увидели сигнальные ракеты, взлетевшие с палубы «Отважного», и с зарей были уже на борту.
Спустя несколько дней мы достигли устья Дордони без особых приключений, если не считать выхода из строя двигателей, из-за чего мы сутки были вынуждены идти под парусами. О своем возвращении мы известили Кобальт-Сити и поэтому не особенно удивились, когда в месте слияния Дордони с Илем нас встретило каноэ, в котором сидели Мартина, Луи и Взлик. Они поднялись на борт, мы взяли каноэ на буксир и спокойно дошли до Порт-Леона. Мы отсутствовали больше месяца! Нечего и говорить, как я обрадовался встрече с Мартиной. Сколько раз за это путешествие я думал, что больше никогда ее не увижу!
Луи протянул мне последнюю радиограмму, пришедшую из Нью-Вашингтона. Я прочел ее с удивлением, потом передал американцам. Бирабан перевел им ее. Суть можно было резюмировать так: по непонятным причинам Нью-Вашингтон медленно погружался в море, и, если скорость погружения не уменьшится, самое большее через полгода остров полностью уйдет под воду. Словом, правительство посылало нам сигнал SOS.
Совет собрался в присутствии американцев. Сразу же взяв слово, Джинс сказал по-французски:
– В Нью-Вашингтоне у нас есть французский крейсер, два миноносца, грузовоз и небольшой танкер. Помимо этого, мы располагаем шестнадцатью пригодными для вылетов самолетами, в том числе четырьмя винтовыми и тремя геликоптерами. Но нет ни топлива, ни мазута. Можете продать нам немного? Желательно с доставкой на место.
– Ни о какой продаже не может идти и речи, – ответил мой дядя. – Прийти вам на помощь – наша элементарная обязанность. Проблема лишь в транспорте. Из кораблей у нас есть только «Отважный», а он, увы, слишком мал!
– Есть еще корпус «Победоносного», – заметил я, – и, главное, прицепные баржи, которые, полагаю, будет нетрудно переделать в нефтеналивные суда. Как по-вашему? – спросил я у наших инженеров.
Этранж ответил не сразу:
– На изготовление цистерн уйдет от десяти до двенадцати дней. Как минимум столько же – на специальное противопожарное оборудование. Итого – месяц. Две цистерны, десять на три на два метра, дадут в общей сложности сто двадцать тысяч литров. Половина – мазут, половина – авиационный бензин.
– Мы бы предпочли побольше мазута и поменьше бензина.
– Это можно. Каковы наши точные запасы?
– Шесть миллионов литров, – сказал я. – Я пока приостановил добычу, так как все резервуары полны.
– А расстояние от Порт-Леона до Нью-Вашингтона?
– Примерно четыре с половиной тысячи километров.
– Да, – проговорил я, – но это напрямик, через открытое море.
– Если мы доверим вам «Отважный» и несколько наших парней, как думаете, вы доберетесь? – спросил дядя у Джинса.
– Даже не сомневаюсь. Ваше суденышко превосходно!
– Что ж, тогда можно рискнуть.
Месяц спустя «Отважный» отплыл, ведя на буксире баржу со ста сорока пятью тысячами литров горючего. Как позднее рассказал Мишель, плавание прошло абсолютно спокойно: ни кальмаров, ни других морских чудовищ они не встретили.
Нью-Вашингтон оказался едва возвышающейся над водой равниной с двумя усеянными домами холмами. Прибывших встретили залпами из орудий боевых кораблей. Весь город, расположенный прямо на берегу моря, был расцвечен флагами. Оркестр крейсера сыграл сначала «Марсельезу», затем американский гимн, и малютка «Отважный», провожаемый удивленными взглядами морских офицеров, проскользнул в порт. Мазут сразу же перекачали в баки аргентинского танкера, который немедленно снялся с якоря. Бензин на грузовике отправили на аэродром.
Мишель был принят президентом Нью-Вашингтона, Линкольном Дональдсоном, после чего проследовал на «Сюркуф», офицеры и моряки которого пришли в восторг, узнав, что вскоре они снова смогут увидеть кусочек Франции!
Для жителей Нью-Вашингтона настала напряженная пора: чтобы демонтировать и погрузить на суда все, что можно было спасти, люди не покладая рук работали от зари до зари. Потом вернулся «Порфирио Диас», и первый конвой – норвежский грузовоз, «Сюркуф», и два эсминца, до предела нагруженные людьми и оборудованием, – отплыл на материк.
Об их отбытии Мишель предупредил меня по радио. В ответ я сообщил ему, что мы договорились со Взликом, который после смерти своего тестя стал верховным вождем племени: ссви уступят американцам территорию, которая в действительности принадлежала черным ссви, но на которую у племени Взлика были права, и часть их исконных земель, от Дронны до Неведомых гор. Кроме того, я получил для нас самих длинный коридор, до самого устья Дордони, рядом с которым мы намеревались построить Западный порт. Все эти дни мы тоже не сидели без дела. У подножия гор мы построили для американцев дома на землях, действительно принадлежавших ссви, главным образом по ту сторону Дронны, как раз напротив нашего маленького поста Хром.
И вот первый конвой прибыл. Наблюдательный пост в устье Дронны сообщил о его приближении рано утром, когда корабли были еще на подходе. Грузовое судно и крейсер «Сюркуф» из-за слишком большой осадки стали на якорь на самой Дронне, а эсминцы поднялись по Илю. Потом, большим караваном, составленным из крупных лодок, мы отбуксировали переселенцев к их новым владениям. Было решено, что американцы удовлетворятся пока землями ссви, отложив завоевание территории сслвипов – ее нужно было именно завоевывать – до лучших времен.
Мишель вернулся на самолете незадолго до прихода седьмого, последнего конвоя. Остров к тому времени почти полностью затонул, но в Новой Америке уже вырос один город и семь деревень, а на полях созрел и был убран первый урожай. Город – Новый Нью-Вашингтон, как его в шутку называли американцы, – насчитывал пять тысяч жителей.
Население Новой Франции тоже увеличилось за счет шестисот моряков с «Сюркуфа», шестидесяти аргентинцев, пожелавших жить в «латинской стране», и полусотни канадских французов. Последних сначала отпугнул наш коллективизм, пусть и распространявшийся только на промышленные предприятия, но вскоре они убедились, что никто не мешает им ходить в церковь, если так подсказывает им сердце. Норвежцы – сразу же после катастрофы они подобрали в море пассажиров тонувшего норвежского лайнера, и теперь их было человек двести пятьдесят – обосновались, по их собственной просьбе, в нашем небольшом анклаве близ устья Дордони. Там они построили рыболовный порт. Нации жили не вполне изолированно друг от друга, и международные браки были обычным делом. К счастью, у американцев оказалось гораздо больше женщин, чем мужчин, и многие моряки с «Сюркуфа» нашли себе жен еще в Старом Нью-Вашингтоне. Спустя год после Великого Исхода, когда у меня уже родился первенец, Бернар, Мишель женился на восемнадцатилетней красавице-норвежке, Инге Унсет, дочери капитана норвежского грузового судна.
Мы помогли американцам смонтировать заводы. Они, в свою очередь, уступили нам часть своих станков и четыре самолета. Вместе с двумя американскими коллегами я обнаружил на их территории, но на землях сслвипов, значительные нефтяные месторождения. Еще через
