— Ты можешь звать меня Иктиносом.
— Я никак не буду вас звать. Я скажу лишь то, что знаю, чтобы вам не пришлось ломать меня ради информации, теперь же я для вас ничего не стою. Я буду удачлива, если вы просто вышвырните меня из воздушного шлюза.
Имктинос поднялся и взял свой череполикий шлем со стола.
— Я повторю еще раз, Саркиа, что даю тебе слово, что когда наша работа будет завершена, тебя освободят. У нас нет никакого желания причинять тебе вред. Если бы мы до сих пор были послушными собачками Империума, нам скорей всего пришлось бы задержать тебя для очистки памяти. Но мы в эти игры больше не играем.
Иктинос вышел из комнаты, оставив Саркию у стола. Вскоре сервы принесут ей что-нибудь поесть и выпить, и покажут ей койку, которая была втиснута в один из коридоров, который они использовали как общую спальню.
Для кого-нибудь другого успешный допрос стал бы триумфом. Но Сарпедону были слишком хорошо известны будущие риски, которые придется принять Ордену для того, чтобы выжить, и каждый этап операции должен завершиться успехом. Во многом это стало бы облегчением, если бы Саркиа не знала ничего. По крайней мере, он мог бы отбросить всю надежду, и направить усилия Ордена на что-нибудь другое. Напротив, Саркиа только что открыла ворота для Ордена, чтобы направить их в сердцевину разложения, и столкнуть лицом к лицу как с ужасами империи Тетуракта, так и с гневом Империума. Казалось, всем было бы лучше, даже если бы Саркию никогда не обнаружили, но теперь Сарпедон должен вести свой Орден делать их работу во имя Императора, без разницы, какой риск там ожидает.
Сарпедон наблюдал за ней еще одно мгновение. Женщина не плакала и не дрожала. Она просто выглядела очень уставшей, и он представил, что оказаться в инопланетном окружении и очень реальной возможности допроса и смерти было опустошающим для ней.
Порой, подумал Сарпедон, наблюдение за не аргументированными людьми было подобно обследованию членов иного расы. Испивающие Душу были настолько изолированы от Империума, что единственными нормальными людьми, которых Сарпедон видел регулярно, были сервы Ордена: мужчины и женщины настолько лояльные и преданные, что более напоминали разумных сервиторов, нежели людей. Саркиа была единственным контактом с имперскими гражданами за очень долгий период времени, если не считать не долго прожившего Франтиса Дженасиса, и, несмотря на все его любопытство относительно нее, он не мог пообщаться с женщиной лично, поскольку он скорее всего сошла бы с ума при виде библиария.
Сарпедон вышел из теней, направляясь обратно к мостику, оставив Саркию на попечение орденских сервов. Даже если она услышала, как когти его арахноидных лап процокали по металлу пола, она не подняла голову.
Одной из вещей, которые осознал Фаддей, стало то, что Испивающие Душу становились официально несуществующими. Его запросы на астропатический траффик-контроль становилось все сложнее обеспечить, даже когда он демонстрировал инсигнию Инквизиции, которая несла в себе вес абсолютных полномочий. Район боевых действий был разделен на военные административные зоны, так, чтобы Департаменто Муниторум мог иметь надежду на победу в борьбе за обеспечение настолько громоздкой операции, и Фаддей распорядился бить тревогу, если астропатические сообщение содержали следующие ключевые слова — Астартес, десантники-ренегаты, фиолетовый, паук, псионический и дюжины других. Но несколько секторов не пошли ему навстречу, как Фаддей и ожидал.
Имперское слежение было невозможно в районах, полностью находящихся под властью Тетуракта, такие как пространство вокруг сектора Стратикс, который был помечен как приоритетная цель, так что Фаддей не мог ожидать большого отклика от разбросанных разведывательных кораблей и оперативников Инквизиции, крадущихся между чумными мирами. Но сектор Септиам-Каллиарган ответил на запрос Фаддея отказом и отсылкой к другим источникам. Сектор Туманности Аггарендона вообще не ответил, хотя существовала небольшая военная активность вокруг рассеянных добывающих миров Туманности. Субсектор Кайтаран, крохотный участок космоса, включающий в себя крепость Инквизиции и несколько командных флотилий Имперской Гвардии, был худшим их всех: сообщения, полученные Фаддеем из станций астропатического слежения, казались напыщенными и выдуманными, и у него не было не малейших сомнений, что их подделали.
Это был лишь один симптом. Предыдущие попытки Фаддея добраться до исторических архивов с миров, на которых когда-то сражались Испивающие Душу, не дали вообще никакой информации об Ордене. Собор Героев на Мире Мортенкена, к примеру, более не содержал вмурованного в камень настенного изображения Дениятоса, легендарного воина — философа Испивающих Душу, который изгнал ксеносов-хрудов из священного города планеты. Практически все признаки Испивающих Душу со времени Поля Цербера были стерты. Лишь источники Инквизиции сохраняли единственную связную историю Испивающих Душу и их славные деяния — славные, по крайней мере, до предательства у Лаконии и Экскоммуникатуса, объявленного Ордену. Если и были какие-то аспекты их истории, не содержащиеся в архивах Инквизиции на мирах-крепостях в секторах, где сражались Испивающие Душу, то там где этого коснулся Империум, история исчезала.
Фаддею никогда до этого не приходилось видеть в действии эдикт о стирании. Разумеется, он о них слышал, и являлся частью операций, где их вынуждены были приводить в силу. Но он никогда не догадывался о такой тьме невежества по всему Империуму, которое сжигало книги и уничтожало инфопланшеты. Скорей всего, и стирание памяти производилось людям, которые встречались с Испивающими Душу. Фаддей, как и положено инквизитору, понимал важность информации, и как знание может сгноить души тех, кто неспособен справиться с ним.
Ордена ренегатов не были каким-то особым исключением — ведь многим детям рассказывали страшные истории о Ереси Гора, когда половина Легионов Космического Десанта была развращена Великим Врагом. А то, что это может произойти сейчас, и безо всякого мощного присутствия Хаоса, который стоило бы в этом винить, могло вызвать разочарование и панику, ситуацию, которую Империум не мог себе позволить. Но исчезновение Испивающих Душу из памяти Империума сделало работу Фаддея во стократ сложнее.
Он не знал, какой из подорденов Инквизиции привел в жизнь этот приказ. Также он не знал, и какие оперативники в астропатических нексусах аванпостов и планетарных архивах искажали сообщения по запрещенным темам. Но они были эффективны, и без полномочий лорда инквизиции Фаддей чувствовал, что может немногое сделать, чтобы их обойти. Он питался объедками, и становилось все хуже. Он надеялся лишь на то, что его последний оставшийся след — расследование зачистки аванпоста на Эвмениксе и причина, по которой десантники его атаковали — приведет к какому-нибудь прорыву. В противном случае его расследование продолжит голодать от недостатка информации, пока не умрет.
