которых относилось большинство членов экипажа.
Всё оборудование тут было аналоговым: осветительные приборы, проектор, магнитофон для протокольной записи. Окна отсутствовали, а входные двери представляли собой настоящий шлюз с ручным управлением. В центре стоял большой круглый стол с гладкой белой поверхностью, на которой были разложены блокноты и приборы для письма. Возле стола стояли кресла из чёрного кожзаменителя с высокими спинками. Кресел было десять — ровно в два раза больше, чем действующих членов Управления.
На месте председателя сидел Координатор экспедиции Григорий Мерецков. Единственный член экипажа, чей биологический возраст превышал возраст Гордея. До вылета он возглавлял кафедру теоретической физики МГУ. Во время Революции работал на заводах Урала, смог подняться по карьерной лестнице до начальника участка и получить путёвку на переобучение по «Программе восстановления научного потенциала», благодаря которой появилось целое поколение учёных старшего возраста, так называемое «поколение дедов», видным деятелем которого он был. Его семья погибла в самом начале Революции, в период городских побоищ. Он чудом выжил, потому что в тот момент был в командировке на севере.
Координатор носил короткий ёжик, отливающий сединой, и такую же короткую седую бороду. На его лбу полегли глубокие морщины, а кожа на шее чуть обвисла. Все эти признаки старения можно было без проблем убрать с помощью косметических средств и небольших подтяжек, но он не делал этого. Наверняка потому, что в людях всё ещё сохранялось глубоко заложенное, инстинктивное уважение к старшим.
— Я верно пониманию, что система наблюдения оказалась каким-то образом выключена именно в период… происшествия? — спросил Координатор у Гордея.
«Забавно, что главный избегает слова „убийство“, — подметил тот про себя, — даже в таком узком составе».
— Не совсем так, — сказал Гордей, — записи были удалены. То есть, съёмка и запись параметров изначально велись.
— Их можно восстановить? — вмешалась Белла. В отличие от Координатора, главный социолог корабля биологически была самой молодой. На момент инъекции ей было всего девятнадцать, и она пожелала остаться в этом возрасте. Сомнительное, на взгляд Гордея, решение — можно было постареть хотя бы лет до двадцати пяти.
— Точно не могу сказать, мы ведь ограничили распространение информации. Поэтому ни с кем из специалистов по информационным системам я пока не советовался. Но, думаю, скорее всего, нет. Я проверил циклы перезаписи на повреждённых секторах — они были не просто повторно использованы. Служебные наноботы заменили их на другие ячейки, как полагается в случае поломки.
— Что ж, это ограничивает круг подозреваемых, не так ли? — заметил Клемент, главный астрофизик экспедиции. Он получил инъекцию в двадцать семь, но к тому времени уже успел обзавестись обширными залысинами, поэтому казался старше своего биологического возраста. Этому способствовали и очки в тонкой металлической оправе. Исправить зрение — уже очень давно вопрос нескольких минут и пары дней на восстановление, но среди учёных после «поколения дедов» очки были в моде, поэтому на борту они не были такой уж редкостью.
— В определённой степени, — осторожно ответил Гордей.
— Почему это «в определённой степени»? — спросила Белла, — это могли сделать только информационщики. Сколько на борту людей этой и смежных, включая дублирующие, специальностей?
— Пятьсот сорок три человека, — сказал Гордей. Разумеется, эту цифру, как и многие другие, имеющие отношение к дознанию, он успел подготовить и принёс с собой в виде записей от руки в бумажном блокноте.
— Много, — констатировал Клемент.
— Боюсь, что даже ими мы не сможем в полной мере ограничиться, — сказал Гордей, — у нас не было предусмотрено никакой системы контроля за факультативным обучением. Любой желающий мог получить нужные знания с помощью информатория и собственного коммуникатора.
За столом повисло напряженное молчание. Координатор глядел перед собой, сосредоточенно хмуря брови. Большинство смотрели на него, ожидая вердикта и дальнейших указаний.
— Почему мы до сих пор не говорили о мотивах? — вдруг спросил Захар, главный биолог. Он до сих пор сидел тихо, смотрел в стол и только вертел карандаш в своих тонких пальцах пианиста. Он и в самом деле был музыкантом. Его концерты пользовались большой популярностью у экипажа, а за прошедшие десятилетия он смог настолько отточить свой талант, что достиг виртуозности, невиданной никогда в прошлом. Правда, давал он такие публичные представления раз в год — во время новогодних праздников. Говорят, для друзей он играл куда чаще — но Гордей не входил в их круг, поэтому был лишен этого удовольствия.
Гордей тяжело вздохнул. Конечно, он думал об этом моменте, но надеялся обойтись без подробного обсуждения хотя бы на предварительном слушании по дознанию, где, по методическим указаниям, должны были заслушиваться только факты.
— На мой взгляд, наиболее вероятная мотивация может быть связана с ментальным расстройством, — нехотя произнёс он, — но для окончательных выводов неплохо было бы получить более полную картину…
— А какие факты и обстоятельства вы бы хотели ещё изучить? — спросил Дмитрий, главный инженер экспедиции и формальный начальник Гордея по первой специальности. Его утвердили на эту позицию в последний момент, когда остальной экипаж был уже сформирован. По слухам, в состав Управления хотели ввести самого Гордея, чему он, откровенно говоря, был совсем не рад, так что в определённой степени появление Дмитрия стало для него избавлением. Да и за прошедшие годы между ними ни разу не возникало никакого недопонимания. Дмитрий был предельно рационален, спокоен, рассудителен до холодности. Биологически он был моложе Гордея на пять лет, но выглядели они примерно на один возраст. Однако Дмитрий отличался более хрупким сложением, был узок в кости, а лицом как-то по-аристократически утончён.
— Чем занималась убитая, — сказал Гордей, упрямо глядя Координатору в глаза; тот едва заметно поморщился, — непосредственно перед происшествием. Прежде, чем думать о мотивах, надо выяснить хотя бы это…
— Я поддерживаю версию о ментальном расстройстве, — вмешалась Белла, — нужно будет подробное заключение психиатра, но… даже здесь есть нюансы. Картина случившегося мне кое-что напомнила.
— Что же именно? — заинтересовался Координатор.
— Что-то ритуальное, — ответила социолог, — связанное с религией. Понимаете?
За столом снова на некоторое время повисло молчание.
— Давайте подведём итог, — вздохнул Григорий, — согласно медицинскому заключению и собранным фактам на предварительном этапе дознания мы не имеем дело с несчастным случаем или суицидом. Верно?
— Верно, — кивнул Гордей.
— Верно, — подтвердила Алисия, которая тоже присутствовала на заседании, но до сих пор сидела тихо.
— Это означает, что у нас на борту случилось убийство, — Координатор всё-таки произнёс это слово — тогда, когда обходить этот момент и недоговаривать было уже невозможно. Запись итогового протокола отправится в бортовой журнал, очевидно, он понимал это, — что так же означает, что тот, кто совершил это деяние находится на борту и на свободе, — продолжал он, обведя тяжёлым взглядом присутствующих. — Означает ли это, что мы должны ввести общую изоляцию на время расследования? Поднимите руки, кто согласен.
Из членов Управления руку подняла только Белла.
— Ясно, — кивнул Координатор, — значит, действуем более осторожно. На вас, Гордей, ложится особая ответственность. После завершения дознания вы занимаетесь полноценным следствием. Если нужны будут дополнительные ресурсы — обращайтесь, постараемся оперативно решить.
— Как насчёт привлечения специалистов по общественной безопасности? Смежников? — Спросил Гордей.
— А сколько у нас на борту таких? — вопросом ответил Координатор.
— Тридцать два. Исключая меня.
— Не густо, — сказал Григорий, — а что бы вы хотели им поручить на этом этапе? Для чего нужны люди? Я так понимаю, что самый квалифицированный член экипажа по этому направлению именно вы. Поэтому вас и подняли по тревоге.
— Сколько из смежников по безопасности являются информационщиками? — вмешалась Белла.
— Тридцать два, — нехотя ответил Гордей.
— Значит, они все под особым подозрением, — продолжила социолог, — а есть возможность как-то обойтись своими силами? То есть, без привлечения людей, которые пока не в курсе случившегося?
— Могу и сам справиться, — ответил Гордей, — просто времени займёт больше.
— Хорошо, — кивнул Координатор, — пока подключайте Алисию везде, где возможно. Вы ведь не против? — он посмотрел на врача.
— Готова помочь, — нехотя ответила та, кивнув.
— Вот и отлично. Круг посвящённых пока ограничиваем присутствующими.
— Ещё мне нужен приоритетный доступ ко всем информационным системам, — спохватился Гордей, — и отмена любых регламентных ремонтных работ систем наблюдения и фиксации.
— Разумно, — поддержал его Дмитрий, — я могу это сделать.
— Хорошо, — кивнул
