шаре. Однако кресла и руки ангелов их крепко держали. И они, заворожённые, смотрели, как цветные светящиеся мощные струи энергии стекают с больших змеев и поглощаются шаром, а из него выходят более тонкие струйки и текут к маленьким змейкам. Большие змеи становились всё меньше и меньше, а маленькие змейки росли. Когда они сравнялись по величине, потоки энергии прекратились. Старые змеи хороводом пошли по кругу, а молодые начали прыгать через шар на их места. И это продолжалось до тех пор, пока они снова не выстроились друг против друга. Процесс пошёл в обратном направлении. Теперь стекающие струйки энергии становились всё тоньше и тоньше, а струи энергии, идущие от шара к молодым змеям, становились мощнее и мощнее.
Наконец, старых змей больше не стало. Перед площадкой был только светящийся шар, а за ним группа огромных змей. Они растеряно крутили головами и пробовали управлять своими огромными телами. Но через некоторое время, как бы повинуясь инстинкту, они выстроились такой же стенкой, высоко и гордо подняв свои головы, а хвосты отправили за горизонт.
Люди опустили головы. Серафим тревожно посмотрел на Мать.
— Пусть спят, — спокойно ответила она.
— Только не я! — возразил Мирракс. — Это моё семейное дело. И я должен пройти всё до конца.
— Хорошо, Мирракс. Твоя семья — мои лучшие друзья и помощники. И я верю тебе. Ивану пока не нужно заглядывать в будущее. А Ольге, я думаю, хватило и того, что было.
Перед площадкой оказалась Ария, а напротив неё Двенадцатиголовый и остальные старые змеи. Ария была слева, а старые змеи справа. Между ними был светящийся шар. За шаром, параллельно площадке, виднелась плотная стена из шей и голов молодых змеев.
— Ария, — торжественно сказал Двенадцатиголовый. — Ты наша принцесса — и тебе суждено стать королевой. Ты не сможешь взять всю нашу энергию, но мы её отдадим на благо нашего мира.
— По закону, у меня есть минута. И она мне нужна, чтобы принять решение.
Над пространством повисла тревожная тишина. Этим правом не пользовались уже пять поколений. И если учесть, что жизнь каждого поколения исчисляется несколькими тысячелетиями, то последний раз этим правом пользовались в незапамятные времена.
Этой минуты Арии хватило, чтобы на голове оказалась корона, а на шее кулон с синим камнем. Мать вздрогнула. Теперь она поняла, что задумала Ария, но не могла знать, чем всё это закончится. Ей было жаль это отважное и честное существо. Но ничем Мать не могла ей сейчас помочь. И тут же услышала ответ:
— Не горюй, Мать, ты мне уже помогла. Ты избавила меня от позорной Пляски Смерти нарушителя Закона. А…
Она хотела ещё что-то сказать Матери на прощание, но не успела. Синий камень вдруг вспыхнул, из него вырвался синий луч и молнией ударил в плазменный шар. И пространство вздрогнуло от тревожного, полного любви и отчаяния, голоса Сигла:
— Ария, где ты? Я люблю тебя. Мне всё равно, какая ты и кто ты! Я люблю тебя. Делай, что хочешь, но не умирай. Ты могущественное и прекрасное существо, а я просто человек. Но любовь моя так велика, что где бы ты ни была сейчас, ты меня услышишь. Пока мы живы, есть надежда. Я люблю тебя.
И снова наступила тишина.
Ария встала сначала во весь рост на хвост, поклонилась, потом свернулась кольцами и смиренно подняла только голову.
— Вы слышали? Любовь зовёт меня. Если бы он меня не позвал, я бы сейчас плясала смертельный танец вместе с вами. Отпустите меня в тот мир, я прошу вас. Это не этично, я знаю. Но иначе мне незачем жить.
— Но что ты будешь делать в том мире? — спросил Владыка в чёрном.
— Я хотела бы быть Странником, как Мать. Но если это невозможно, я хочу быть просто человеком и жить рядом со своим любимым. У людей много работы, и для меня найдётся достойное дело.
— У Странников нет имени, Ария, — сказал Владыка в сером.
— Я согласна на порядковый номер. Но я несколько тысячелетий прожила в Египте на планете Земля. Может, кто-нибудь назовёт меня Сестрой.
— Я назову тебя Сестрой, и Ольга тебя так назовёт! — вдруг выкрикнул Мирракс, казалось, вместе с сердцем.
Он замер, ожидая немедленной кары. Но, кроме одобрительного покашливания Бэра, ничего не произошло. И ангел ласково, почти незаметно коснулся его плеча.
— А кто же будет править нашим народом? — спросили хором все двенадцать голов Двенадцатиголового в полном отчаянии.
— Отец! Сейчас только ты и я знаем, что у тебя была ещё одна дочь. Мы родились близнецами. Но я появилась на свет первая, поэтому я принцесса.
— Но она погибла. Её не было среди живых, — угрюмо сказал Двенадцатиголовый.
— Мне удалось спасти её. Я нашла её среди больных, которых спас Иван. Она сохранила чистоту своей души, но умирала, потеряв жизненные силы. Я сама её вылечила.
Ария закинула свой хвост и осторожно достала из короны маленькую змейку.
— Вот, отец, это — Урия, вторая твоя дочь. Сними с неё клятву. И она покажет всем свою корону.
Ария отвела свой хвост в сторону, подальше от головы. На кончике её хвоста гордо стояла маленькая змейка. Двенадцатиголовый вытянул все свои головы, из каждой вылетели языки пламени и устремились на маленькую змейку. Мирракс окаменел. Казалось, что против этой огненной бури не устоит не только маленькая змейка, но и Ария. Пламя на миг окутало их обеих, завертелось вихрем и ринулось к шару, который поглотил его. А на хвосте Арии по-прежнему стояла маленькая змейка, но на голове её сверкала прекрасная корона, такая же, как и у Арии.
— Прости меня, дочь, — он склонил все свои двенадцать голов.
В ответ раздался чистый и звонкий голос:
— Я никого не виню. Я знаю Закон. Я жила очень тихо и скромно. Сил меня выследил совсем недавно. Я не сотрудничала с ним. Я виновата лишь в том, что не успела умереть от голода. Меня не прельщает власть. Но я могу согласиться на её бремя, если это поможет Арии. Она спасла мне жизнь.
— Пусть решают Владыки, — грустно сказал Двенадцатиголовый.
— Моим миром правит любовь, — сказал Владыка в чёрном и снова метнул молнию в плазменный шар.
— Моим миром правит любовь, — вторил ему Владыка в сером и тоже метнул молнию в шар.
— Я возьму тебя на службу, Сестра, — сказала Мать и приложила руку к сердцу.
— Прощай, Ария, до встречи, Сестра, — произнёс Серафим и взмахнул крыльями.
— Для меня будет большая честь, если ты позволишь называть себя Сестрой, — сказал ласково
