Тайлер как раз плелся через мостик, на пути к ракетному отсеку, где, по слухам, держали подпольное казино, когда заревела тревога.
Капитан оказался на мостике через три секунды после ее начала, согнувшись, и выглядя так, словно он не знал, куда бежать.
— Это что, с реактора что ли?! — завопил капитан.
— Вы тут капитан… — тихо сказал Тайлер, прикрывая лицо рукой, и мысленно уже прощаясь с жизнью — … и вы не знаете?
— Тревога с реактора два! — объявил старшина с инженерного пульта. — Но никаких признаков аварии на моих мониторах.
— Приготовиться отстрелить реактор! — завопил капитан, и тут тревога замолкла. — Или не надо… — цветисто выругавшись, он долбанул по кнопке отсека реактора два.
— Второй! Что во имя Сладчайшего Милосерднейшего Испытующего у вас творится?!
— Э-э… извините, — сказал голос в динамике, — Просто Ковальски уронил свою чашку с кофе на тумблер тревоги…
— Сэр.
Капитан дико заорал.
Старпом опять появился прямо за спиной капитана, заставив и без того уже перенервничавшего капитана чуть ли не выпрыгнуть из штанов.
Однажды, пообещал себе Тайлер, он и правда заметит, как старпом перемещается. Но на данный момент все говорило за владение им телекинезом. — Рекомендую отдать под трибунал и выкинуть в космос космонавта Ковальски.
— Не думаю, что это так уж необходимо, старпом, — пропыхтел капитан. — Соблазнительно… но нет. Поговорим о капитанском суде завтра. А сейчас я пойду в свою каюту и сменю штаны. Сделайте это общим приказом.
— Медика в ракетный отсек, — возгласил интерком. — Со шприцом.
Качая головой, Тайлер покинул мостик.
— Он не знал, реакторная ли это тревога, или нет, — пробормотал он, непроизвольно хихикая, — Он — капитан, и он не знал! О, господи… господи боже ты мой… — он продолжал хихикать.
Господь Испытующий, избавь нас на день от Испытаний твоих…
Глава четвертая
ИНЦИДЕНТ С КАРТОФЕЛЬНЫМ МЕШКОМ
На четвертый свой день на борту «Фрэнсиса Мюллера» Тайлер принялся таскать с собой шприц с транквилизатором повсюду. Причем он не был уверен, для членов ли экипажа, или для себя.
Но шприц был с ним, как и смирительная рубашка, когда его вызвали на мостик во время второй дневной вахты.
— Тэйлор, успокойте старшину Кайла — сказал капитан, указывая на мужчину с тактического поста. Старшина раскачивался на своем стуле, занимаясь рукоблудием.
— Ха! Планета! Ха, промазал! — старшина Кайл явно был в ударе.
— Да, сэр, — отозвался Тайлер, подходя ближе и втыкая шприц старшине под лопатку. Снотворное подействовало быстро, и несколькими секундами позже тот свалился со стула, с глухим ударом упав на палубу.
— Сэр, — сказал старпом, снова возникая за спиной капитана.
Капитан завопил.
— Испытующий, Сладчайший Милосерднейший, Грин, нацепите себе на ботинки колокольчики, что ли! — буркнул капитан, придя в себя.
— Хорошо, сэр, — серьезным тоном ответил старпом. — Сэр, думаю старшину Кайла нужно отдать под трибунал.
— А я — нет, — отозвался капитан. — Его явно свело с ума сообщение лейтенанта Уилсона о том, что причиной ошибки в расчетах было то, что он забыл учесть массу Черного Ворона и всех его лун! Мало того, обнаружилось, что если бы он не опоздал на сорок минут с поворотом, в ходе поправки курса, мы влепились бы в планету!
Развернув смирительную рубашку, Тайлер принялся засовывать в нее тактика, попутно прислушиваясь к разговору за его спиной.
— Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, где мы, сэр, — сказал лейтенант Уилсон. — И я уже проложил курс прямо на Грейсон.
— Ты в этом уверен? — переспросил капитан. — И ты точно уверен, что по пути мы ни на что не налетим?
— Да, сэр, — отозвался связист. — Мы послали им сигнал. И они ответили, спросив, где мы были последние несколько дней.
— Полагаю, лучше всего будет сказать, что мы затаились, сохраняя молчание, на тот случай, если кто попытается тайком проникнуть в систему, — глубокомысленно заметил капитан, потирая подбородок. — Чем меньше мы будем распространяться о прошлой неделе, тем лучше.
— Превосходный ответ, сэр, — сказал старпом, — Связист, передайте это немедленно.
— Есть, сэр.
— У нас две недели, прежде чем нас отзовут на верфь, — заметил капитан. — Мы должны были заняться тренировками, но с экипажем в такой форме, не думаю, что это будет здравой идеей. Мы и без того уже сработались лучше, чем любой другой экипаж, виденный мной.
— Но мы можем это сделать, сэр, — запротестовал старпом. — Экипажу не помешает чуточка дисциплины. Если вы только проявите твердость и развяжете мне руки, сэр…
— У нас нет никаких тисочков для пальцев, Грин. — сказал капитан, качая головой, — Нет, что им нужно, так это развеяться. Сбросить напряжение. Боцман!
— Да, сэр? — старший из рядового состава корабля был плотным, крепко сбитым мужчиной с редкими волосами и носом картошкой, ярко-красного цвета, намекавшим на то, что похоже боцман оказался в «Сибири» благодаря тому же пороку, что и у дока Кирнса.
— Настройте гравитационное поле осевого коридора на конус в сорок пять градусов, одно «жэ»—! — рявкнул капитан. Стукнув по интеркому, он прокашлялся. — Всем свободным от вахты собраться в Осевом, и…. ТАЩИТЕ КАРТОФЕЛЬНЫЕ МЕШКИ!
* * *
Осевой коридор представляет собой большую «трубу», пронизывающую корабль. Обычно в нем устанавливается низкая гравитация, и он используется для перемещения экипажа и оборудования. При низкой силе тяжести экипаж может быстро и легко перемещать грузы с места на место. Или же члены экипажа, желающие чуток «пошалить» могут полетать внутри при 0,2 g на скоростях превышающих сорок километров в час, или поперемещать громадные штуковины вроде ракет или поддонов со взрывчатыми болтами на чуть более медленных скоростях.
Разумеется, закон сохранения массы никто не отменял, так что всем этим «шалунам» в итоге приходится гасить скорость или уклоняться от своих же товарищей движущихся в противоположную сторону на скоростях, превышающих разумные величины. А поскольку человеческое зрение и мозги не создавались для того, чтобы автоматически высчитывать, какая скорость сближения является «превышающей разумную величину», достаточное количество членов экипажа в итоге врезались в товарища, или его громоздкий и иногда смертоносный груз, временами и на скоростях, более подобающим небольшой катастрофе аэрокара.
Осевой коридор на кораблях выдавал не менее 15 процентов от общего числа «несчастных случаев».
