— Корабль у нас есть, правда очень древний, и его надо ремонтировать. Но если это нам удастся, то мы выйдем на трассу. А экипаж как-нибудь наберём.
— Не забывай, что у нас нет нейросетей, а управлять кораблём с планшета неэффективно.
— А нельзя, чтобы полёт проводил наш искин?
— Это он будет делать только в подпространстве, а в системах, куда нужно будет выходить на трассе, чтобы получить отметку о прохождении того или иного участка, управление лежит целиком на пилоте.
— Тогда надо будет переделать всё на ручное управление.
— Эта функция и так есть в кораблях до пятого ранга. А у нас бот четвёртого поколения. Просто надо будет проверить все схемы управления кораблём, и включить их в ручной режим.
В это время Чёрт проинформировал нас, что у дверей ангара стоит юрист. Я вышел, взял небольшой контейнер, в котором лежали наши вещи и документы.
— До встречи! Моя работа закончена. — Юрист сел на станционное такси и отбыл по своим делам. Чёрт запер за нами дверь ангара, и я и Лика отправились в школу. Там нас уже ждала женщина, передавшая нам нужные учебники и список внешкольной литературы. В девять началась учёба. В нашем классе сидело тридцать юношей и девушек возрастом от четырнадцати до шестнадцати лет. Я с сестрой заняли одну из пустующих парт. Зашла директриса — был её урок физики. Я половину не понял. Были какие-то формулы, коэффициенты, незнакомые термины. Вернее, для Сая они может и знакомые, но не для меня, человека двадцать первого века. Правда, никаких опросов директриса не проводила. Урок закончился через сорок минут. Мы вышли на перемену. К нам подошли несколько парней и девушек.
— Как вас зовут? — Обратился ко мне высокий мускулистый парень с рыжей шевелюрой.
Мы назвались.
— Магнум? — Спросила стоящая рядом с ним девушка с большими голубыми глазами и курносым носиком. — Я читала по планшету об аварии. Соболезную! Кстати, меня зовут Ирен Голд. Вот этого рыжего — Лор Тварекс, он племянник директрисы. Этих двух братьев — Миха и Джон Ровен, а мою подругу — Эллина Турев. Через два года мы кончим школу. Я, например, хочу пойти работать на верфи. Там моя мама строит корабли, она инженер. А вы куда пойдёте?
— Мы хотим стать пилотами, но по тестам у нас средние баллы. — Ответила Лика. — Поэтому придётся принять участие в ежегодной гонке и выиграть её!
— Ого! Вот это заявление! — Засмеялись ребята.
— Но для этого нужен корабль. — Сказал Миха.
— Он у нас есть! — Вставил я свои пять копеек.
— Вот как! А какой у вас аппарат? — Заинтересовался Тварекс.
— Сейчас посмотрю! — Лика подняла пристёгнутый к поясу комбинезона планшет и потыкала пальцем в экран. — Вот, нашла. У нас межсистемный бот МКБ — 4. Правда, его надо ремонтировать. Но время есть. В этом и следующем году мы не сможем принять участие в гонке, а вот через два года, когда мой брат станет совершеннолетним, и ему поставят нейросеть, можем попробовать.
— Для своего времени это был хороший корабль. Но сейчас вряд ли вы с его помощью выиграете. Трасса сложная, да и там всё взаправду. Вам дадут груз, который вы должны будете доставить в названную организаторами систему. А по пути вам могут встретиться различные опасности, в том числе, и настоящие пираты. С нашей школы готовятся три группы, вы будете четвёртыми. Вначале лучше пройти внутри школьные и межшкольные соревнования. Это поможет вам оценить свои силы. Соревнования состояться через полгода. Если хотите записаться, то у вас есть ещё две недели до того, как запись желающих окончится. — Просветила нас Эллина.
Прозвенел звонок. Следующим уроком была литература. В класс вошла высокая, под два метра ростом, красивая учительница. Все ученики смотрели на неё с нескрываемым интересом.
— Я ваша новая учительница литературы. Зовут меня Аллариель Лисарио.
— А вы бионг? — Поинтересовался парень с первой парты.
— Да! А вы что, никогда не встречали бионгов? — Парировала учительница.
— Только издали видели!
«Надо будет почитать историю, выяснить, как тут сдают тесты, и по каким предметам. Заодно посмотрю, что может нам пригодится для восстановления корабля. Да и почитаю, кто такие бионги. Эта Аллариель на эльфа похожа, только уши нормальные…»
— Вас, кажется, зовут Сай Магнум? — Заставила меня подскочить с места преподавательница.
— Да, госпожа Аллариель!
— Скажите мне Сай, о чём я сейчас говорила?
— О литературе! — Произнёс я под смешки весело смотрящих в мою сторону учеников.
— Логично! — Хмыкнула бионг. — Но мы говорили не просто о литературе, а о произведениях Тёмного периода истории. Это, к вашему сведению, Сай, от 18 до 22 века по старому летосчислению. И что вы можете сказать мне, Магнум, по этому периоду?
«Ну, сейчас я тебе покажу, Тёмные века!» — разозлился я. И стал говорить:
— В тот период летосчисление велось от рождества Христова. Восемнадцатый, девятнадцатый и двадцатый века ознаменовались появлением литературных произведений таких стилей, как научная фантастика — её основателем считается француз Жюль Верн, революционной литературы, одной из представительниц которой считается Лилиан Войнич со своим романом «Овод», произведений реализма, например, американский писатель Теодор Драйзер, и многих других. В середине и конце восемнадцатого века появилась целая школа стихотворцев и писателей в Российской империи, например, признанный потомками гением поэзии, Александр Пушкин а также Лермонтов, Некрасов и другие. Появились и романы о нарождающемся революционном движении, например, «Что делать?», «Отцы и дети» и много других. Появилась детективная и шпионская литература, родоначальником которой стал англичанин Артур Конан-Дойдь.
— Откуда вы всё это знаете? — Прервала меня учительница. На меня смотрели расширенные зрачки Аллариель. — Эти произведения проходят только на специальных курсах в вирт-капсулах!
Я оглядел притихший класс. Сидевшая рядом со мной сестра восхищённо глядела на меня.
— Я знаю наизусть многие стихи того периода и даже могу рассказать вкратце содержание некоторых романов. Например, Пушкин, стихотворение «Памятник», начало девятнадцатого века:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья избежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит…
— А более позднего периода что-нибудь знаете? — Задала вопрос бионг.
— Конечно! Вот стихи периода Второй мировой войны, сороковые годы двадцатого века. Константин Симонов, стихотворение «Жди меня»:
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет…
— А стихи более позднего периода не знаете? — Подначивала меня бионг.
— Песни знаю. В них ведь тоже стихи есть. Например, произведение последней четверти двадцатого века. «Надежда». — И я полностью пропел эту песню [1].
Класс зачарованно молчал. Аллариель задумчиво смотрела куда-то в даль.
— Да! — После трёхминутной паузы сказала она. — Умели предки и стихи и песни и романы писать. К сожалению после Арктической и третьей мировой войн нам остались только крохи этих прекрасных произведений и обрывки знаний…
