чувства, мне тоже хотелось бы хоть разок побыть на их месте. Однако в отличие от Мордреда я понимал, что не сделал наверное и одной тысячной процента от того, что сделали те пилоты. Поэтому я и не считал, что имею право даже претендовать на такую честь. Я не знал из чего состоит машина и что за орудия на ней стоят, какие ионные щиты и пушки на них нацеплены, чем отличаются разные модели и даже представить не мог невообразимое количество сложностей, что встречают пилоты во время обучения этому нелёгкому ремеслу.
И благодаря пониманию у меня не появилось зависти, лишь восхищение и маленькая недостижимая мечта.
— Ладно, пойдём, — произнёс я, когда рыцари ушли за горизонт, ведя за собой хвост из пехоты и бронетехники. — Дел ещё много.
— Да, много, — согласилась Кара, после чего последовала за мной вниз.
Я старался не смотреть в глаза Каре, как и в целом говорить по меньше. Однако как не крути она чувствовала невероятные изменения. Всё начиная от привычек и заканчивая манерой речи изменилось. Язык я хоть и знал, но паузы между словами и скорость их произношения были иными. И хоть характер Мордреда влиял на меня, однако большую часть занимали мои черты, что тоже выливалось в изменение поведения.
Кара скоро должна будет начать задавать ненужные вопросы, а значит мне необходимо было придумать какую-то историю о том, как после контузии и унизительного урока Галахада, я решил измениться. Да, звучит как сказка, но как говорил один мудрый философ: людям куда легче верить в то, что невозможно, но вероятно, чем в то что возможно, но невероятно. Да уж, кто бы мог подумать, что та единственная пара по философии, которую я посетил, мне пригодиться.
Хотя ни с чем особо сложным я столкнуться не должен. Всё же Мордред был мудаком, а значит другие скорее начнут радоваться положительным изменениям, чем пытаться найти какой-то подвох. Нужно только составить список потенциальных врагов, которых успел нажить прошлый владелец тела. И по всем долгам расплатиться, а то наверняка же этот полудурок успел задолжать ещё и своим друзьям, родственникам, а не только банку и налоговой.
— Так… банк вроде в той стороне, да? — предположил я спустившись по пожарной лестнице в переулок.
— Верно, господин Мордред, именно там, — согласно кивнула Кара.
Я уверенно направился по переулку, намереваясь тем самым сократить дистанцию. Ориентировался я довольно неплохо, а с каждым шагом всё лучше вспоминал город. Только вот несмотря на это всё мной была допущена критическая ошибка. Уровень преступности в Камелоте был куда выше нуля и прогулки по тёмным переулкам редко хорошо заканчивались.
— Опа, кто тут у нас? — из-за мусорного бака вышел типичный представитель маргинальной прослойки.
Грязные патлы, трижды сломанный нос, зубов не хватало, уши сломаны, в густой бороде кажется ползали вши, а в целом он был самым настоящим уродом. Воняло от него примерно на уровне последователей Нургла, может быть даже хуже. Однако при всём этом смотрел он прямо в глаза, как самый настоящий волк. Страха в нём не было совсем, ведь вся его жизнь проходила в этой дыре и он не прочь был даже сдохнуть, лишь бы всё это закончилось. Или ограбить очередную жертву и спустить всё за день или максимум неделю.
Кроме того он был не один.
— Ля-я-я, смари какая! — присвистнул один из ублюдков, высовываясь из окна и быстро вылезая на пожарную лестницу.
Одним за другим отребье выбиралось из подвальных помещений, просто выпрыгивало из окон, за одно мгновение мы оказались в окружении бандитской шпаны. Я явно зашёл не в тот район.
— Красивый сарафанчик, а волосы дашь понюхать? — один из ублюдков тут же сделал шаг в сторону Кары, которая мгновенно сделала два назад.
— Не подходи ко мне, — прошипела она в ответ.
— Шнырь, куда лезешь? Нас же не верно поймут! — произнёс центровой ублюдок, тот который первым вышел из-за мусорного бака.
Затем он перевёл взгляд на меня и улыбнулся во все двадцать два зуба. Наигранно извиняющимся тоном он произнёс:
— Ну ты уже прости, но сам понимаешь, времена нынче тяжёлые. Ты, вижу, парень богатый. Поможешь беднякам, а?
— Обокрасть меня хочешь? — произнёс я, продолжая выдерживать его взгляд в глаза и чувствуя, как позади меня уже пристроились три засранца, готовых пробить мой затылок в любой момент.
— Разве я похож на вора? Обижаешь. По понятиям живу. А ты не жмоться, помоги народу простому. Не обеднеешь, — криво усмехнувшись произнёс смердящий бородач, после чего перевёл взгляд на мою сумку. — Слово пацана, не обидим вас и пойдёте своей дорогой.
И после этих слов мне всё стало предельно очевидно. «Слово пацана», знал я чего оно стоит. И скорее я сам себе глотку перережу, чем поверю в эту ложь. Нет ничего более мерзкого, чем подобные отбросы, готовые ради утоления своих низменных потребностей ограбить или убить другого. Наркоманы и алкаши, мародёры и воры — все их истории лежали открытыми книгами на их лицах. Они выносили последний фарфор из дома своих бабушек, готовы были ради выпивки или наркоты продать даже родную мать продать и ничего святого у них не было.
Только дурак будет романтизировать их малодушную натуру и лишь глупец решит, что с ними можно договориться. И мой жизненный опыт говорил мне, что из этой ситуации был только один правильный выход:
— Держи, — произнёс я и кинул сумку с монетами этому ублюдку.
Тот её поймал обеими руками и удивился насколько она тяжёлая. Радость на мгновение появилась на его лице, ведь он уже успел представить как и где потратит эти деньги. Однако радость была недолгой, ведь после броска сумки я сделал быстрый шаг вперёд и с размаху размозжил его лицо кулаком.
Бил я в лицо, метя в нос. Опыта уличных драк у меня хватало, я прекрасно понимал, что в челюсть могу сразу и не вырубить, а может и вовсе повредить руку. Удар же в нос был крайне болезненным, что позволяло вывести противника из строя на несколько секунду.
Сразу после этого я развернулся и едва успел прикрыть левый висок локтем, ведь другие засранцы не стали тупить и сразу кинулись на меня. Но видел даже Тзинч, что я искренне ненавидел подобных отбросов и ненависть эта была куда сильнее страха. Кроме того после жизни в теле Лекса страх
