– А бубнов у них не было?
– Насколько я знаю, нет.
– Откуда у тебя столько сведений?
Алекс снисходительно улыбнулся:
– Мне просто интересно, в том числе с профессиональной точки зрения. Я всегда знал, что, если разведка достанет артефакты из закромов, можно будет заработать кучу денег. Даже артефакты из экспедиции «Эхо» стоят немало.
Тотчас же возник следующий вопрос:
– Почему разведка продала «Полярис»? Там ведь наверняка понимали, что когда-нибудь он сильно вырастет в цене.
Алекс закрыл глаза и покачал головой:
– Бюрократов нелегко понять, Чейз. Скорее всего, они догадывались, что стоимость корабля вырастет далеко не сразу, а значит, продать его при их жизни вряд ли удастся. Тем временем «Полярис» болтается у всех на виду, напоминая каждому о величайшей неудаче разведки. Ты знаешь, что люди на самом деле боялись его?
– Чего? Корабля?
– Почитай отчеты. Люди были всерьез напуганы. Если потусторонняя сила устроила исчезновение всех пассажиров, на что еще она способна? Некоторые даже считали, что часть ее оказалась на планете вместе с кораблем.
– Так что же случилось с экспедицией «Эхо»?
– Они снабдили искина черными ящиками, собираясь записывать все происходящее на борту, – на случай, если все вдруг повторится.
– Во время первого полета от искина не было никакого толку.
– Именно. Черные ящики были сконструированы так, чтобы противостоять любым сверхъестественным силам, одновременно продолжая запись. Если бы случилось что-то необычное, они должны были включиться и начать передачу.
– А как определялось это понятие – «что-то необычное»?
– Я уже рассказывал. Присутствие психокинетических сил. Члены клуба «Острие стрелы» сделали себе неплохую рекламу, дав множество разнообразных интервью, и улетели.
– И так ничего и не увидели, – добавила я.
– Позже они утверждали, будто наблюдали привидения. Им будто бы являлись призраки пассажиров настоящего рейса – не помню, кого именно. Некоторые из вернувшихся членов «Острия стрелы» утверждали, что поняли смысл катастрофы, но человечество еще не готово узнать правду.
– Похоже, они начитались Степаника Регала.
– Угу. Рассказывали, будто привидения умоляли о помощи, плавали по кораблю. Обычные призраки. Свечи и лазеры якобы удерживали их на расстоянии. Кажется, есть даже несколько фотографий.
– Фотографий чего?
– Как мне показалось, туманной дымки. Завитки тумана в машинном отделении. У одного завитка действительно просматривалось нечто вроде глаз.
Узнав имена и адреса бывших соседей Агнес, мы оккупировали будку на втором этаже мэрии и начали звонить. Я объясняла, что меня зовут Чейз Шенли, что я племянница Агнес Крисп и что родственники до сих пор пытаются ее разыскать.
– Мы не сдаемся, – говорила я.
– Она тут жила очень даже неплохо, – сказала одна пожилая женщина. – Похоже, ей вполне хватало денег. Прекрасный дом, хороший муж.
– Вероятно, она очень страдала, когда погиб Эд, – говорила я.
Кто-то утверждал, что Агнес его даже не оплакивала. Другие заявляли, что она чуть ли не сошла с ума от горя. Вот что рассказывал бывший служащий казино, работавший вместе с Криспом:
– Она любила Эда, и для нее это стало большой потерей. Потом все в городе решили, будто она убила мужа. На самом деле ей просто завидовали. Красавица, которая летает на звездолетах, – конечно, ее недолюбливали. Поэтому она и уехала. И чувство вины, о котором все говорят, тут вовсе ни при чем. Она просто была сыта по горло.
В общем-то, никто не говорил о ней плохо. Впрочем, это было объяснимо – я ведь представлялась родственницей. Мы нашли двоих бывших бойфрендов Агнес, но те не захотели вдаваться в подробности.
– Я женат и счастлив в браке, – заявил один из них. – Агнес была хорошей женщиной. Больше ничего не могу сказать.
О дочери ничего не было слышно.
– Агнес любила ухаживать за садом, – сказал кто-то из соседей. – А еще прекрасно играла в шахматы. Побеждала всех в клубе.
– Могла ли она столкнуть кого-нибудь с обрыва?
Те, кто знал ее лично, считали, что не могла. Говорили, что она отличалась дружелюбием, проявляла доброту к детям и собакам и никому никогда не причинила бы вреда. При этом была слегка холодна и не очень приветлива.
– В каком смысле?
– Ну, – сказала одна женщина, – мне всегда казалось, что она ставит себя выше остальных. Но я не видела, чтобы она злилась или плохо обращалась с кем-нибудь.
Никто не имел понятия, куда делась Агнес. Некоторые считали, что она бросилась с того же обрыва, с которого упал ее муж. Лес у подножия пропасти был достаточно густым. Полиция искала там, но, как говорили, не слишком тщательно: в такую возможность никто не верил.
– Я тоже не верю, – заключил Алекс.
Эд Крисп упал с обрыва на Уоллаба-Пойнте, в трех километрах к северу от Вальпургиса. Здесь земля резко поднимается к вершинам Золотого Рога, горной гряды, которая начинается в открытом море, дугой огибает город и уходит на юго-запад, простираясь почти до самого Залива. Сам обрыв, как оказалось, был отгорожен барьером.
Мы добрались туда ранним вечером. Было холодно и пасмурно, в воздухе кружились снежные хлопья.
Я не боюсь высоты, когда сижу внутри летательного аппарата, но на высоких обрывах мне становится не по себе. Совершив немалое усилие над собой, я перегнулась через барьер и посмотрела вниз. Солнце только что зашло. Подножие обрыва скрывалось в густом лесу. Я увидела реку, несколько валунов, полуразвалившийся сарай вдали. Обрыв был не слишком высоким, но при этом крутым: ударившееся о землю тело наверняка отскочило бы на порядочную высоту.
Мы ходили взад-вперед, обдумывая различные варианты и размышляя, откуда именно упал Эдгар. В те времена барьера не существовало, и все же я не могла понять, как взрослый мужчина в здравом уме и твердой памяти мог свалиться с обрыва. В новостях говорилось, что никаких следов алкоголя или наркотиков не нашли. Возле обрыва не росли ни деревья, ни кусты, которые помешали бы его обнаружить. Лес заканчивался примерно в пятнадцати метрах ниже.
– Такого просто не могло случиться, – объявила я.
Алекс, однако, все еще сомневался:
– Безлунный вечер. В воздухе пахнет ссорой. Она хочет сохранить работу. Он хочет детей. Но он мало зарабатывает, и его будущее нельзя назвать радужным. Вот он и ходит взад-вперед, не глядя под ноги.
Я не могла поверить:
– Не может быть.
– Такое случается сплошь и рядом, дорогая.
– Вовсе нет.
– Я серьезно, Чейз. Когда человек возбужден или взволнован, он не замечает ничего вокруг себя. Он пятится от нее, воздевая руки, наступает на шатающийся камень и падает.
– Нет, не могу понять. Каким же дураком надо быть?
Тропинка, по которой мы шли, вела вдоль самого обрыва. Если бы кто-то захотел поиграть здесь в догонялки, он наверняка отошел бы подальше, к деревьям. Инстинкт просто не позволил бы поступить иначе.
– Думаю, она его убила, – сказала я.
Алекс кивнул:
– Ты тоже так думаешь? Почему?
– Мне кажется, иначе быть не могло. Они приходят сюда. Возможно, Агнес узнала, что муж ее обманывает, или просто от него устала. Брак продолжается уже три или четыре года. Самое время проверить отношения на прочность.
– Когда ты стала экспертом в семейных делах?
– Для этого не нужно быть специалистом, Алекс. Мы говорим о том, что знает каждая женщина, но, видимо, далеко не каждый мужчина. Если она действительно это сделала, то вряд ли из желания или нежелания заводить детей. В любом случае она, вероятно, решила, что у нее появился легкий выход. К тому же она могла быть чем-то разозлена или расстроена. Один быстрый толчок – и все. Никто ничего не узнает.
Пройдя через лес, мы вернулись к скиммеру. Приятно было вновь оказаться в теплой кабине, на поляне, примерно в полукилометре от вершины. Алекс сидел молча и равнодушно глядел на деревья. Продуваемая всеми ветрами вершина холма вызывала странное, гнетущее чувство.
– Это все из-за погоды, – заметила я.
Алекс откашлялся.
– Луиза, – обратился он к искину, – что у нас есть на Эдгара Криспа?
Алекс позволил мне выбрать имя для системы. Я выбрала это: оно показалось мне теплым, дружеским и мирным. Сам Алекс был не в восторге, но промолчал.
На Криспа нашлось немногое. Рождение. Смерть. Родители прибыли на Окраину в 1391 году. Закончил академию Индиры Хан в Лакате – на острове, лежащем посредине между двумя континентами. Получил лицензию на управление скиммером в 1397-м. Приобрел скиммер в 1398-м. До женитьбы на Агнес три года жил на Сивью-авеню в съемной квартире. Работал в службе ночных развлечений, принадлежавшей казино «Легкие тузы». Умер в двадцать восемь лет.
И все. Особых следов в мире Эдгар не оставил. Он ничего не нарушил, ничего не изменил и привлек к себе внимание лишь из-за своей необычной смерти. Можно сказать, почти не существовал. Интересно, кто присутствовал на его похоронах?
