пять лет мы основали Объединенные государства Теллуса. Но прежде нам еще пришлось отвоевывать земли у сслвипов, и был момент, когда мы сами оказались на волосок от войны с американцами!
Боевые действия развязали сслвипы. Как-то вечером около сотни их воинов внезапно напали на небольшой американский пост и истребили десять человек из двенадцати, составлявших гарнизон. Двум американцам удалось спастись, унесшись прочь на машине. Как только об этом стало известно, в воздух поднялись два самолета, но отыскать убийц не удалось: равнины опустели, а леса покрывали слишком обширные пространства. Легкая колонна, снаряженная американцами для миссии мщения, понесла большие потери и вернулась ни с чем. Тогда, учитывая наш богатый опыт, они обратились за помощью к нам и к нашим союзникам ссви.
То была самая странная война, какую только можно себе представить! В центре ехали на грузовиках мы и американцы, над нами кружили четыре или пять самолетов, впереди летел геликоптер-разведчик, а вокруг гарцевали существа иного мира, вооруженные луками и стрелами! Кампания была трудной, не обошлось без потерь. Быстро поняв, что в очередном бою они сразу же будут разбиты, сслвипы начали опустошать приграничные районы, отравлять источники и колодцы, совершать налеты на Новую Америку, на территорию ссви и даже на Новую Францию, пробираясь к нам через горы.
Эсминцы обнаружили на побережье и обстреляли две деревни сслвипов, самолеты разбомбили еще несколько селений, однако все это ничего не дало. Но когда мы углубились во вражескую территорию, перейдя даже будущую границу Новой Америки, сслвипы решили, что настал час решающей битвы. На рассвете к нашему лагерю, сразу со всех сторон, галопом устремилось более пятидесяти тысяч воинов. Джинс, командовавший экспедицией, немедленно вызвал авиацию, и с аэродромов Нью-Вашингтона и Кобальт-Сити тотчас же взлетели самолеты. При скорости в тысячу километров в час они должны были долететь достаточно быстро, но долго ли мы смогли бы продержаться? Ситуация выглядела критической: пятьсот американцев и триста французов, пусть даже хорошо вооруженных, и пять тысяч ссви против пятидесяти тысяч свирепых врагов, вооруженных луками, легко посылающими стрелы на четыреста метров! И главное – невозможно было воспользоваться маневренностью грузовиков: неприятель окружал нас кольцом глубиной в тридцать рядов. Мы поставили все пятьдесят машин, кроме нашего старого бронированного грузовика, в круг, легли за пулеметы и принялись ждать.
Когда сслвипы оказались метрах в шестистах от нас, мы открыли огонь. Не следовало выжидать так долго – нас едва не поглотило этой черной волной. Тщетно автоматы и пулеметы косили врагов, как спелую пшеницу, тщетно ссви посылали в них стрелу за стрелой! Через минуту-другую у нас было уже десять человек убитых и более восьмидесяти раненых, у ссви – сто убитых и вдвое больше раненых. Отчаянная отвага сслвипов наводила ужас, их живучесть казалась просто невероятной. Я лично видел, как один из них продолжал мчаться даже после того, как очередью, выпущенной из двадцатимиллиметрового пулемета, ему оторвало всю руку целиком, и свалился замертво лишь в паре шагов от какого-то американца. Лишь когда сслвипы пошли на приступ в третий раз, наконец подоспели самолеты, но вступить в бой уже не могли: все смешалось в невообразимой свалке. В этой фазе сражения Мишель получил стрелу в правую руку, а я сам – в левую ногу, чуть ниже колена; впрочем, оба ранения оказались легкими. Как только враг был отброшен, самолеты принялись поливать его пулеметным огнем и забрасывать ракетами и бомбами, обращая в беспорядочное бегство. На открытой равнине ряды сслвипов расстроились, и мы преследовали их на грузовиках, расстреливая в упор, в то время как Взлик, во главе своих ссви, настигал и истреблял одиночек. Кое-где враг еще пытался переходить в контратаки, и вечером мы нашли один из наших грузовиков, в котором были только трупы, сплошь утыканные стрелами.
Уцелевшие сслвипы бежали под покровом темноты. Вместо них нам пришлось сражаться с десятками тигрозавров, привлеченных запахом крови, и в этом бою мы потеряли еще шестерых. Наши общие потери составили: убитые – двадцать два американца, двенадцать французов, двести двадцать семь ссви, раненые – сто сорок пять американцев, восемьдесят семь французов и девятьсот шестьдесят ссви. Сслвипы, по самым грубым подсчетам, оставили на поле боя не менее двадцати тысяч своих воинов.
После этого истребления американцы построили целую цепь фортов вдоль своей границы, защиту которой облегчало то обстоятельство, что она пролегла по гребню естественного сброса, протянувшемуся от моря до самых гор, почти на семьсот километров. Два следующих года прошли спокойно, в мирном труде, но мы с сожалением увидели, что американцы все больше замыкаются в себе. Мы почти не общались, за исключением единичных случаев – как тот экипаж самолета и мы, – а если и встречались, то лишь для обмена сырьем или промышленными изделиями. К тому времени американцы открыли у себя угольные шахты, менее богатые, чем наши, но с лихвой покрывавшие все их нужды.
К тому же среди нас мало кто говорил по-английски, ну и все такое. Обычаи у нас тоже были разными. Они с подозрением относились к нашему коллективизму, хотя он был крайне умеренным, и называли наш совет диктатурой. Кроме того, у американцев сохранялись глупые предубеждения против «туземцев», предубеждения, которые мы ничуть не разделяли: в наших школах училось более двухсот детишек-ссви.
Зато с норвежцами у нас установились превосходные отношения. Мы поставляли им материалы, необходимые для постройки рыбацких судов, а они в изобилии снабжали нас всеми дарами моря. Уцелевшие земные рыбы размножились в невероятном количестве, да и теллусийские были просто великолепны на вкус.
«Героический период» закончился, и, чтобы больше не давать американцам повода для критики, мы реорганизовали наши институции. После долгих – в чисто французском духе – дискуссий было решено, что отныне Новая Франция будет состоять из:
1) государства Кобальт (5000 человек), со столицей Кобальт-Сити (800 человек) и городом Порт-Леон (324 человека);
2) территории Западный порт, с одноименной столицей (600 жителей);
3) территории Нефтяных скважин, где осталось всего 50 человек;
4) территории Больё-Шахтерский, расположенной у Волшебного озера, с городом Больё (400 человек) и Северным портом (60 человек). Таким образом, население Новой Франции достигло почти шести тысяч человек. В Порт-Леоне, Больё и Западном порту были свои муниципальные советы.
Центральное правительство состояло из пятидесяти депутатов парламента, избираемых всеобщим прямым голосованием, и несменяемого совета, состоявшего из семи человек: вначале ими были мой дядя, Мишель, Этранж, Бевен, Луи, кюре и я. Парламент имел право вносить законопроекты, назначать министров и утверждать их решения. Совет, помимо законодательных прав, имел право вето, приостанавливавшее любые решения сроком на шесть месяцев. В случае объявления чрезвычайного положения, вынесенного не менее чем двумя третями голосов, совет сосредоточивал всю полноту власти в своих руках сроком на
