Поднялся на ноги, сделал пару шагов вперед, продолжая улыбаться и протягивать брикетик.
Играющий на солнце кубик в фольге притягивал моего контрагента, как сороку – чайная ложечка. В душе сероглазой девушки явно шла мучительная борьба двух противоположных стремлений. Любопытство, тем не менее, возобладало над осторожностью. Оглянувшись на подружек, словно прося их не дать в обиду, ежели что, она встала с песка, отряхнула попку и тоже сделала пару шагов навстречу.
Другие аборигенки тревожно залопотали, но сероглазка отмахнулась от их слов.
Вот так мы и продвигались к контакту цивилизаций: два шага с одной стороны – два шага с другой.
Иногда сероглазка посматривала на кусты, вероятно, полагая, что там могут прятаться мои соплеменники.
Но я, кивнув на густые заросли, отрицательно покрутил головой: нет, мол, там других звездолетчиков, один я у вас такой.
Она, кажется, поняла. И поверила.
Когда между нами оставалось шагов пять, мы остановились, как по команде. Хорошенькая аборигенка с любопытством рассматривала мою униформу. Оглядела и обувь, и амуницию.
Она была заинтригована.
Я тоже изучал ее с неподдельным интересом. Хотя меня больше привлекала не одежда, а то, что под одеждой.
Видно было, что девушке хочется потрогать ткань, из которой сшит костюм звездолетчика.
Я ничего не имел против.
Изображая на лице искреннюю симпатию, что, впрочем, было совсем не трудно, я сделал шажок по направлению к девушке.
Аборигенка не двигалась, внимательно глядя мне в глаза. Я еще раз проделал тот же эксперимент. И – еще раз.
Теперь мы с ней могли, при желании, обменяться рукопожатием.
– Саша, – сказал я и ткнул себя в грудь. – Саша. Меня зовут Саша. Понимаешь?
Сероглазка мгновенно угадала, что началась церемония знакомства.
Ритуал есть ритуал. Здесь уже более или менее твердая почва под ногами.
– Ники, – представилась она, положив ладошку себе на грудь. – Ники.
– Ники, – повторил я и улыбнулся ей.
– Сача, – произнесла она в ответ и тоже улыбнулась.
Мы оба сразу почувствовали облегчение. Ну просто – гора с плеч.
Помимо всего прочего сероглазку, наверное, воодушевил тот факт, что я не сказал «грулл», представляясь. Она даже вздохнула, радостно и просветленно. Ее чудесные серые глаза просто сияли. Ники обернулась к подружкам и помахала рукой, произнесла несколько слов, давая понять, что опасности – нет.
Я тоже обрадовался. Конечно, первые шаги к взаимопониманию двух цивилизаций… Но познакомиться с такой девушкой – само по себе очень приятно.
И другие барышни, держась плотной стайкой, приблизились к нам. Как на подбор – одна краше другой. Неужели тут все такие?
Часто ли увидишь дюжину топ–моделей на участке пляжа в пять квадратных метров?»
– Достаточно, – сказала Мэй, глядя на Тина более серьезно, чем он ожидал. – Не вспомнил, что было дальше?
– Нет. Честно говоря, мне уже даже нравится. Значит, у этой сказки – есть продолжение?
– Да, – вздохнула Мэй. – Идем обедать.
У двери в кают–компанию Тина перехватил Ковак.
– Есть новости, – сообщил он, без своей привычной людоедской улыбки.
Подошел Зоран Чолич. Второй пилот кивнул, давая энергетику понять, что говорить можно при нем.
– Ваш корабль исправно подает сигналы. Но не постоянно, а пакетами, раз в сутки. При этом каждый новый пакет включает в себя все предыдущие. Таким образом, ничего не пропадает.
– Но где передатчик? – спросил Ники. – Он ведь должен быть достаточно большим.
– Новые технологии. Весь корпус вашего корабля – мощный передающий контур. И он срабатывает только раз в сутки. Заметить что–либо очень трудно.
– Как же ты заметил?
– Я обратил внимание на значительный перерасход энергии. Она уходила неизвестно куда. В одно и то же время. Я стал искать. Нашел.
– Осталось найти «жучок», – сказал Чолич хмуро.
По лицу Хилла Тин видел, что его разбирает любопытство. Кто же они такие? Почему в их распоряжении оказался боевой корабль? И что происходит на судне?
Второй пилот не спешил с откровениями:
– Ты можешь отключить контур?
– Попробую. Но для этого мне нужно покопаться в главном компьютере.
– Покопаешься.
Глава шестнадцатая. ЖЕРТВА
Покончив с десертом, Ники снова попал во власть психотерапевта Мэй.
Они сидели в ее каюте.
– Смотри, – сказала Мэй.
И Тин прикрыл глаза.
«Симпатичные аборигенки обступили меня.
Их глазищи горели самым неподдельным интересом. Я даже смутился поначалу. Но потом заметил, что прежде всего их притягивала моя удивительная сияющая униформа. Не я сам.
Данное обстоятельство чуть–чуть задевало самолюбие. И я решил вернуться к переговорам о торговом соглашении.
– Держи, – сказал я и протянул Ники брикетик.
Она благоговейно взяла. Стала рассматривать со всех сторон, вернее – любоваться. Ее серые очи светились радостью и восхищением.
Несколько девушек устремились к ней, явно завидуя.
«К алтарю отнесет», – подумал я.
Но потом засомневался. Уж больно сильное впечатление произвел на нее брикетик пищевого концентрата.
Нет, не отнесет. Себе оставит. Совершенно точно.
Вспомнив о правилах обмена, сероглазка торопливо протянула мне банан.
Я поклонился ей в знак благодарности. И стал очищать свое приобретение от кожуры. Очистил. Запах аппетитный и совсем банановый. Откусил. Пожевал. И по вкусу – банан бананом.
Аборигенки заворожено следили за движением моих челюстей.
Съев банан, я бросил кожуру в кусты, не желая засорять пляж. Достал из кармана еще один брикетик, намекая на то, что один банан для меня – как слону дробина. И показал девушкам. Топ–модели – надо им отдать должное – моментально все поняли. Кинулись к оставленной кучке плодов. И притащили их все. Причем, особенно уверенно чувствовали себя те, кто успел схватить банан. Должно быть, решили, что бананы – моя слабость.
И я честно расплатился. Каждая получила по брикетику пищевого концентрата. А у моих ног образовалась маленькая фруктовая лавка.
Мне приятно было видеть, какой радостью светились хорошенькие мордашки юных аборигенок.
Едва миновал шок, вызванный приобретением такого чуда, как они возбужденно защебетали, обсуждая достоинства сверкающего кубика.
Ники слегка нахмурилась. Поскольку теперь она уже не была единственной обладательницей этой потрясающей вещи.
Тогда я, чтобы вознаградить ее за проявленную смелость и доверие, сделал еще один добрый жест. Если бы не она, то ведь не известно, чем бы закончилась моя попытка установить контакт.
