Андрей Ливадный - Повторная колонизация

Ознакомительная версия.

Им действительно оказался киборг с застывшими чертами миловидного женского лица. В остальном эта машина не отличалась оригинальностью: тело заковано в камуфлированную броню, ремень импульсной винтовки перекинут через плечо, на запястье правой руки петля с болтающейся резиновой дубинкой.

Киборг дошел до тупика, остановился, повернулся на каблуках и, не сбиваясь с ритма шагов, двинулся обратно.

Шаги слышались все глуше и глуше, из чего Олег чисто машинально сделал вывод — охранников на каждом балконе всего двое.

Утро, если так можно обозначить чисто условный Рассвет на борту космической станции, началось с того, что под потолком вертикального квадратного колодца ярко вспыхнули режущие глаз рефлекторные лампы, и по периметру пятнадцати балконов заскрежетали отворяемые двери камер.

Олег, который в какой-то момент все же сумел забыться тяжелым, полным бессвязных кошмаров сном, вздрогнул и открыл глаза.

Явь, внезапно навалившаяся со всех сторон, оказалась настолько хуже той кошмарной бессмыслицы, которая присутствовала в его тяжелом забытьи, что Олег моментально расстался с одурью сна. Низкий потолок камеры, решетчатая дверь, набранная из побитых ржавчиной металлических прутьев в палец толщиной, и доносящиеся со всех сторон, отнюдь не ласкающие слух звуки живо напомнили ему, где он находится.

Несколько минут Олег лежал, бессмысленно уставившись в низкий потолок камеры. Его вдруг охватила такая безысходность, такая подавленность, что, казалось, жить дальше незачем и сил на это попросту нет…

Из состояния оцепенения его вырвал резкий, режущий по нервам скрип повернувшейся на петлях двери.

— КХ-157, на выход! — раздался ровный, безликий голос.

В первый момент Олег не понял, что слова обращены именно к нему, — тюремный номер, присвоенный капитану Лепетову в фильтрационном лагере для военнопленных, еще не обрел в его сознании удручающего звучания собственного имени.

— На выход! — повторил тот же голос.

Олег, не меняя позы, повернул голову.

В дверях его камеры стоял киборг. О том, что это была женщина, напоминали разве что легкие выпуклости нагрудной брони, да еще тонкое строение черт лица.

Она смотрела на него абсолютно равнодушно, как смотрит на человека обыкновенное электронное устройство, снабженное системой визуального восприятия. Человеческий облик не мог обмануть Олега, он и раньше имел дело с киборгами, а потому знал, как нужно отличать их от живых людей. «Однако, — отметил про себя Олег, вставая с жесткого топчана, — это не то, с чем мне приходилось сталкиваться до сих пор…»

Кожа киборга отливала натуральным цветом живой плоти и внешне совсем не походила на скверную подделку из синтетического материала, которым обычно обтягивались кибернетические подобия человека. Более того, проходя мимо застывшей у дверей его камеры фигуры, Олег с некоторым смятением понял, что та дышит.

Удивляться дальше и анализировать увиденное он не смог по самой прозаической причине — стоило ему перешагнуть порог камеры, очутившись на узком балконе с низкими сварными перильцами, как его внимание тут же переключилось на вещи, куда более неприятные, чем созерцание новой модели человекоподобной машины.

Заключенных было множество, наверное, сотни три, не меньше, и все они выходили из своих узилищ, выстраиваясь по периметру балконов лицом к квадратному провалу. Олегу, который замешкался на выходе, волей-неволей пришлось сделать то же самое. Ствол импульсной винтовки грубо ткнул его в спину, и Лепетов был вынужден взмахнуть руками, чтобы случайно не перелететь за низенькое ограждение…

Внизу, под ярким светом рефлекторных ламп, расхаживал, ожидая конца построения, однорукий офицер. Один рукав его серой униформы был демонстративно заткнут за пояс. В левой руке, кисть которой, судя по всему, представляла собой протез, он держал нейросенсорный хлыст.

Дождавшись, пока заключенные закончат построение, он поднял голову, окинул хмурым, не предвещающим ничего доброго взглядом периметр пятнадцати балконов и произнес:

— Доброе утро, господа.

Непонятно, что было заложено в этих словах, — тщательно выверенная издевка или врожденная манера общения. «Господа», большинство из которых только этой ночью очнулись от сверхглубокого низкотемпературного сна, угрюмо смотрели на него в гробовой тишине, ожидая продолжения.

— Рад приветствовать вас на борту нашего спецучреждения. — Офицер медленно, тягуче выговаривал слова, прохаживаясь по квадратному плацу нулевого уровня, и Олег понял, что в прошлом он был сильно контужен. — Вы находитесь на станции «Эрадзия», которая в данный момент отбуксирована на орбиту планеты Дион. — Многим из вас будет полезно знать, что война закончилась пять лет назад полной и безоговорочной капитуляцией Земли.

При этих словах по балконам пробежал легкий ропот.

Внутри у Олега что-то оборвалось, породив ощущение могильного холода.

«Бог мой, пять лет!.. Неужели я столько проспал в криогенном гробу?!»

— Большинство из вас являются военнопленными, — продолжал констатировать факты однорукий офицер. — Ту часть уголовного сброда, которая присутствует здесь, я в расчет не беру…

— Ты кусок дерьма, заткни свою пасть!.. — раздался откуда-то сверху резкий голос, за которым внезапно последовали неясные звуки короткой борьбы, и протяжный, леденящий душу крик вдруг затравленным эхом метнулся меж стен квадратного пятнадцатиэтажного колодца.

Чье-то тело промелькнуло в воздухе и с отвратительным, влажным стуком ударилось об пол нулевого яруса.

— Сэр, он пытался оказать сопротивление, — донесся сверху ровный голос киборга.

Офицер в гробовой тишине посмотрел вверх, на балкон, откуда только что сорвался заключенный, и спокойно заметил:

— Каждый из вас, господа, волен выбирать свой собственный способ отбытия в ад. — В его спокойной вежливости сквозило что-то зловещее, гораздо более сильное и глубокое, чем обыкновенная ненависть к тем, кто взирал сейчас на него с высоты балконов. — Но я повторюсь: большинство из вас военнопленные, и это несколько меняет дело. Во-первых, после окончания войны, как я уже говорил, минуло пять лет. Во-вторых, адмирал Воронцов объявил амнистию. Она затронула в основном рядовой состав из числа тех, кто воевал против колоний на стороне Земного Альянса. Все они тем или иным способом получили свободу и право на собственную жизнь в колониях. Иное дело — офицеры, — зловеще добавил он. — Рядовые солдаты, исполнявшие под вашим началом роль пушечного мяса в борьбе Земли и Колоний, амнистированы, а как быть с теми, кто осознанно вел эту человекоубийственную войну?

Ознакомительная версия.