Невернесс - Дэвид Зинделл

его провел. Хранитель провел всех, а прежде всего меня. Он удовлетворил мою просьбу, но с условием: я должен был взять в экспедицию всех своих родных, а именно мать, Жюстину и Катарину. И Соли тоже. Соли, как мой дядя, должен войти в состав, иначе никакой экспедиции не будет. А поскольку Соли Главный Пилот, он и должен возглавить экспедицию — вот такое условие поставил мне Хранитель. Услышав об этом, я не поверил. Не подозревал я также, что Бардо оказался прав и Город в результате нашей экспедиции действительно станет с ног на голову.

Несколько дней я сидел у себя и дулся. Мне стыдно в этом признаваться, но что правда, то правда: я надулся, как маленький мальчик, узнав об условии Хранителя Времени. Я велел Катарине не приходить, сказав, что сержусь на нее: почему она не предупредила меня об уготованном мне унижении? (Я солгал. Как я мог сердиться на моего прекрасного скраера, давшего обет никому не открывать своих видений?) Я читал мою книгу, колол дрова или разыгрывал на шахматной доске гроссмейстерские партии, все это время проклиная Соли за то, что он загубил мою экспедицию. В том, что это Соли убедил Хранителя передать командование ему, я не сомневался.

Вскоре после своего возвращения Соли пришел ко мне — обсудить планы экспедиции, а заодно и позлорадствовать (так, во всяком случае, думал я). Я принял его в комнате с камином, который давно остыл. Он сразу заметил мелкое оскорбление, состоявшее в том, что я не зажег огонь, но не усек более крупного: я усадил его на те самые меха, на которых трахал его дочь. И бесстыдно наслаждался этим тайным оскорблением. Есть во мне жестокая жилка — Бардо часто напоминал мне об этом.

Я был удивлен, увидев, как постарел Соли. Сидя на шкурах с поджатыми ногами, он тер морщинистый лоб и теребил отвисшую кожу под длинным подбородком — он выглядел лет на двадцать старше прежнего. Я слышал, что он почти что прошел во внутреннюю оболочку Экстра. Но ценой, которую он платил за штурм этих недосягаемых пространств, было время, зловременье. Даже голос у него постарел, стал ниже, с новыми интонациями.

— Прими мои поздравления — сказал он. — Коллегия правильно поступила, сделав тебя мастером.

Я не мог не признать, что он может быть любезным, когда хочет, — даже если откровенно лжет при этом. Мне хотелось сказать, чтобы он не тратил слов попусту, но я не хотел быть грубым и сказал:

— Расскажите мне об Экстре.

— Да, Экстр… Впрочем, что о нем рассказывать? Звезды вспыхивают и умирают. Экстр растет. И скорость, с которой это происходит, тоже растет. Что еще ты хочешь знать? Что составить карту этих пространств невозможно? Что пилот в Экстре вынужден пользоваться замедленным временем почти постоянно? Посмотри на меня и увидишь.

Мы поговорили еще немного о наших путешествиях. Мне казалось, что ему это неприятно, поскольку я добился успеха, а он нет. Но он удивил меня, поздравив еще раз по поводу маршрутов, которые я проложил в Тверди.

— Изящный пилотаж, — сказал он, подчеркнуто избегая, однако, упоминаний о моем открытии.

Я предложил ему кофе, но он отказался.

— Кофе подстегивает мозг, а моему и без того уже досталось.

— Может, тогда виски?

— Нет, пилот, спасибо. Не очень-то уютно пить виски перед погасшим камином, верно?

— Я могу разжечь его, если хотите.

— Сделай одолжение.

Я положил в камин сырых поленьев, зажег огонь, и Соли перешел к цели своего визита.

— Похоже, экспедиция к алалоям все-таки состоится.

— И возглавите ее вы?

— Да.

— Понимаю. Вам нужна слава, — скрипнув зубами, вымолвил я.

— Неужели? Напрасно ты так думаешь. Возглавить экспедицию мне приказал Хранитель Времени.

— Зачем?

— Разве его поймешь?

Лжец, подумал я. Лжец!

— Я сам поговорю с ним.

— Устроишь ему допрос?

— Это мое открытие. И план насчет алалоев тоже мой. И экспедиция моя.

— Я вижу — это тебе нужна слава, — с легким наклоном головы заметил он.

— Не слава — только знание.

— Это ты себе так говоришь. — Он отпил глоток виски, которое я ему налил.

— Ваше участие только повредит экспедиции. — Я посмотрел на его длинный нос, сломанный мною. — Между нами кровь.

Он почесал переносицу и сказал:

— Ошибаешься. Никакой крови между нами нет.

Я проглотил добрую четверть собственного виски. Сосновый дым, идущий в комнату, ел глаза.

— Если Хранитель не снимет свое условие, я откажусь от экспедиции и не пойду с вами.

— Я понимаю, твоя гордость затронута, — улыбнулся Соли, — но выбора у тебя нет.

— В каком смысле?

— Я для того и пришел, чтобы сказать: Хранитель приказывает тебе отправиться в экспедицию.

— Приказывает? — чуть ли не в голос крикнул я. — Десять дней назад он еще не знал, разрешать ее или нет.

— Видимо, он передумал. Не спрашивай меня, почему. — Соли выпил еще и сказал: — Нас будет шестеро. Жюстине, Бардо и твоей матери приказано сопровождать нас.

— Получается пять человек.

— Шестой будет Катарина, — ненатурально спокойным голосом ответил он. — Хранитель приказал моей дочери вырастить себе новые глаза и отправиться с нами.

Наверное, Соли сам попросил у Хранителя разрешение взять с собой жену и дочь, подумал я. Его, презирающего скраеров, должно очень устраивать то, что Катарина откажется от своих обетов и вернет себе глаза. Но я не понимал, почему мать и Бардо тоже включили в список — разве что для того, чтобы я утихомирился и не наделал глупостей: например, не нарушил свой обет послушания и не сбежал к алалоям в одиночку. Соли, словно догадавшись, о чем я думаю, объяснил:

— Мы выдадим себя за дальних родичей деваки, одного из алалойских племен. Хранитель полагает, что у нас будет больше шансов, если мы вступим под видом большой семьи. А поскольку некоторые из нас действительно родственники, нам легче будет притворяться.

Ты в этом деле и без того мастак, подумал я, а вслух сказал:

— Дайте угадаю. Бардо будет вашим сыном и моим двоюродным братом.

— Нет, не совсем так. — Мина у него вдруг стала такая, точно он проглотил мочу, а не виски. — Моим сыном будешь ты.

— Что? Да нет, это невозможно!

— Именно так, потому что ты очень похож