признаётся девушке? — подняв ладонь, провела пальцами по его щеке.
— Теперь ты. Только честно.
— М-м? — протянула я.
— У меня был шанс? Если бы я сказал раньше?
“Увы, Тирион, моё тело, моя душа, я вся отдана другому Бергу”.
— Был. Между Иданом и мной никогда не было близости. Мы никогда не были по-настоящему парой, даже договорились, что он может строить свои отношения с другими девушками, ну… в сексуальном плане.
— Твою звезду… — хмыкнул он. — А вы ещё те притворщики. Думаю, где-то ты тут ошибаешься на счет Берга. Это я тебе как мужчина говорю.
— Точно нет. Нам было удобно друг с другом. Как брату и сестре, как двум друзьям. Мы много читали, гуляли, могли обсудить все на свете. Я для него была удобной девушкой, чтобы показать, максимизировать протестное поведение перед отцом… пожалуй, я понимала это всегда, но только недавно поняла истинные масштабы. Ведь он всегда пытался изменить меня, знаешь? Подмять, навязать свою точку зрения, впрямь как его отец, по отношению к нему. Но Дан… был удобен и для меня тоже. Вы с Рином ко мне не так цеплялись, — пожала плечами, подмигивая.
— Что ж, — выдохнул он. — Возможно, в следующей жизни, я завоюю дикую кошку Ашхен.
— Главное, не задирай с порога, — пошутила я сквозь слёзы, которые всё же сорвались влажными дорожками к подбородку. — Мы, кошки, очень злопамятные.
— Я запомню.
Поддавшись порыву, наклонилась, целуя его в щеку.
— Вот это и есть идеальная смерть, — пробормотал он, закрывая глаза. — Умереть с поцелуем любимого человека. Спасибо тебе, что не бросила, хоть я и редкий квазар. И это… Не повторяй моей ошибки, Йен. Не трусь. И борись за свое счастье. Мне вот казалось, что все безнадежно. А оно вот как… Будь счастлива, киска.
Ирвин
— Что случилось, Ашхен? — перед глазами муть и серость. Не вижу ни звёзды, кроме размазанных силуэтов. В ушах звон и всхлипы. Кто-то рыдает.
— Ты ранена? — странно, ведь даже в серьезные травмы эта дикая кошка стискивала зубы и продолжала бороться. Не помню, когда видел ее ревущей. Однажды, на первом курсе? Тогда в боевку Идана хорошо так потрепало: сутки в себя не приходил. Говорят, что костюм дал сбой. Я-то знаю, что FBOT Бергов не сбоит, и вывести его из строя не так уж просто. Дан либо сам решил ставить эксперименты, наслушавшись дядьку, либо кто-то подгадил до выхода на арену, а брат решил не обращать внимания на неотлаженный костюм. Пойти в бой без проверки системы он точно не мог. Это же Дан. Он всегда и все делает по уму. Вот тогда Ашхен рыдала. Взахлёб. Решила, что все — сгорела эта звезда. Неужели…
— Шакс?
Молчание. Тишина давящая и инородная. На планете будто нет звука, все в положении "mute". Так не бывает. Отчаянные попытки проморгаться, сфокусировать картинку. Резь в глазах. Без зрения чувствую себя ещё более потерянным.
— Провести сканирование, — приказываю, но сам уже понимаю, какой ответ получу. Размытое пятно рядом становится чётче. Искореженный FBOT, красные пятна на серо-черной породе Антареса.
— Эйелен Ашхен, состояние удовлетворительное, процент повреждений семь процентов. Тирион Шакс, мертв. Время смерти: семь часов семнадцать минут по времени Тритона.
— Квазар, — страшная новость мгновенно разгоняет кровь, усиленно моргаю, шаря руками вокруг в попытках найти Ашхен.
— Состояние FBOT Ирвина Берга удовлетворительное, уровень повреждения пилота тридцать семь процентов. Вероятность выживаемости девяносто шесть процентов. Повреждение зрения незначительное. Время адаптации и восстановления прогнозируемо семнадцать минут. Скорость реакции…
— Стоп! Отбой. — Не хочу это слушать. Все ещё ничего не вижу и не понимаю.
— Йен, ничего не вижу, что произошло.
Ощущаю ее напряжение на каком-то нечеловеческом уровне. Я всегда ее чувствовал. Постоянно знал, где она, что она. Объяснял это повышенным вниманием на почве постоянного слежения, но… будем честны, присматривал я много за кем, а Ашхен… Тут другое.
— Тирион мертв, вследствие вхождения в защитный контур планеты.
— Что ты?
— Особенности генетики расы. Для моего вида защитный контур не представляет опасности, как и минералы в составе горных пород, а также воды и воздуха не способны оказать воздействие на структуру клеток, — дежурный отчёт младшего по званию. Кошка цепляется за уставные отношения, чтобы как-то удержать себя от истерики. Я чувствую. Удивительно, но чувствую ее приближение так, как если бы эмоции бушевали у меня внутри, а не в другом живом существе. Что это? Почему?
— Шакс был Высшим, его потомки тоже первые люди. Как Береги. Почему?
Вопрос оседает радиацией на поверхности сознания, но ответа нет ни у меня, ни у Йен, очевидно.
— Провести анализ генетического кода Тириона Шакса и Ирвина Берга, — цинично и бесчеловечно не думать, что где-то невидимый мне лежит труп парня, с которым бок о бок провел пять с половиной лет, но сейчас куда важнее разобраться в происходящем, чем горевать. Я все равно пока слеп, как новорожденный ирбирус и не способен даже оценить местность, чтобы понять, как отдать последнюю почесть товарищу.
— Отказано.
— Что значит отказано? — костюм и ИИ настроены на полное подчинение пилоту, кроме случаев разрушения костюма и пилота, а также команд по самоуничтожению. — Повторяю приказ, провести анализ генетического кода Тириона Шакса и Ирвина Берга.
— Уровень доступа F2.167: отказано.
— Йен?
Слышу, как ее тихий голос повторяет команды своему костюму. И тоже получает отказ.
— Хорошо. Вывести данные о защитном поле Антареса, дать данные о влиянии его структуры и излучения на гуманоидов.
— Магнитное поле не распознано. Опасность для гуманоидов девяносто восемь и семь процентов. Процент выживаемости при прохождении одиннадцать и три процента.
— Квазар! — Бью кулаком по чему-то жёсткому. — Что происходит, твою звезду?! Почему планета Содружества отгораживается от гуманоидов вредоносным барьером? Почему в разведоперацию посылают вчерашних выпускников, зная, что с планетой творится какой-то квазар! И почему родной отец меня об этом не предупреждает.
Зрение понемногу возвращается, контуры местности чётче, цвет и оттенки ярче. Мы в какой-то пещере. Обломков нет. Значит, куски круизера либо сожгло при посадке, либо упали они довольно далеко от нас. Выходит, Ашхен еще и перетащила нас с Шаксом, на себе, в укрытие. Нахожу ее глазами: уставшая, растерянная, опухшие глаза и красный, шмыгающий нос… Все еще сидит у тела Тириона. Реальность в очередной раз больно бьет в грудину гулкой пульсацией сердечной мышцы. Шакс не был мне другом. Вернее, когда-то мы плотно общались, но с поступлением в СКАТ сели на разные орбиты. Единственное, что оставалось общего между нами — необъяснимое и неконтролируемое, похоже,
