Иллиан с Одином радостно достали из рюкзаков коммуникаторы и, желая поразить островитян, сразу включили "Смертельные коридоры". Эта игрушка была написана курсантами земной академии космической полиции целую вечность назад, когда я был еще молодым. Игрушка получилась слишком увлекательной, вторая группа, которую мы подобрали на разрушенной станции, за этой игрушкой не заметила инопланетной агрессии.
Островитяне удивлённо наблюдали, как Один с Иллианом гоняются друг за другом по коридорам, круша по ходу дела орды всякой нечестии.
— Так вы точно как вары? Тоже не можете, чтобы с кем-нибудь не воевать? — удивлённо спросила наконец Маля.
— А и правда, — сказал Один, — после машубаст как-то не хочется больше в "коридоры" играть.
Иллиан развёл в стороны чувствительные усы, что говорило о глубокой печали — видимо, вспомнил погибших на острове.
— А что он ещё может? — спросил Панта, — Формулы может считать?
Дети включили вычислитель, Панта завёл формулу сферической геометрии и чуть не умер от восторга, когда сразу получил результат.
— А что, эта игра — это вершина того, что могут придумать разумные существа? — опять спросила Маля.
— Нет, почему же, — можно картинки из кусочков собирать, — вмешалась Илиарсия (ей переводила Бий У), — Один, покажи мою картинку.
Один открыл программу по сборке пазлов. Должно быть, Илиарсия заразилась от Виллины — та была страстная любительница сборки картинок — пазлов, её приходилось отлавливать по укромным местам и заставлять спать. На экране возник весьма узнаваемый образ капитан корабля, вид героический, вокруг головы сияние. То есть моя обработанная фотография. Картина почти закончена, только небо и облака недособраны. Любой самый тупой инопланетник с первого взгляда понял бы, что картина сделана с большой любовью. А островитяне тупыми не были. Проклятие! Ну Илиарсия учудила! Не могла другую картинку показать! Островитяне дружно хрюкнули, я на секунду отвернулся. Илиарсия не врубилась:
— Ой, я так люблю красивые картинки собирать, зверюшек разных, виды природы…
Островитяне дружно хрюкнули ещё раз. Дохрюкаются они у меня. (Моя команда при этом старательно наблюдала облака и демонстрировала безразличие).
— А зачем картинки сначала разрезать, а потом собирать? — не поняла Маля.
— Ну так же интереснее, в этом есть некоторый вызов, особенно когда их еще надо вращать, — удивилась Бий У, тоже подверженная этому увлечению.
Островитяне замолкли и удивлённо уставились на нас, как на чудо природы.
— Но это же варварство, нельзя ли разработать какие-нибудь развивающие игры? — сказала Маля.
Я решил, что пора вставить свой комментарий:
— А вы представьте себе, что у вас цивилизации несколько десятков тысяч лет, и что ваша цивилизация умеет записывать и неограниченно долго хранить записи театральных постановок? Что фильмов и сериалов великолепного качества на две жизни просмотра, хорошего качества — на пять жизней, просто забавных — на двадцать, а и самому что-нибудь хочется сделать, только недолго, чтобы от просмотра готового надолго не отвлекаться? Вот так люди и начинают собирать пазлы. И красиво, и быстро, и творчество.
Такого поворота благородные судари не ожидали и замолкли, на этот раз уже озадаченно. Перспектива иметь великолепных театральных постановок на пять жизней просмотра ими ещё не осмысливалась. Я добил:
— А игр у нас много и разных. Некоторые полностью моделируют жизнь человека в придуманном мире — хочешь, дом красотами обставляй, а не хочешь — можешь отправиться на подвиги, чтобы заработать на новый дом и новые красоты, или просто пообщаться с другими игроками. Эти игры настолько увлекательны, что даже взрослые люди не могут освободиться от них по своей воле, приходится в них автоматический таймер встраивать. Я видел цивилизации, которые целиком живут в мире придуманных реальностей, то есть в них люди из игры никогда не выходят, даже в процессе работы.
Илиарсия возмутилась:
— И совсем это не обязательно, моделирование всей жизни! Иногда даже от пазлов не оторвешься, сделаешь рядок, а хочется еще рядок!
— Это для нетренированных, — возразил я, — от пазлов у нас даже дети отрываться умеют.
Илиарсия обиделась. Она себя примитивом никак не считала. Придётся сегодня посидеть с ней вечером на корме, в качестве компенсации, и повосхищаться закатом или звёздами. Она это любит.
— Но ведь это дикость, заниматься только тем, что вызывает азарт, или коллекционированием красот! А как же развитие разума, как же прогресс? — не унималась Маля. Пора её остановить.
— Да вот такие мы дикари. Мы — боевая команда. Летаем между звёздами, взрываем города и ловим разных чудовищ. Иногда ещё учим других чудовищ растить зёрна и мыть руки перед едой. Поэтому мы только и умеем, что стрелять и собирать фотографии из кусочков. По-настоящему продвинутые ребята сидят у нас на базах и никуда не летают, только мировые проблемы обсуждают и планы строят. Вот они всегда заканчивают свой путь там, где начали. Тебе бы они понравились. А мы — только боевая команда. Хочешь, мачту отстрелю с двухсот метров?
Островитяне намёк уловили, пережили первый шок и прилипли к компьютерам. Я выдернул из толпы Панту и потащил его заниматься социологией. Панте это совсем не понравилось, он бросал страдальческие взгляды на компьютеры и вздыхал.
— Не страдай, вашей цивилизации до изобретения таких штук осталось совсем немного, лет сто или двести, — утешил я его, — и вот тогда-то и начнутся Большие Проблемы.
Панта про проблемы мне не поверил.
На третий день ни из кого машубаста не вылупилась, отчего мы все испытали огромное облегчение. Островитяне на нашу радость смотрели удивлённо. Счастливые люди, они не знают, насколько опасны и коварны машубасты. Лично я был уверен, что хоть кто-нибудь да подхватил зародыша. Проверки ради мы остались ждать до четвёртого дня. Время мы провели с пользой — дети носились по кораблю и играли в пиратов, я накачивал Панту разными науками о подпольной подрывной деятельности. На четвёртый день над нами зависла туша Аиса. Островитяне видели Аиса во время боя издалека и не могли осознать его размеры. Теперь же, когда оказалось, что наш корабль длиннее их парохода, благородные судари примолкли и, задрав головы, созерцали космическую технику в немом почтении.
Нас поднимали на борт Аиса подъёмником, по одному. На борту Аиса нас ждал специалист из числа "серой плесени", который за день до этого перешел на наш корабль с крейсера. Он следил за тем, чтобы ни один из нас и ни один предмет не был внесён на корабль без прохода через защитное поле. Процедура заняла небольшую вечность. После того, как все поднялись на борт Аиса, на корабль островитян был спущен портативный томограф. Вслед за ним спустились я и Фиу.
