– Во время испытаний мы не даем никаких шансов Заблудшим. Все больше и больше их общин отказываются от участия в испытаниях.
Паншинеа вновь заерзал – невольно, не задумываясь, что его движения отразятся на экране.
– Ты немало поработал.
– Мне оставлено совсем немного дел, только это, да недовольство Домов, – Палатон не позволил императору уклониться от разговора. Он включил еще одну камеру и подошел к ней, глядя в повернутое к нему лицо императора. – Если на испытания не выставляют кандидатов, то что Заблудшие делают с ними? Может ли Малаки создать собственный Дом? И если да, как давно вам известно об этом?
Паншинеа вздернул голову, и его зеленые глаза уставились прямо в экран.
– Полученные тайно сведения не подтверждают, что Малаки решился на такой шаг. У простолюдинов нет достойных кандидатов – как и в Домах. Несмотря на все усилия, наш дар вырождается. Иначе зачем, по-твоему, я выбрал себе в наследники тезара?
Палатон мог назвать множество причин, и главной среди них было воспоминание о том, что Паншинеа способен пользоваться чужим бахдаром, чтобы пополнить свой по мере его угасания. И как будто уловив эту стремительно промелькнувшую мысль, Паншинеа рассмеялся.
– Мне был нужен герой. Теперь он есть. Что ты намерен делать?
Палатон невольно потянулся к монитору, желая выключить его и прервать связь и аудиенцию. После минутной паузы он ответил:
– Я сообщу вам, как только приму решение.
– Непременно, – отозвался император. – А тем временем попытайся стравить Дома друг с другом, если сможешь. У всех есть слабые места. Попроси совета у Ринди. И тщательно обдумывай все, что предложит тебе Гатон – иногда я подозреваю, что он преследует собственные цели.
Экран погас.
Палатон продолжал сидеть, глядя на него. Он слышал о связи вслепую, которая позволяла наблюдать за ничего не подозревающим собеседником и открывать его замыслы. Паншинеа было нечего обнаруживать в своем наследнике, но Палатон не сомневался, что тот не упустит случая воспользоваться режимом «темного экрана».
Он взглянул на разложенные перед ним на столе отчеты летных школ. Он уже подписал и разрешил все, что было необходимо. Но отчеты привлекали его внимание, как будто добиваясь связи с ним.
Если бы у него был бахдар, тайну можно было бы открыть. Но теперь Палатон сидел в растерянности и чувствовал, как нарастает в нем раздражение. Он вновь с досадой подумал о случае, заставившем отступников-тезаров покинуть Аризар.
Палатон выпрямился в кресле. Он провел пальцем по спискам летных школ. Списки включали только результаты испытаний новых курсантов. Он включил связь с кабинетом Гатона.
Министр сам ответил ему.
– Гатон слушает.
– Это Палатон. Мне нужны данные о тезарах, которых мы потеряли за последние двадцать лет.
– О погибших?
– Нет, обо всех пропавших без вести.
– Сложная задача. Лабиринты Хаоса отбирают у нас даже самых лучших.
– Знаю, – ответил Палатон. Даже те, кто был способен повелевать Хаосом, не всегда держали его под контролем. В некоторых из его лабиринтов просто-напросто было невозможно разобраться – например, в Спутанной паутине, или других, еще более коварных областях, которых все старались избегать. Кроме того, иногда тезары, подобно Недару, погибали на чужих планетах, и их тела отправляли домой. Но его тело, насколько было известно Палатону из осторожных запросов, так и не прибыло. Вероятно, корабль, отправленный с Аризара, по пути подвергся нападению. Были и другие, потрясающие по своим способностям пилоты, которые просто исчезали. Но исчезали ли они на самом деле?
– Передай их мне как можно скорее, – и он выключил связь. Подозрение зародилось у него еще на Аризаре, а затем забылось в суматохе и напряжении последних нескольких недель. Но если Огненный дом восстанавливается за счет всей Чо, прежде всего его усилия должны быть направлены на тезаров.
И кроме того, это означает, что если они втихомолку отбирают лучших из Дома, а также восстанавливают способности переутомленных пилотов, готовых на все ради выздоровления, то у Огненного дома уже собрана немалая сила.
Единственный способ, каким Палатон мог выследить их – по пеплу, оставленному на планете, следам уничтожения, которые помогли бы проследить избранный ими путь, но это не объяснило бы, что грозит всей Чо. Ему предстоит выяснить все самому.
Он задумался о внезапном появлении Кативара и о том, что может ожидать его в храме Сету. Надо ли появляться там, зная, что ритуал ничуть не опасен, или он может попасть в искусно расставленную ловушку? И стоит ли подвергать опасности Рэнда?
Палатон заметил, что ставит безопасность Рэнда превыше собственного долга перед Чо, и это наполнило его горьким чувством. Иногда в истории случались противоречия между чоя, его Домом и планетой… к примеру, конфликты тезара с тезаром. Думая об этом, Палатон не стал дожидаться, пока Гатон передаст запрошенные им материалы, а включил связь и вызвал школу Голубой Гряды.
– Школа Голубой Гряды. Хаторд слушает.
Палатон обнаружил, что широко улыбается при виде появившегося на мониторе Хата – крепкого, коренастого старины Хата, с его широкими плечами, которые стали только крепче от бремени ответственности за всю летную школу.
– Хат!
Глаза чоя стали огромными, как блюдца.
– Палатон! То есть наследник Палатон, – поправился он, почтительно склонив голову.
– Забудь об этом, Хат. Я помню тебя еще подростком, да и ты видел, как я болтался на ремне, свалившись с утеса. Если я и стал наследником, то только потому, что Паншинеа счел меня полезным, а я был достаточно глуп, чтобы согласиться помочь ему.
Хат вновь удивленно уставился на экран.
– И тем не менее, существуют правила. Поздравляю.
Руки Хата были не видны на экране, но Палатон воскресил в памяти его пожатие – обычное искреннее пожатие представителя Земного дома, пытающегося примирить вечно враждующих с кем-нибудь чоя.
– Спасибо, – ответил Палатон.
– И добро пожаловать домой, – Хат сдвинулся в сторону, открывая вид за своей спиной, но больше не добавил ни слова. Должно быть, в его комнате был кто-то еще, но несмотря на то, что Палатон настроил угол обзора, он ничего не заметил.
– Спасибо. Я верну тебе список выпускников через Гатона.
– Отлично. Курсанты уже волнуются, – на мгновение лицо Хата просияло, и улыбка прогнала выражение усталости. Но Палатону было досадно видеть, с каким напряжением он спросил: – Чем могу тебе помочь?
– Мне нужен мемориальный список всех тезаров, которых мы потеряли.
Хат отвел глаза.
– У нас не было времени составить его. Моамеб делал так, но его сведения уже устарели. Разумеется, в Чаролоне есть подобная информация, поэтому я и не стал дублировать ее здесь.
