планета — это живой организм, — подхватил Илья. — Все, что вокруг нас — живое. А мы здесь чужеродные бактерии. Она хочет нас убить. И она знает, что мы еще живы. У нее глаза повсюду. Если мы останемся она убьет нас, если попробуем еще раз улететь она убьет.
