В стихотворении есть сомнение – «кажется», но в жизни колебаний не было: Алексей Константинович Толстой полюбил сразу и навечно, точнее говоря, на весь срок жизни, отмеренный ему судьбой.
Почему люди любят друг друга? Из-за чего вспыхивает чувство? Что питает любовь? Вопросы эти не имеют ответов. Не случайно Алексей Константинович в одном из стихотворений, посвященных Софье Андреевне, писал:
Ты не спрашивай, не распытывай,
Умом-разумом не рассказывай:
Как люблю тебя, почему люблю…
Люблю – и все! Любовь – это всегда неразгаданная тайна.
Алексей Толстой и Софья Миллер встретились в январе 1851 года (ему было 33 года, ей чуть меньше), но повенчались лишь 12 лет спустя – в 1863 году. Почему? Чтобы ответить на это, нужно хотя бы вкратце рассказать историю жизни того и другого перед встречей. С чем к ней пришли Алексей Константинович и Софья Андреевна.
Полагается начинать с женщины, но мы сделаем исключение – начнем с мужчины, так как именно Алексей Константинович Толстой является гордостью русской литературы, а Софья Андреевна – всего лишь его спутница и муза, вдохновившая, правда, поэта на создание многих лирических стихотворений.
Итак, Алексей Константинович Толстой. Его рождение окутано легендой. Есть версия – ее разрабатывал Василий Розанов, – что Толстой родился от супружеских отношений брата и сестры. Воспитывал его не отец, а дядя Алексей Перовский. Естественно, ему помогали гувернеры и учителя. Стихи Толстой начал писать с 6 лет. В 8 лет мальчик был представлен своему ровеснику, будущему императору Александру II, с которым он остался в большой близости и дружбе на всю жизнь. Говоря современным языком, Алексей Константинович быстро сделал блистательную карьеру, но неожиданно для всех сам ее и оборвал. Об отказе быть высшим правительственным чиновником Толстой написал в письме императору и сослался при этом на провидение, что оно – «мое литературное дарование, и всякий иной путь для меня невозможен… Служба и искусство несовместимы. Одно вредит другому… Что касается вас, Государь, которого я никогда не перестану любить и уважать, то у меня есть средство служить вашей особе: это средство – говорить во что бы то ни стало правду; вот единственная должность, которая мне подходит и, к счастью, не требует мундира…».
Да, Алексей Константинович Толстой был удивительный человек: правдолюбец и романтик в одном лице. «Когда… кругом и мор, и голод, – Вы в самую ту пору о местах тягаетесь? Опомнитесь, бояре!» – писал Толстой в одном из своих обращений. Смело, не правда ли? – так бросить в лицо обвинение своему сословию, элите, в которую он входил сам. Очень красноречива самохарактеристика Толстого:
Коль любить, так без рассудку,
Коль грозить, так не на шутку,
Коль ругнуть, так сгоряча,
Коль рубнуть, так уж сплеча!
Коли спорить, так уж смело,
Коль карать, так уж за дело,
Коль простить, так всей душой,
Коли пир, так пир горой!
Читаешь эти строки и видишь перед собой добродушного великана, силача. Он и впрямь обладал огромной физической силой: заламывал на охоте медведя, метал двухпудовую гирю, гнул подковы и т. д. Но этот силач был абсолютно бессилен перед собственной матерью. Властная Анна Алексеевна Толстая с детства «задавила» мальчика и продолжала держать его под своим материнским прессом и во взрослом состоянии. Она постоянно наставляла, советовала, требовала. Ревниво относилась к его увлечениям женщинами. Расстроила его отношения с княгиней Еленой Мещерской, когда увидела, что чувства сына крепнут с каждым днем. Не могла допустить, чтобы он женился и оставил ее одну. Нет, это катастрофа! И она придумывала всякие болезни, лечилась за границей и настаивала на том, чтобы сын был рядом. Все это, конечно, не могло не отразиться пагубно на характере Алексея Константиновича: страдал он несамостоятельностью (критик Юлий Айхенвальд отмечал у Толстого «отсутствие душевного синтеза, внутреннюю нецельность»).
Когда мать Толстого узнала о появлении в жизни ее сына женщины, которой он безумно увлекся, она вознегодовала и сделала все, чтобы не допустить брака. Алексей Константинович и Софья Андреевна смогли повенчаться лишь после ее смерти.
Но были препятствия и со стороны Софьи Андреевны Миллер. Собственно, ее девичья фамилия другая – Бахметьева, Однако расскажем все по порядку.
Будущая жена Алексея Константиновича Толстого происходила из старинного рода Бахметьевых, восходящего к XV веку. Отец ее, Андрей Николаевич Бахметьев, – военный, в чине прапорщика он вышел в отставку и поселился в своем имении под Пензой. Женился на дочери соседского помещика, которая родила ему трех сыновей и двух дочерей. Младшая Софья была общей любимицей в семье. Росла бедовой девчонкой-со- рванцом, носившейся наравне с мальчишками в округе. Далее – Екатерининский институт благородных девиц в Петербурге. Софья уже девушка, на выданье, ее опекает любимый брат Юрий, гвардейский офицер. Он знакомит сестру со своими друзьями, среда которых выделяются двое: конногвардеец Лев Миллер и прапорщик князь Григорий Вяземский.
Перед молодой женщиной стоит выбор, кому отдать предпочтение: велеречивому, правда лишь на бумаге, Миллеру или пылкому Вяземскому? Конечно, второму, он – князь, а кому из тогдашних девушек не хотелось стать княгиней?
Как выглядела претендентка на княжеский титул? По воспоминаниям современницы Хвощинской, Софья «была некрасива, но сложена превосходно, и все движения ее были до такой степени мягки, женственны, а голос ее был так симпатичен и музыкален…».
Неудивительно, что князь Григорий Вяземский не устоял: 8 мая 1843 года он попросил у нее руки. Софья мгновенно согласилась и с нетерпением стала ждать согласия со стороны родителей князя – хотя она и была дворянкой, но стояла на иерархической сословной лестнице несколькими ступенями ниже, да и приданое за ней тянулось весьма крохотное. Короче, явный мезальянс. Получив от Григория Вяземского письмо с извещением о его помолвке, родители, жившие в Москве, встревожились и настоятельно посоветовали влюбленному сыну поостыть и не решать свою судьбу «слишком поспешно и неосмотрительно».
Эту не совсем радостную новость Вяземский довел до родительницы Софьи Бахметьевой. Вдова (муж давно умер) не захотела смириться с потерей такой выгодной для дочери партии и бросилась уговаривать родителей жениха. Те заупрямились окончательно. Тогда Бахметьева-мать стала убеждать Григория Вяземского решиться на брак без согласия родителей. Однако на это Григорий Вяземский не пошел: слишком любил своих «стариков» и не хотел их огорчать. Что делать? Бахметьева-дочь, то есть Софья, решается на рискованный способ давления на князя: возвращает ему подаренное ей кольцо и грозится уйти в монастырь. Молодой князь заколебался.
