— Ну, что там? — поинтересовался Гадел, а остальные бойцы молча обступили меня, с интересом в глазах.
— Блин, парни, всё хорошо, только дел куча появилась! — выпалил я не скрывая своей радости. — И спасибо вам за тактичность и понимание.
— Ой, а за это Татарина и Пруху благодари. — отозвался Бобров. — Они всех выгнали из палатки.
— Не выгнали, а попросили выйти, и вообще, вы все так вылупились на них, как на шоу телевизионное, — возмутился Гадел. — Феймахер, вон, собирался пачку чипсов открывать хлебных.
— А что сразу я? — стал отнекиваться Хирш, — мне её Миша дал, и вообще, командир и скромная монахиня очень красивая пара, я такое в кино только видел.
— А Мише их одна медсестричка молодая дала. — поймал мой взгляд Гусаров, — и вообще, ты сам их выпросил.
— Конечно, а то ты уже третью упаковку за утро сожрать хотел, проглот!
— Понятно всё, — усмехнулся я, — хлеба и зрелищ.
— Не то слово, командир. — Поддержал мои слова Пруха. — Будто в деревню родную попал, в наш сельский клуб, а там крутят «Любовь и страсти столичного бомонда», и все кумушки боятся слово молвить, рты пооткрывали и ловят малейший жест Петра и Марьи. Это главные герои из двух враждующих родов. — объяснил он.
— Кого я вижу! — раздалось рядом, стоило нам отойти на два шага от лазарета, пропуская Ерастова и Серафима. — Никак сам Туров и его команда бегунов. — перед нами, в сопровождении доспешного отделения вчерашних первокурсников морпехов, стоял граф Залесский Филипп Игоревич.
— Господин мичман. — кивнул я обер-офицеру. — Не скажу, что испытываю удовольствие от нашей встречи, но рад, что Вы выжили в бою, слышал, у нас есть потери.
— Ещё бы, слышал! — оскалился он. — Пока остальные воюют на передовой с врагом, ты со своим отделением где-то отсиживался, под охраной капитана Туманова. И что это за бомжатский вид, что вы нацепили на свою форму? — он протянул руку, что бы потрогать мох из гнезда джумамбы, — это не по уставу, Туров, вот ты и допрыгался.
— Руки прочь от старшинского тела. — ударил я ладонью по его ручонке. — И вообще, что за странная осведомлённость, где я был, и что делал? Вы ко мне не равнодушны? Не надо, не признавайтесь, а то, это точно не по уставу, как и лезть в дела совсем уж другого взвода. — осадил его я. Не, ну, а, что? Чего он докапывается на ровном месте. — И вообще, господин, бывший старший мичман, с каких пор тыловое охранение стало передовой?
— Ах ты, скотина! — прошипел Залесский, а его сопровождающие, несмотря на наличие доспехов, сделали несколько шагов назад, когда мои бойцы угрожающе двинулись на них, настолько устрашающий вид был у парней, а их взгляды, ууу, равнодушные, как у бывалых ветеранов, когда на противника смотрят, как на пустое место, которое просто надо пройти.
— Отставить. — гаркнул я, останавливая назревающий конфликт. — Война кончилась, а среди своих всё решается словами, устными, или письменными.
— Умничаешь. — шипел Залесский, — думаешь твои слова меня испугают. Давай, скажи, что-нибудь устрашающее, а я расценю это, как угрозу. Давай. — провоцировал он меня.
— Процессуальный кодекс. — ответил я ему спокойно. — Конечно же, военный. А в нём много письменного, рекомендую к изучению. — я вытянулся, и козырнул. — Не смею больше Вас задерживать, господин мичман. Отряд, за мной.
И мы ушли, оставив графа разевать рот от злости. Не понимаю, вот, что за человек? Всё пытается самоутвердиться за чужой счёт. За мой счёт.
— Бойцы, слушай мою команду. — я остановился, отойдя шагов на десять. — Мне надо в канцелярию, написать отчёт, Вы же, пока располагайтесь в лазарете, будет нашим местом временной дислокации. Бобер, встать на довольствие, получить провиант и боеприпасы, постарайся выбить новые доспехи. Всему личному составу, проверить своё оборудование, сообщить старшине Боброву, если что-то требует замены или ремонта. Связь по коммутатору, — я проверил свой инфопланшет, убедился, что появилась сеть, и продолжил. — Выполнять!
— Есть! — слитный ответ, и морпехи моментально исчезли, как и не было, только посторонние суетились между рядами палаток.
* * *
Дорога до штабной канцелярии (звучное название, за которым скрывался комплекс больших шатров в центре палаточного городка на окраине столицы), да и само написание отчёта в сумме составило целых три часа по времени. Пока подробно излагал наши приключения на бумаге (вот к чему эти пережитки из прошлого?), под взглядом местного штаб-офицера, думал о том, как там Туман и его бойцы? Все ли выжили? Как дела у Джека и его поселенцев? Несмотря на отвлекающий фактор, мысли постоянно возвращались к Иллирике. Ну, зачем она снова вернулась в монастырь? Неужели, если бы она осталась, за ней пришёл какой-нибудь монашеский отряд, и забрал обратно силой? Что за разрешение на мирскую жизнь? Хотя, а что я знаю о церковной жизни? Да ничего. Вдруг, и правда, пришли бы, и был бы у нас воз очередных проблем? Так что, её следование правилам — это правильно, а я уже сегодня заберу её, только бы игуменья подписала разрешение. Как её уговорить, вот о чём надо думать! Это же её тётка, вдруг закусит удила? Серафима о помощи просить? Или Лира сама решит вопрос, по-семейному? Ох, вроде бы, столько всего произошло, и Иллирика нашлась, а вопросов меньше не становится. Ещё и Крылов где-то здесь бродит, блин! Ещё одна напасть на мою голову, как я мог о нём забыть? Надо срочно найти Гривасова.
— Ваше высоко-благородие, — обратился я к капитану, который что-то печатал на компьютере, порой посматривая на меня, после того, как ознакомился с частью моей отчётности. — Подскажите, где мне найти господина капитана службы безопасности флота Гривасова Авнера Световидовича?
— Минуту, старшина. — довольно учтиво отозвался офицер, сверяясь с чем-то в мониторе. — Во время боя он получил серьезное ранение, и сейчас находится в госпитале, в медицинской капсуле. У тебя к нему какое-то дело?
— Да, хотел сообщить о следственных мероприятиях по поводу гибели капитан-лейтенанта СБ Гусева Петра Фадеевича. — выдал я часть правды.
— Можешь обратиться к его начальнику, подполковнику Растеряшеву, хотя, нет, не выйдет. — штаб-офицер быстро сверился с записями в базе данных, — он в данный момент на собрании у генерал-лейтенанта, из тех, кто сейчас здесь в штабе, это несколько унтеров, каплей Сверчков, секунд-майор Лысков….
— Спасибо. — поспешил я его остановить. — Я просто отражу это в отчёте, и оставлю улики в канцелярии, если им будет надо, сами меня найдут. Можете, ещё подсказать, а где мне найти унтер-лейтенанта Крылова? — решил я чуть понаглеть, но капитан не выказал ни тени недовольства.
— Он с Гривасовым в соседней палате, крайне тяжёлое состояние, как и капитан, в коме и ожидает транспортировки на корабль, затем во Владивосток. Сам понимаешь, походный уровень медицины не чета, даже нашей корабельной. — пожал плечами добрый офицер, а я мысленно вздохнул свободно — на какое-то время угроза миновала.
— Благодарю Вас за помощь. — я положил ему на стол последний лист отчёта, пакет с уликами по Гусеву, и встал по стойке смирно. — Разрешите идти?
— Честь имею. — капитан поднялся со своего рабочего места, вытянулся, и приложил ладонь к фуражке.
— Служу Российской Империи. — я стукнул каблуками берц, сразу поняв, к чему это он. Вот и причина всей учтивости, что же, заслужили.
* * *
А всё же, как я сразу не догадался, казаки, миссионерский корабль, а я даже не подумал, что на Тау Метам есть монастырь, хотя что-то подобное и было в описании планеты. Насколько же у меня зашоренный повседневными заботами и глобальными проблемами взгляд. Даже то, что здесь Лира, можно было догадаться, ведь столько всего на это указывало! Вот она, та дальняя миссия, где враги рода точно не найдут. А где же ещё, если здесь уже не империя? Или нельзя было? Кстати, а интересно, откуда Александр Ярославович знает о Лире, его фраза про ту самую указывает на это. Хотя, здесь всё очевидно — скорее всего, отец рассказал.
